— Я тоже рада. Я, признаться, думала, что вы никогда больше не вернетесь. И очень жалела, что ваша семья не оставила вам выбора. — Сара чуть улыбнулась. — Когда вы сбежали из дому, здесь поднялся такой скандал.
— С тех самых пор родители со мной и не разговаривают. За все эти годы — ни слова, ни письма.
Сара сочувственно вздохнула.
— Но Александра, но всей видимости, рада принять вас у себя?
— Да, она совсем не так холодна и жестока, как вам кажется. Я приехала повидать ее.
— Ну, то, что она помнит и любит свою единственную сестру, конечно, хорошо, но это лишь одна слабая нотка в сложной партитуре ее характера. — Сара была очень сдержанна. Франни тоскливо посмотрела на нее.
— Вы всегда так хорошо ко мне относились, несмотря на то, как складывались ваши отношения с Александрой. Я рада, что все осталось по-прежнему.
— Нельзя же обвинять вас в грехах вашей сестры. — Франни испуганно взглянула на нее, и Сара тут же извинилась: — Простите. Лучше не будем говорить о ней.
— Ничего, ничего, — быстро ответила Франни. — Она моя сестра, и я люблю ее, но я знаю, какой она порой бывает.
Сара потянула ее за руку в сторону маленького изящного столика у окна, и они сели друг напротив друга в потоках яркого солнечного света.
— С того дня, как Уильям женился на ней и отдал ей наш фамильный рубин, я ни разу не была на Хайвью. Мы с братом больше не разговариваем. У меня близнецы — мальчик и девочка, им семь лет. Мы с Хью разрешаем им навещать Тима, потому что не хотим растить их в ненависти к двоюродному брату, но это единственное, на что я пошла.
— Как все это печально, — вздохнула Франни.
— Александра распродала земли вокруг города своим богатым друзьям. Они совершенно изменили город — вы, должно быть, это заметили. Большинство наших магазинов теперь в руках чужаков. В городе невозможно купить дешевой еды. Там, где был «Обед», теперь магазин сыров и вин. Нет ни ткани, ни ниток, ни обуви, ни рабочей одежды. Вокруг одни бутики, торгующие одеждой от лучших модельеров. Местные жители не могут даже подойти к озеру, потому что почти весь берег перешел во владения этих людей, которые застроили его чудовищными дачами.
— Но… но если город так разросся, — робко заметила Франни, — в нем, должно быть, появилось много рабочих мест?
— Это тоже для приезжих, — с презрением сказана Сара. — Требуются только горничные да приказчики в магазинах, ну, может быть, еще мальчики, подносящие клюшки для гольфа. А местный народ приучен к независимости. А, кроме того, никакая работа не оплачивается так, чтобы хватило на возросшие налоги. В прошлом году налог на землю вырос втрое. Семьи, которые поколениями жили здесь землей, вынуждены теперь свои участки продавать. Мы с Хью экономим каждый пенни, чтобы заплатить годовой налог за Коув.
— Надеюсь, практика Хью увеличилась?
— Это как посмотреть. — Несмотря на мрачный тон, лицо Сары прояснилось, глаза заблестели. — Мой муж считает, что врач должен лечить всех, кто нуждается в лечении, независимо от того, может ли человек платить. Если бы Хью так не считал, половина старожилов вообще не получала бы медицинской помощи. — Сара закусила губу. Лицо ее опять стало напряженным. — Большинству пришлых чужда мысль, что человек, в чьих жилах течет кровь индейцев, может хорошо лечить их лилейно-белые персоны. Эти предпочитают двух других врачей, с которыми Хью работает в больнице. Их, видите ли, больше устраивает белый цвет кожи. — Она замолчала, невидящими глазами глядя в окно; рот искривила презрительная гримаса. — Все эти так называемые просвещенные люди, что понаехали со всего Юга, могли бы быть и поумнее. Пока Александра не притащила их в наш город, я и не подозревала, что в мире столько невежества.
Франни, подперев руками подбородок, покачала головой.
— Я думаю, Александра не отдает себе отчета в том, что разрушила очарование этого места. Она гордится, что город стал таким.
Сара вдруг резко подалась вперед и заговорила быстро, чуть не задыхаясь:
— Она поссорила моего брата с его старыми друзьями. Он несчастен, он начал пить. Насколько я знаю, не пьян он только на работе, в суде. Я ничем не могу ему помочь. Года два назад я пыталась поговорить с ним. Я убеждала его, что рубин — это символ настоящих серьезных проблем, просила его взять себя в руки, снова начать управлять своей жизнью… — Сара вдруг замолчала и через секунду произнесла каким-то не своим голосом: — А он сказал: «Моя жизнь — это Александра».
Сара откинулась на спинку стула, лицо ее было бледным и измученным. Франни, едва удерживаясь от слез, коснулась ее руки.
— Мне так жаль… так жаль… Я не могу изменить свою сестру, так же как и вы не можете изменить Уильяма. Я могу только постараться прожить свою жизнь по другим законам, в соответствии с моими собственными представлениями о том, что хорошо, а что плохо, но… — Франни запнулась и явно боролась с собой. Плечи ее дрожали. — Но сейчас я даже этого не могу.
И Франни рассказала ей о Саманте и о том, что Александра нашла дорогих специалистов в медицинском центре при университете в Дареме и пообещала дать денег на лечение. Сара слушала так внимательно, с таким сочувствием, что Франни, не удержавшись, рассказала и то, что Карл обвиняет ее в том, что случилось с Самантой.
— Я не могу вернуться к мужу, если ничего не изменится, — закончила она дрожащим голосом. — Я должна вылечить Саманту, чего бы это ни стоило. И все мои принципы летят к черту, поскольку я пользуюсь щедростью сестры, хотя и не одобряю ее образ жизни.
— Послушайте меня, Франни. Не позволяйте своей гордости помешать вам сделать для Саманты все, что можно. Только никогда не думайте, что помощь Александры бескорыстна. — Сара встала и отодвинула стул. — Мне пора идти. Я обещала принести детям галлон французского ванильного. — Она отвела вдруг потухший взгляд. — Их нужно порадовать, а ничего другого я придумать не могу.
Франни тоже встала.
— У вас что-то случилось?
— Две недели назад умерла их бабушка. — Сара помолчала. — Мне кажется, в каком-то смысле она была нужна им больше, чем я и Хью. Она всегда понимала их лучше. — Сара и Франни обменялись горестными взглядами. — Вы никогда не думали, что Саманта, возможно, видит мир совсем не так, как вы?
Франни ссутулилась, уставясь в пол.
— Я думаю об этом постоянно. Постоянно.
Глава 5
Путь от Дарема — через весь штат — занимал несколько часов. Александра вела большой серый седан по боковым дорогам, чтобы еще больше растянуть поездку. Она решила, что настало время договориться с Франни.
Машина мягко катила по пологим предгорьям, мимо обширных лугов с пасущимися коровами и маленьких старинных городков. Листья только начинали разворачиваться, все вокруг стояло в нежно-зеленой дымке, и кусты кизила, росшие в солнечных местах по обочинам дороги, пышно цвели белым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129