знают – здесь их ждет неминуемая смерть! И только эти странные двуногие второй раз идут к нему сами, хотят, должно быть, стать добычей самого могучего, самого свирепого. Подлинного Хозяина леса!
Положив морду на передние лапы, лениво приоткрывая и вновь смежая глаза, трепеща носом, тигролев какое-то время прикидывал: стоит ли покидать свое лежбище ради таких гостей? Быть может, встретить их, как того, первого, явившегося сюда зимней ночью и потревожившего сон Хозяина… Но нет! На этот раз он должен на них полюбоваться издали, прежде чем поступить с ними так же, как и с первым. Не спеша поднявшись, зверь потянулся и бесшумно скользнул из своей пещеры вверх по белому склону. Охотники уже подходили к последнему повороту.
Тигролев смотрел на двуногих с некоторым любопытством и брезгливостью. Точно такие же, как первый. И тоже с палками, тоже, наверное, будут ими швыряться, непонятно зачем. И так же визжать… Нет, лошади или олень умирают лучше. Достойнее. Тот, первый, визжал в его когтях непрерывно до тех пор, пока череп его на зубах не захрустел… Смотрят на старые оглодки, поняли, что их ждет сейчас!
Уже изготовившись к прыжку, тигролев на какой-то неуловимый миг почувствовал нечто вроде замешательства. Эти вели себя не так, как должно, словно и не боятся его вовсе, словно они его ждут , словно это он сам должен стать добычей двуногих, а не наоборот! Разъяренный этим, тигролев вложил в прыжок всю свою ловкость и силу.
– Спокойно, Анго, спокойно! – твердил Дрого, сам не понимая, что он бормочет. При виде зверя к нему вернулся весь охотничий азарт, а вместе с тем и хладнокровие. Разом вспомнились и уроки, и рассказы Мала – победителя тигрольва . Сейчас хищник прыгнет – и в точно схваченный миг нужно пасть на левое колено и выставить, уперев в землю, копье, так, чтобы зверь сам насадил себя на острие! Сейчас…
ПРЫЖОК!
Дрого не просчитался. Но даже прыжок с земли сбил тогда с ног более крепкого Мала! Высота удвоила силу броска и без того могучего зверя. К тому же при прыжке сверху точный расчет для охотника труден. Тигролев попал на выставленное вперед бивневое копье, но боком; острие пропороло шкуру, разорвало мышцы, но ни сердце, ни легкие затронуты не были. Разъяренный зверь подмял под себя охотника!
Дрого спасло то, что, ошеломленный нежданной болью, зверь в ярости делал много ненужных движений, удары когтей приходились в основном по земле, хотя задняя лапа и располосовала штанину и кровь хлестнула из ноги… Копье бесполезно, кинжал… Рука притиснута, не вывернуть, не достать!
Сверху – глаза Анго и взметнувшаяся с копьем рука.
(Пригвоздит обоих! Как тогда, в бою!)
Анго знал: тигролев – для Дрого, для будущего вождя! И когда зверь ринулся вниз, он отступил на шаг, чтобы не мешать брату. И тут…
Копье не пронзило напавшего, только порвало бок. И вот уже – оно бесполезно, и Дрого внизу, и тигролев сейчас… Остается одно, последнее! Анго с занесенным копьем бросился на помощь брату.
Один его удар прикончил бы хищника на месте! Но, встретившись глазами с Дрого, Анго вспомнил о том роковом своем ударе, намертво пригвоздившем к земле обоих врагов: и лашии, и сына Мамонта… Рука дрогнула, копье скользнуло вдоль лопатки!
Но этот удар спас Дрого. Разъяренный от боли зверь оставил свою жертву, чтобы схватиться с новым врагом. Он так и не понял до последнего своего мига, что не о добыче, не о мести нужно было заботиться ему сейчас, о спасении своей жизни от этих двуногих! Тигролев еще не успел изготовиться к новому прыжку, а вывернувшийся из-под него охотник уже отпрянул, уже сжимал в руках свое оружие! Теперь их было двое, и теперь тигролев знал, что это такое – их острые палки! Но выхода нет, и он рванулся вперед, чтобы быть принятым сразу на оба бивневых копья!
Весело трещит костер, и остановлена кровь – не хлещет больше из многострадальной ноги Дрого. Почему-то именно левой больше всего достается! Домой («Домой»? Странно, ведь по-настоящему у них еще нет дома!) они потащат на еловых шестах только шкуру – с хвостом и лапами (она подсыхает, выделанная лишь начерно), да отдельно – голову. Мясо останется здесь. Не на радость лисицам, нет. Они проводят своего могучего врага на ледяную тропу по всем правилам, чтобы не было у него обиды на своих убийц, чтобы ни Хозяева леса, ни Великие Предки тигрольва не стали преследовать охотников. Они встретились как враги. Но сейчас с побежденным должно расстаться друзьями.
– Дрого, а как же теперь?.. Кому быть вождем?
Дрого улыбнулся. Его брат искренне озабочен столь важным вопросом, хотя он уже пытался объяснить, что к чему.
– Анго, я уже сказал: это так только говорится! И не убивший тигрольва может стать вождем. И убивший – не стать. Это доблесть, и только.
– Убивший тигрольва носит на шее его когти, так?
– Так.
– Когти твои, Дрого! Твой удар был первым!
– А если бы не твой, тигролев делал бы сейчас свои амулеты из костей Дрого! Решать не нам, брат! Вождю. По мне, так оба заслужили. Ну да это потом! Сейчас могилу готовить нужно. И тризну.
– Скажи, Дрого… – Анго явно колебался: спросить или нет? И все же решился: – Скажи…Того, что в овраге, хоронить не будем?
– Нет! Он сам выбрал свою тропу. Он – не наш. И ничей, его уже погребли – и тигролев, и лисицы, и снега.
Похороны останков тигрольва заняли всю вторую половину дня. До заката постарались отойти подальше от этого места, и Анго, под наблюдением Дрого, впервые сам вывел Огненный круг . Впрочем, ночь хотя и действительно была прохладной (а весенний холод особенный: и зимой в снегу так не замерзнешь), но никакой угрозы не ощущалось. Спать не хотелось, и Дрого принялся рассказывать. Начал с Круга (зачем он нужен вообще), потом постепенно стал говорить о случившемся за год. И о гибели Йома, и про нетающий летний снег, и про изгнание, и про то, как сам он видел Врага … Говорил, от одного к другому перескакивая. И про Мала в конце концов поведал, – так уж сложилось, что и ночь не показалась помехой! О главном конечно. Без подробностей. Анго не перебивал, только слушал. А в конце задал странный вопрос:
– Дрого, скажи… Если сын Мамонта будет с лашии, – это еще хуже для Рода?
Дрого не знал что ответить: сказал только:
– Думаю, не лучше.
Арго любовался головой и шкурой могучего зверя, которые лежали у его ног. Что говорить, он давно мечтал втайне о таком даре – от своего сына! И вот мечта стала явью! Быть может, и все беды к концу близятся?
– Кто же из вас одолел его, дети мои? Чью шею должны украсить когти этого зверя, носившего на своей спине самого Хыхана , мужа Хозяйки леса?
– Анго! – произнес Дрого.
– Дрого! – произнес Анго. Вождь улыбнулся:
– Пусть мой старший сын расскажет по порядку, как было дело. А ты, Анго, если нужно будет, добавишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Положив морду на передние лапы, лениво приоткрывая и вновь смежая глаза, трепеща носом, тигролев какое-то время прикидывал: стоит ли покидать свое лежбище ради таких гостей? Быть может, встретить их, как того, первого, явившегося сюда зимней ночью и потревожившего сон Хозяина… Но нет! На этот раз он должен на них полюбоваться издали, прежде чем поступить с ними так же, как и с первым. Не спеша поднявшись, зверь потянулся и бесшумно скользнул из своей пещеры вверх по белому склону. Охотники уже подходили к последнему повороту.
Тигролев смотрел на двуногих с некоторым любопытством и брезгливостью. Точно такие же, как первый. И тоже с палками, тоже, наверное, будут ими швыряться, непонятно зачем. И так же визжать… Нет, лошади или олень умирают лучше. Достойнее. Тот, первый, визжал в его когтях непрерывно до тех пор, пока череп его на зубах не захрустел… Смотрят на старые оглодки, поняли, что их ждет сейчас!
Уже изготовившись к прыжку, тигролев на какой-то неуловимый миг почувствовал нечто вроде замешательства. Эти вели себя не так, как должно, словно и не боятся его вовсе, словно они его ждут , словно это он сам должен стать добычей двуногих, а не наоборот! Разъяренный этим, тигролев вложил в прыжок всю свою ловкость и силу.
– Спокойно, Анго, спокойно! – твердил Дрого, сам не понимая, что он бормочет. При виде зверя к нему вернулся весь охотничий азарт, а вместе с тем и хладнокровие. Разом вспомнились и уроки, и рассказы Мала – победителя тигрольва . Сейчас хищник прыгнет – и в точно схваченный миг нужно пасть на левое колено и выставить, уперев в землю, копье, так, чтобы зверь сам насадил себя на острие! Сейчас…
ПРЫЖОК!
Дрого не просчитался. Но даже прыжок с земли сбил тогда с ног более крепкого Мала! Высота удвоила силу броска и без того могучего зверя. К тому же при прыжке сверху точный расчет для охотника труден. Тигролев попал на выставленное вперед бивневое копье, но боком; острие пропороло шкуру, разорвало мышцы, но ни сердце, ни легкие затронуты не были. Разъяренный зверь подмял под себя охотника!
Дрого спасло то, что, ошеломленный нежданной болью, зверь в ярости делал много ненужных движений, удары когтей приходились в основном по земле, хотя задняя лапа и располосовала штанину и кровь хлестнула из ноги… Копье бесполезно, кинжал… Рука притиснута, не вывернуть, не достать!
Сверху – глаза Анго и взметнувшаяся с копьем рука.
(Пригвоздит обоих! Как тогда, в бою!)
Анго знал: тигролев – для Дрого, для будущего вождя! И когда зверь ринулся вниз, он отступил на шаг, чтобы не мешать брату. И тут…
Копье не пронзило напавшего, только порвало бок. И вот уже – оно бесполезно, и Дрого внизу, и тигролев сейчас… Остается одно, последнее! Анго с занесенным копьем бросился на помощь брату.
Один его удар прикончил бы хищника на месте! Но, встретившись глазами с Дрого, Анго вспомнил о том роковом своем ударе, намертво пригвоздившем к земле обоих врагов: и лашии, и сына Мамонта… Рука дрогнула, копье скользнуло вдоль лопатки!
Но этот удар спас Дрого. Разъяренный от боли зверь оставил свою жертву, чтобы схватиться с новым врагом. Он так и не понял до последнего своего мига, что не о добыче, не о мести нужно было заботиться ему сейчас, о спасении своей жизни от этих двуногих! Тигролев еще не успел изготовиться к новому прыжку, а вывернувшийся из-под него охотник уже отпрянул, уже сжимал в руках свое оружие! Теперь их было двое, и теперь тигролев знал, что это такое – их острые палки! Но выхода нет, и он рванулся вперед, чтобы быть принятым сразу на оба бивневых копья!
Весело трещит костер, и остановлена кровь – не хлещет больше из многострадальной ноги Дрого. Почему-то именно левой больше всего достается! Домой («Домой»? Странно, ведь по-настоящему у них еще нет дома!) они потащат на еловых шестах только шкуру – с хвостом и лапами (она подсыхает, выделанная лишь начерно), да отдельно – голову. Мясо останется здесь. Не на радость лисицам, нет. Они проводят своего могучего врага на ледяную тропу по всем правилам, чтобы не было у него обиды на своих убийц, чтобы ни Хозяева леса, ни Великие Предки тигрольва не стали преследовать охотников. Они встретились как враги. Но сейчас с побежденным должно расстаться друзьями.
– Дрого, а как же теперь?.. Кому быть вождем?
Дрого улыбнулся. Его брат искренне озабочен столь важным вопросом, хотя он уже пытался объяснить, что к чему.
– Анго, я уже сказал: это так только говорится! И не убивший тигрольва может стать вождем. И убивший – не стать. Это доблесть, и только.
– Убивший тигрольва носит на шее его когти, так?
– Так.
– Когти твои, Дрого! Твой удар был первым!
– А если бы не твой, тигролев делал бы сейчас свои амулеты из костей Дрого! Решать не нам, брат! Вождю. По мне, так оба заслужили. Ну да это потом! Сейчас могилу готовить нужно. И тризну.
– Скажи, Дрого… – Анго явно колебался: спросить или нет? И все же решился: – Скажи…Того, что в овраге, хоронить не будем?
– Нет! Он сам выбрал свою тропу. Он – не наш. И ничей, его уже погребли – и тигролев, и лисицы, и снега.
Похороны останков тигрольва заняли всю вторую половину дня. До заката постарались отойти подальше от этого места, и Анго, под наблюдением Дрого, впервые сам вывел Огненный круг . Впрочем, ночь хотя и действительно была прохладной (а весенний холод особенный: и зимой в снегу так не замерзнешь), но никакой угрозы не ощущалось. Спать не хотелось, и Дрого принялся рассказывать. Начал с Круга (зачем он нужен вообще), потом постепенно стал говорить о случившемся за год. И о гибели Йома, и про нетающий летний снег, и про изгнание, и про то, как сам он видел Врага … Говорил, от одного к другому перескакивая. И про Мала в конце концов поведал, – так уж сложилось, что и ночь не показалась помехой! О главном конечно. Без подробностей. Анго не перебивал, только слушал. А в конце задал странный вопрос:
– Дрого, скажи… Если сын Мамонта будет с лашии, – это еще хуже для Рода?
Дрого не знал что ответить: сказал только:
– Думаю, не лучше.
Арго любовался головой и шкурой могучего зверя, которые лежали у его ног. Что говорить, он давно мечтал втайне о таком даре – от своего сына! И вот мечта стала явью! Быть может, и все беды к концу близятся?
– Кто же из вас одолел его, дети мои? Чью шею должны украсить когти этого зверя, носившего на своей спине самого Хыхана , мужа Хозяйки леса?
– Анго! – произнес Дрого.
– Дрого! – произнес Анго. Вождь улыбнулся:
– Пусть мой старший сын расскажет по порядку, как было дело. А ты, Анго, если нужно будет, добавишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172