— Что это? Кто это? — изумленным шепотом спросила Весенний Лист, глядя огромными глазами в лицо Охотнику.
— Не знаю… Это не мое. Оромэ тоже такого не создать…
А, собственно, почему? Потому, что все красивое и новое — только от Мелькора? Или потому, что противники Мелькора — бездари и негодяи именно потому, что они противники Мелькора?
…И они переглянулись, пораженные внезапной мыслью: «Неужели Враг?» Но разве он может создавать, тем более — такое? И Отцы Зверей помчались на северо-восток, унося своих седоков в страшные владения Врага.
Как раз именно в этом месте Борондир и указал мне в эльфийской хронике «Квэнта Сильмариллион» на ту фразу, где говорится о совращенных Врагом майяр, кроме Саурона и Валараукар. Вот, значит, какие они были. Добрые, наивные дети. Познавшие правоту и величие Мелькора.
И, конечно, поплатившиеся потом. Или я — не я.
…Золотоокий спал, но сон его был не совсем сном. Ибо казалось ему, что он в Арде — везде и повсюду одновременно: в Валиноре и в Сирых Землях; и видит и слышит все, что творится. Он видел все — но ничего не мог. Не мог крикнуть, что звезды — гэле — не творение Варды, что это и есть Свет… Он видел, как ушел Артано; он даже позавидовал ему, ибо знал, что у самого не хватит силы духа уйти к Врагу… А Врага он уже не мог называть Врагом. И слова, идущие из ниоткуда, дождем падали в сердце его, и он понял смысл имени — Мелькор…
А потом он увидел над собой прекрасное лицо Айо. Он знал, что это — сон. Но Айо мог входить в любые сны, и сейчас он выводил из сна Золотоокого.
— Все, что ты видел, — истина, — тихо говорил Айо. — Истина и то, что Король Мира и Варда не хотят, чтобы это видели. Иначе они потеряют власть. Просто.
Золотоокий молчал. Терять веру всегда тяжко. Наконец он поднял голову.
— Я не могу больше, — с болью проговорил он. — Надо уходить.
— К Врагу?
— Нет. Просто уходить. Не «к кому» — «откуда».
— Тебя не отпустят.
— Все равно. Иначе лучше бы не просыпаться…
— Хорошо. Постараюсь помочь. Но тогда уйду и я… Как же отпустить тебя одного — такого, — грустно улыбнулся Айо.
Книга эта весьма противоречива. К примеру, говорится, что Валар создали себе послушные орудия. Но если майяр имеют свободу воли, то они уже не орудия. Орудие не может усомниться в правоте своего хозяина, тем более уйти от него. Стало быть, создавали Айнур вовсе не орудия, а помощников себе.
Были ли то чары Айо, или действительно Манвэ и Варда больше не желали видеть Золотоокого здесь, но его отпустили. Правда, он уходил под предлогом встречи эльфов, и ему было строго приказано с ними вернуться. Ирмо же легко отпустил Айо, и друзья ушли вместе.
ЭКУИР О НЭН ЭКУИ — ПРОБУЖДЕНИЕ У ВОД КУИВИЭНЕН
…Они выходили из озера Куивиэнен — слабые, беспомощные, испуганные, совсем нагие. А земля эта не была раем Валинора. И они дрожали от холодного ветра и жались друг к другу, боясь всего, боясь этого огромного чудовищного подарка Эру, что упал в их слабые, неподготовленные к этому руки, — боясь Эндорэ. Ночь рождения была безлунной, непроглядной, и в темноте таился страх. И только там, вверху, светилось что-то доброе и красивое, и один из эльфов протянул вверх руки, словно просил о помощи, и позвал:
— Эле!
Эльфы — слабые? Нет, я понимаю, новорожденный — что эльф, что человек — конечно, слаб. Но Перворожденные — не новорожденные. Это все равно как если бы взрослый пробудился ото сна. И владение телом, и речь были даны им изначально! И что бы там ни говорил Борондир, мои предки видели их своими глазами, говорили с ними, слышали их предания — почему я должен думать о них так, как написано в этой Книге?
Почему?
Это ведь не повести о том, чего никто не мог видеть, не сказания о том, что не дано нам понять до конца, а просто память поколений. И если Борондир верит в память своих предшественников, то почему я-то должен от памяти своих предков отрекаться?
Эльфы — слабы… И это существа, которые во много раз выносливее и сильнее людей, которые не болеют, не умирают от ран, смертельных для человека, которые могут подолгу не есть и не пить… Странная слабость.
…Тот, кто пришел к ним первым, откликнувшись на их зов, носил черные одежды, и те, что ушли с ним, стали Эльфами Тьмы, хотя им было дано ощутить и познать радость Света раньше всех своих собратьев. Ибо было им дано — видеть.
Тот, кто пришел к ним вторым, был огромен, громогласен и блистают, и многие эльфы в ужасе бежали от него в ночь, и ужас сделал из них орков. Те же, кто ушел с ним из Средиземья, стали Эльфами Света, хотя и не знали Света истинного.
Те, кто пришли к ним третьими, были очень похожи на них, но гораздо мудрее. И эльфы, слушавшие песни Золотоокого и видевшие наваждения Айо, полюбили Средиземье и остались здесь навсегда. Они разделились на разные племена, и по-разному говорили они, но в Валиноре их звали Авари, Ослушники.
Вообще-то я неплохо знаю квэнья и синдарин — настолько, чтобы понимать смысл прозвания «Авари». «Аборо» означает — отказаться, оставаться, в противоположность «аута» — идти. Так что Авари — те, кто остался, а вовсе не те, кто ослушался.
Вольно же они обращаются со словами. «Мелькор», по их мнению, происходит от «мель» и «кор», причем «кор» по-эльфийски означает «круг», а вовсе не «мир». Я, как-никак, в университете именно языки и историю изучал, пренебрегая философией. А зря. Со словами-то я разберусь, а вот спорить мне трудновато.
Так Золотоокий нарушил приказ Короля Мира, ибо остался в Средиземье. Так остался в Средиземье Айо. Так не вернулся Охотник, ибо хотел он творить. Так не вернулась Весенний Лист, ибо остался в Средиземье Охотник. А Оссе не покидал Средиземье никогда.
Бродил по земле Золотоокий, и эльфы чтили его и любили его песни, хотя и не все понимали. Пел он и о Валиноре, и о Творении, и о Светильниках, но если бы все это слышал Король Мира, то вряд ли Золотоокий сумел бы спеть потом хоть одну песню. И только Эльфы Тьмы, что жили на севере, понимали его так, как он сам понимал себя. Потому любил он бывать среди них, но тайно — он боялся мощи и величия Мелькора.
…Так и зародились у эльфов Средиземья предания о добрых богах, что жили среди них и учили их Красоте…
НЕТ У ЭЛЬФОВ БОГОВ, БОРОНДИР, НЕТ! И слова такого нет! И у Авари нет, даже если к ним и приходили эти майяр. Оно и в нашем-то языке заимствовано из какого-то эриадорского наречия. И здесь оно — чужое. То самое, заимствованное.
Чем дальше я читаю, тем сильнее я уверен в том, что эта Книга все же ведет свое происхождение из Второй Эпохи. Эта страстность повествования скрывает отчаяние и безнадежность писавшего. А в обликах Валар, думаю, современники узнавали королей и других владык Нуменора, забывших о том, кем они должны были стать для всего Средиземья.
Но была ли она просто выдумкой неизвестного писателя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182