Это было написано уже на хорошем синдарине. Начертание букв указывало на Вторую Эпоху — так писали в скрипториях Пеларгира во дни его расцвета, когда он перестал быть форпостом, постепенно становясь столицей колонии.
Но почему не сохранилось ничего подобного в наших библиотеках?
И вообще, как попал мне в руки оригинал Книги? Это великая ценность, ее нужно было хранить как зеницу ока и в лучшем случае распространять ее списки. Впрочем, начало копии — вот, передо мной. В основном — твердый, четкий почерк Борондира, хороший перевод. Как все это случилось?
И кто писал вот эти отрывки — которые на синдарине?
Или это было потаенное знание, или все копии, да и сам оригинал, были изъяты? Кем? Когда? Зачем? Борондир не стал мне отвечать. Сказал только, что да, в старину существовала истинная Книга, от которой ныне мало что осталось. А я подумал — это учение и вправду уходит корнями в глубокую старину и его хранители всегда были среди нас…
Тень всегда была рядом. Я знал это. Но никогда не думал, что она была так близко…
Мне стало страшно.
ЭКУИР АРДО — ВЕСНА АРДЫ
…За гранью мира ныне пребывал он, и на время братья и сестры его получили власть над Ардой.
И была ночь, но они не увидели ни Луны, ни звезд.
И был день, но они не увидели Солнца.
Казалось им — темнота окружает их; ибо до времени волей Единого были удержаны глаза их.
Тогда-то Ауле, Великий Кузнец, создал то, что назвали Валар Столпами Света.Золотые чаши поместили на них, и Не-Тьмой наполнила их Варда, и Манвэ благословил их. И поместили Валар Столпы Света: Иллуин — на севере и Ормал — на юге. Созданные из Пустоты и He-Тьмы, в скорлупу Пустоты замкнули оничастицу Эа — Арду.
В то время дали ростки все те семена, что посадила в Средиземье Валиэ Йаванна, и поднялось множество растений, великих и малых: мхи и лишайники, и травы, и огромные папоротники, и деревья — словно живые горы, чьи вершины достигали облаков, чье подножие окутывал зеленый сумрак; и яркие сочные цветы- сладким тягучим соком напоены были их мясистые лепестки.
И явились звери, и бродили они по долинам, заросшим травами, и населили реки и озера, и сумрак лесов.
И нигде не было такого множества растений и цветения столь бурного, как вземлях, находившихся там, где встречался и смешивался свет Великих Светильников. И там, на острове Алмарен, что в Великом Озере, была первая обитель Валар — в те времена, когда мир был юным и молодая зелень еще была отрадой для глаз творцов. И долгое время были весьма довольны они. Радостно было Валар видеть плоды трудов своих; и назвали они время это — Весной Арды; и, дабы ничто не нарушило покой мира, не всилах повелевать пламенем Арды, попытались они усмирить его, и под землей заключили его.
Но неведомо было им, что не-Свет отворил Врата в Арду Пустоте, и твари ее проникли в мир. Поселились они в непроходимых лесных чащах и в глубоких пещерах. Временами покидали они свои убежища, и в ужасе бежали от них звери, иувядали растения там, где проходили они, — как клубится ползучий серый туман. Так Пустота вошла в мир.
Все же я не понимаю. Как Пустота может быть населена? Если в ней кто-то обитает — то она уже не Пустота. Или Пустота здесь означает нечто иное? Надо будет спросить Борондира.
Очень любопытно здесь излагается Творение. Впрочем, я и не такое слыхивал и читывал. Вот, к примеру, за морем Рун обитает народ, который все сущее считает лишь сном Великого Дракона, который и есть мир.
…А вдруг этот дракон проснется и скажет — «Эа»? А? И будем мы жить в бреде дракона…
Если начало этого листа напоминало все же хронику или канон, то потом снова пошло как в дневнике или как запись живого рассказа. Все-таки жаль, что не указано, кто рассказывает. Кто говорит о Мелькоре, кто так переживает за него?
Или — вместо него?
Не думаю, что это Гортаур, — все же даже оправдатели Моргота вряд ли станут отрицать, что его любимый ученик в конце концов предал его…
…Он задыхался; каждый вздох причинял ему боль — острые мелкие горячие иглы кололи легкие изнутри. На лбу и висках его бисеринками выступил пот. Ему казалось — он дышит раскаленным, душным, влажным сладковатым туманом…
Что это?
Незачем было спрашивать. Он знал: Арта. Жизнь Арты была его жизнью, боль Арты — его болью.
Он снова вступил в Арту. Это было нелегко: словно какая-то упругая, пружинящая невидимая стена не пускала его; словно огромная ладонь упиралась ему в грудь, отталкивала настойчиво и тяжело. Он с трудом преодолел сопротивление.
И страшен был мир, встретивший его, ибо мир умирал; но даже в мучительной агонии своей был он прекрасен.
Вечный неизменный день пробудил к жизни семена и споры тысяч и тысяч растений. Огромные деревья тянулись к раскаленному куполу неба, и поднимались травы в человеческий рост на холмах. Но в лесах плющи и вьюны медленно, ноупорно ползливверх, впиваясь в бугристую шершавую кору, и ни один луч света не пробивался сквозь тяжелую листву. И под сенью исполинских деревьев кустарники, травы и побеги душили друг друга, рождались и умирали, едва успев расцвести. В душномжарком воздухеумершие травы, увядшие цветы, опавшие листья быстро начинали гнить, и запах тления смешивался с запахом раскрывающихся цветов. Пыльца — золотистое марево — была повсюду; все было покрыто ее мягким теплым налетом, и медовый приторный привкус не сходил с языка, и губы были липкими и сладкими, и отгустого тяжелого аромата цветовкружилась голова. Влажный теплый воздух наполнял легкие. Растения давили и пожирали друг друга и в агонии распада цеплялись за жизнь; и хищные плющи высасывали жизнь из деревьев, и деревья упорно тянулись вверх, стремясьопередить друг друга…
Равновеликий мир, где царит вечная Не-Тьма.
Равновеликий мир, где нет ни гор, ни впадин.
Совершенный в своем мертвом равновесии. Мертвом — но не живом.
Здесь некуда течь рекам, и озера становятся болотами, затянутыми тиной и ряской, и буйным цветом цветут они, и в них копошатся странные скользкие мелкие твари, и тяжелый золото-зеленый туман ползет с болот, стелется по земле:удушливый запахгниения и густой, почти физически ощутимый аромат болотных трав…
Растения сплетаются, движутся, ползут, стискивают друг друга в смертных объятиях; и в сумеречных чащах темные мхи разъедают стволы деревьев, какпроказа; ипятна ядовито-желтой плесени на их скрюченных корнях похожи на золотые язвы, и деревья гниют заживо, становясь пищей для других, и животные сходят с ума…
Такой была Весна Арды.
Такой увидел Арту Мелькор.
Может быть, в этом и есть вся суть? Такой — увидел? А верно ли увидел? Недаром все время упоминается, что он видел все как-то не так. Или он разучился понимать — все и всех, кроме самого себя и того, что он сам задумал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182