— Красавица и чудовище.
Джейк серьезно посмотрел на Сэмми, и только в уголках его губ таилась легкая улыбка.
— Чудовище — это не ты.
Сэмми не успела ничего ответить, подошел фотограф и стал привычно распоряжаться:
— Ну, давайте начинать. Вам нужно напудрить руки. Они блестят. Сядьте на стул перед экраном.
Саманта села на стул, поставила на колени пудреницу, положила салфетки и, вооружившись кистью, стала наносить пудру на свои дрожащие холодные руки, изо всех сил стараясь не обращать внимания на присутствие Джейка. Он молча подавал команды своему бладхаунду. Исподлобья она следила за передвижением четырех собачьих ржаво-рыжих ног и двух человеческих, в джинсах и больших мягких мокасинах. До нее доносился приятный запах — то ли Джейк, то ли его собака пользовались мятным мылом. Вероятно, собака.
— Его зовут Бо, — сообщил ей Джейк. — Если ты и в него плюнешь кремом, то он его съест и облизнется.
Она держала кисть для пудры над левой ладонью. Кисть дрожала, как заячий хвост.
— Если сначала не откусит мне руки.
— Не откусит. В последний раз, когда он съел что-то столь же чистое, его стошнило.
Бо подошел к стулу и замахал хвостом; стул задрожал.
— Ты ему нравишься, — заметил хозяин. Она не была в этом уверена, поскольку не отрывала взгляда от своей кисти, но по особой нотке в его голосе заподозрила, что на самом деле ему нравится, как кисть вздрагивает в ее руке с каждым ударом хвоста Бо по стулу.
— Я люблю животных, — сказала Саманта, изображая спокойствие. — У нас одно время был кот, но он сбежал. Должно быть, не выдержал вегетарианской кормежки.
Словно бы в благодарность за то, что Сэмми любит животных в его лице, Бо положил свою огромную голову ей на колени. Она посмотрела в его карие глаза, окруженные гофрированными складочками кожи, погладила обвислые брыли, распластанные на ее коленях. Он был совершенно неотразим. В избытке чувств она коснулась кончиком кисти его влажного носа. Пес возмущенно чихнул, вздымая белые крылья салфеток и облака пудры.
— У него очень чувствительный нос, — сказал Джейк. — Извини.
И не успела Сэмми слова сказать, как он собрал разлетевшиеся по траве салфетки и стал вытирать ими голову Бо, все еще лежавшую у нее на коленях. Лицо Джейка оказалось в нескольких дюймах от ее лица, она видела каждый взмах его длинных черных ресниц, твердые складки вокруг рта, которые свидетельствовали о его внутренней серьезности и сосредоточенности.
А Джейк гадал, замечает ли она его неловкость. Конечно, он сам дал Бо тайный знак положить голову к ней на колени, Но чихнул пес уже по собственной инициативе. И, пожалуй, даже лучше, что Бо удалось отвлечь ее внимание, — ведь когда она смотрит на Джейка, он совсем ничего не соображает.
Может быть, кто-то и скажет, что руки — это единственное, что есть в ней прекрасного. Они действительно безупречны. Она держала их на весу над припорошенной пудрой головой Бо как сложенные крылья. Тонкие, с овальными ногтями безукоризненной формы, покрытыми оранжевым — нет, лучше сказать, персиковым лаком. Так больше ей подходит.
А все остальное в ней попадало в категорию просто замечательной Саманты — не толстой, не тонкой, не слишком веселой, но и не скучной. Все остальное сливалось в неразделимый совершенный образ Саманты, с аккуратным носиком с небольшой горбинкой, полными губами и голубыми глазами, от взгляда которых у него перехватывало дыхание.
Он наконец вытер голову Бо и, не зная, как поступить с салфетками, засунул их в карман рубашки. И снова посмотрел ей в глаза.
— Помочь тебе напудрить руку? — спросил он.
— Нет. И лицо тоже не надо вытирать.
Пятно пудры красовалось на ее чуть тяжеловатом подбородке; прекрасные прямые золотистые волосы до плеч были перехвачены тонкой белой ленточкой. Если она и пользовалась косметикой, то это было совсем незаметно — за исключением той, что нанес Бо.
— Пусть девушка вытрется, и начнем, помоги нам господь, — сказал фотограф, протягивая Сэмми бумажное полотенце.
Джейк отошел в сторону, глядя, как фотограф застегнул на ее запястье тяжелый браслет и надел на палец перстень. Она стерла остатки пудры с подбородка и вдруг бросила смущенный взгляд на Джейка.
Фотограф суетился вокруг нее и Бо.
— А теперь положите руки на макушку этой… этой твари… Вот так…
— Джейк, скажи, пожалуйста, своей собаке, чтобы села нормально, а не так, словно у нее нет позвоночника, — попросила Мария Идущая-по-Тропе.
— Велите-ка ей отодвинуться от стула, — поддержал фотограф. — На снимке должна быть только голова собаки и руки девушки. А эта тварь прямо прилипла к ее стулу. Мы не можем так снимать.
— Он не «эта тварь», его зовут Бо, — перебила Сэмми.
— А она не просто «девушка», у нее тоже есть имя, — подхватил Джейк.
Сэмми быстро взглянула на Джейка, потом на Бо. Бо тоже смотрел на хозяина и, похоже, с тем же выражением, что было и в ее глазах. С обожанием.
Под ее руками брови Бо собрались в гармошку, она посмотрела на него, закусив нижнюю губу, и улыбнулась.
Джейка буквально затопила горячая волна благодарности — за то, что она полюбила эту страшную собаку, и за все остальное. В его груди вспыхнула надежда. Он должен был поговорить с ней об очень важных вещах и поэтому хотел как можно скорее покончить с этими съемками.
— Бо, сюда! — скомандовал он, пытаясь разрушить неожиданную дружбу. Саманта, что-то пробормотав, сняла руки с головы Бо и положила на колени. Джейк присел на корточки перед ней и собакой и, потеряв терпение, просто перенес Бо на расстояние чуть больше фута от ее стула. — Вот так, — довольно отряхнул он ладони.
Ее губы обладали поразительной способностью притягивать его взгляд. Их уголки чуть приподнялись, и она сказала:
— Я думала, ты его обучил, а тебе приходится двигать его вручную.
Джейк тронул Бо за кончик носа. Тотчас показался длинный розовый язык, Бо покрутил головой и захлестнул языком запястье Сэмми вместе с серебряным браслетом. Фотограф нервно ойкнул. Саманта спокойно сказала:
— Теперь я понимаю, как должна чувствовать себя цыплячья печенка, завернутая в бекон.
Джейк вздохнул. Настолько хорошего отношения к себе Бо, пожалуй, и не заслуживал.
— Бо, немедленно спрячь язык.
Бо послушно выполнил приказание, и порядок восстановился.
Джейк опять отошел, и съемка началась. Бо терпеливо сносил руки Сэмми, каждый раз в новом украшении, появлявшиеся с разных сторон его морды. Фотограф был совершенно счастлив, он хвалил всех и бормотал, что собака совершенно очаровательна и из нее получилась замечательная подставка. Закончив снимать Бо, он стал, потирая лоб, говорить Марии, что теперь хотел бы чего-нибудь менее мохнатого, но более сексуального.
— Если бы найти хорошие мужские руки, мы могли бы что-то сделать, — говорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Джейк серьезно посмотрел на Сэмми, и только в уголках его губ таилась легкая улыбка.
— Чудовище — это не ты.
Сэмми не успела ничего ответить, подошел фотограф и стал привычно распоряжаться:
— Ну, давайте начинать. Вам нужно напудрить руки. Они блестят. Сядьте на стул перед экраном.
Саманта села на стул, поставила на колени пудреницу, положила салфетки и, вооружившись кистью, стала наносить пудру на свои дрожащие холодные руки, изо всех сил стараясь не обращать внимания на присутствие Джейка. Он молча подавал команды своему бладхаунду. Исподлобья она следила за передвижением четырех собачьих ржаво-рыжих ног и двух человеческих, в джинсах и больших мягких мокасинах. До нее доносился приятный запах — то ли Джейк, то ли его собака пользовались мятным мылом. Вероятно, собака.
— Его зовут Бо, — сообщил ей Джейк. — Если ты и в него плюнешь кремом, то он его съест и облизнется.
Она держала кисть для пудры над левой ладонью. Кисть дрожала, как заячий хвост.
— Если сначала не откусит мне руки.
— Не откусит. В последний раз, когда он съел что-то столь же чистое, его стошнило.
Бо подошел к стулу и замахал хвостом; стул задрожал.
— Ты ему нравишься, — заметил хозяин. Она не была в этом уверена, поскольку не отрывала взгляда от своей кисти, но по особой нотке в его голосе заподозрила, что на самом деле ему нравится, как кисть вздрагивает в ее руке с каждым ударом хвоста Бо по стулу.
— Я люблю животных, — сказала Саманта, изображая спокойствие. — У нас одно время был кот, но он сбежал. Должно быть, не выдержал вегетарианской кормежки.
Словно бы в благодарность за то, что Сэмми любит животных в его лице, Бо положил свою огромную голову ей на колени. Она посмотрела в его карие глаза, окруженные гофрированными складочками кожи, погладила обвислые брыли, распластанные на ее коленях. Он был совершенно неотразим. В избытке чувств она коснулась кончиком кисти его влажного носа. Пес возмущенно чихнул, вздымая белые крылья салфеток и облака пудры.
— У него очень чувствительный нос, — сказал Джейк. — Извини.
И не успела Сэмми слова сказать, как он собрал разлетевшиеся по траве салфетки и стал вытирать ими голову Бо, все еще лежавшую у нее на коленях. Лицо Джейка оказалось в нескольких дюймах от ее лица, она видела каждый взмах его длинных черных ресниц, твердые складки вокруг рта, которые свидетельствовали о его внутренней серьезности и сосредоточенности.
А Джейк гадал, замечает ли она его неловкость. Конечно, он сам дал Бо тайный знак положить голову к ней на колени, Но чихнул пес уже по собственной инициативе. И, пожалуй, даже лучше, что Бо удалось отвлечь ее внимание, — ведь когда она смотрит на Джейка, он совсем ничего не соображает.
Может быть, кто-то и скажет, что руки — это единственное, что есть в ней прекрасного. Они действительно безупречны. Она держала их на весу над припорошенной пудрой головой Бо как сложенные крылья. Тонкие, с овальными ногтями безукоризненной формы, покрытыми оранжевым — нет, лучше сказать, персиковым лаком. Так больше ей подходит.
А все остальное в ней попадало в категорию просто замечательной Саманты — не толстой, не тонкой, не слишком веселой, но и не скучной. Все остальное сливалось в неразделимый совершенный образ Саманты, с аккуратным носиком с небольшой горбинкой, полными губами и голубыми глазами, от взгляда которых у него перехватывало дыхание.
Он наконец вытер голову Бо и, не зная, как поступить с салфетками, засунул их в карман рубашки. И снова посмотрел ей в глаза.
— Помочь тебе напудрить руку? — спросил он.
— Нет. И лицо тоже не надо вытирать.
Пятно пудры красовалось на ее чуть тяжеловатом подбородке; прекрасные прямые золотистые волосы до плеч были перехвачены тонкой белой ленточкой. Если она и пользовалась косметикой, то это было совсем незаметно — за исключением той, что нанес Бо.
— Пусть девушка вытрется, и начнем, помоги нам господь, — сказал фотограф, протягивая Сэмми бумажное полотенце.
Джейк отошел в сторону, глядя, как фотограф застегнул на ее запястье тяжелый браслет и надел на палец перстень. Она стерла остатки пудры с подбородка и вдруг бросила смущенный взгляд на Джейка.
Фотограф суетился вокруг нее и Бо.
— А теперь положите руки на макушку этой… этой твари… Вот так…
— Джейк, скажи, пожалуйста, своей собаке, чтобы села нормально, а не так, словно у нее нет позвоночника, — попросила Мария Идущая-по-Тропе.
— Велите-ка ей отодвинуться от стула, — поддержал фотограф. — На снимке должна быть только голова собаки и руки девушки. А эта тварь прямо прилипла к ее стулу. Мы не можем так снимать.
— Он не «эта тварь», его зовут Бо, — перебила Сэмми.
— А она не просто «девушка», у нее тоже есть имя, — подхватил Джейк.
Сэмми быстро взглянула на Джейка, потом на Бо. Бо тоже смотрел на хозяина и, похоже, с тем же выражением, что было и в ее глазах. С обожанием.
Под ее руками брови Бо собрались в гармошку, она посмотрела на него, закусив нижнюю губу, и улыбнулась.
Джейка буквально затопила горячая волна благодарности — за то, что она полюбила эту страшную собаку, и за все остальное. В его груди вспыхнула надежда. Он должен был поговорить с ней об очень важных вещах и поэтому хотел как можно скорее покончить с этими съемками.
— Бо, сюда! — скомандовал он, пытаясь разрушить неожиданную дружбу. Саманта, что-то пробормотав, сняла руки с головы Бо и положила на колени. Джейк присел на корточки перед ней и собакой и, потеряв терпение, просто перенес Бо на расстояние чуть больше фута от ее стула. — Вот так, — довольно отряхнул он ладони.
Ее губы обладали поразительной способностью притягивать его взгляд. Их уголки чуть приподнялись, и она сказала:
— Я думала, ты его обучил, а тебе приходится двигать его вручную.
Джейк тронул Бо за кончик носа. Тотчас показался длинный розовый язык, Бо покрутил головой и захлестнул языком запястье Сэмми вместе с серебряным браслетом. Фотограф нервно ойкнул. Саманта спокойно сказала:
— Теперь я понимаю, как должна чувствовать себя цыплячья печенка, завернутая в бекон.
Джейк вздохнул. Настолько хорошего отношения к себе Бо, пожалуй, и не заслуживал.
— Бо, немедленно спрячь язык.
Бо послушно выполнил приказание, и порядок восстановился.
Джейк опять отошел, и съемка началась. Бо терпеливо сносил руки Сэмми, каждый раз в новом украшении, появлявшиеся с разных сторон его морды. Фотограф был совершенно счастлив, он хвалил всех и бормотал, что собака совершенно очаровательна и из нее получилась замечательная подставка. Закончив снимать Бо, он стал, потирая лоб, говорить Марии, что теперь хотел бы чего-нибудь менее мохнатого, но более сексуального.
— Если бы найти хорошие мужские руки, мы могли бы что-то сделать, — говорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129