Самое страшное место, даже в этот рассветный час! Алем выставил указательный и средний пальцы левой руки в направлении Проклятой ложбины – знак, отводящий беду. Скорее, скорее!
Спускаясь с пригорка вниз, он облегченно перевел дыхание: миновало! И в этот момент ему показалось: кто-то с силой толкнул его в спину, бросая вперед, на тропу. Сосновая шишка, валявшаяся в двух шагах впереди, вдруг оказалась прямо перед глазами; два муравья испуганно спешили в разные стороны…
Алем, скорее раздосадованный, чем испуганный, попытался подняться – и тут пришла боль. Она началась с левой стороны груди, быстро распространялась по всему телу, становилась все нестерпимее… Шишка и муравьи вдруг завертелись в стремительном водовороте, навсегда увлекая быстроногого Алема в черную воронку, прочь из этого Мира, на ледяную тропу смерти.
Лишенный имени смотрел на труп горевестника. Мальчишку было немного жаль, но – это война, в которой нет пощады! Его-то самого не пожалеет никто! Поколебавшись, выдернул дротик. Было бы заманчиво оставить труп прямо здесь, со своим знаком! И он это сделает – потом, когда его дротик найдет дичь поважнее! Может быть, уже сегодня… Он оттащил тело в кусты, не слишком заботясь о том, чтобы скрыть следы. Сегодня по этой тропе может пройти лишь случайный гость с севера, а тот – найдет ли убитого, нет ли – и так все узнает, достигнув одной из общин… Или не узнает, если раньше натолкнется на Мала! Но такого гостя не будет: с севера приходят нечасто, не на второй день после общих свадеб!
А теперь – нужно спешить назад, к стойбищу детей Серой Совы, полюбоваться на начало погони. Берегитесь, охотники; дичь опаснее, чем вы думаете! Смотрите, не ткнуться бы и вам носами в землю, как вашему горевестнику!
Арго стоял у входа в мертвое жилище, тяжело опираясь на свое копье (сегодня оно для него – посох, костыль… Если бы он только мог! ..). Айрис и Киику лежали там, где застала их смерть. Их не могут готовить к погребению до тех пор, пока убийца не будет схвачен, – этот обычай соблюдался не всегда, но здесь преступление было слишком страшным, чтобы пренебречь традицией. Нарушение Закона крови несет опасность всем.
Айрис лежала на спине, в разорванной рубахе. Ее запрокинутое вверх лицо не было видно, только узкий подбородок да черные волосы, разметавшиеся по лапнику, по смятым шкурам. Откинутая в сторону правая рука покоилась на теле Киику, завалившемся лицом вниз к самой стене. Даже в полумраке на его белоснежной рубахе угадывалось черное пятно засохшей крови. Арго вспоминал совсем недавнее: «Я вижу, Айрис будет прекрасной хозяйкой очага! Наверное, не хуже, чем ее мать, Айя». А он-то радовался их старой дружбе! Тому, что у его дочери такой надежный защитник! Слепой червяк, безмозглая колода!..
Дружеская рука легла на его плечо.
– Арго, вождь детей Мамонта! Гарт, вождь детей Серой Совы, понимает и разделяет твое горе. Но нас ждут избранные охотники!
Да, он попусту теряет время!
Арго обернулся. Полукольцом стояли охотники двух родов. Анук уже снял траурную раскраску горевестника и сейчас, в полном облачении воина , возглавлял своих . Кажется, он готов был приплясывать от нетерпения!
Мужчина – прежде всего охотник. И воин – если придется. Боевые и охотничьи копья и дротики почти неразличимы, только сами мужчины распознают их по специальным знакам. Мало чем отличается одежда: воины обычно не надевают рубах, чтобы встретить смерть обнаженной грудью, но это не в лютый мороз, не зимой… Впрочем, зимой войны случаются редко. Воина больше всего отличает раскраска. Бело-красная у сыновей Серой Совы, черно-красная у сыновей Мамонта, она должна наводить на чужаков ужас и отводить их удары.
– Дети Серой Совы! Дети Мамонта! Вы – видите! Наш Род опозорен не только убийствами – нарушен Закон крови! Враг отлучен от нашего Рода и лишен имени. Чтобы смыть позор, чтобы восстановить равновесие, враг должен быть взят живым! Своим я могу приказывать, сыновей Серой Совы – только просить. Что скажете? Предупреждаю: враг хитер и опасен!
Вмешался Гарт:
– Наше горе – одно! Наши охотники – мужья дочерей Мамонта! Неужели они не помогут их братьям смыть позор?! Горевестники посланы в соседние стойбища; нарушивший Закон крови и лишенный имени не уйдет далеко… Но он должен быть взят в срок нашими посланцами!
По неписаным законам, убийцу в течение трех дней преследуют только посланные той общины, в которой совершилось убийство. За это время весть о преступлении, как пожар, распространяется от стойбища к стойбищу, во все концы. Преступнику не дадут приюта; не будет ему и пощады, если его встретят охотники, извещенные о том, что случилось. Но только через три дня его начнут специально искать все те, кто заинтересован в возмездии.
Для тех, кто пострадал и выслал преследователей, очень важно, чтобы именно они, посланные , взяли своего врага. Конечно, им передадут врага и другие, живого или мертвого. В этом случае… в этом случае честь и слава достанется другим, не им, не посланным . Порой это не так уж и важно, но только не сейчас, когда нарушен Закон крови , когда речь идет о чести и достоинстве Рода, а может быть, и о самом его существовании!
Ответ был единодушен:
– Пусть наши вожди верят и знают: мы не вернемся без врага, связанного по рукам и ногам! Лишенный имени лишится и свободы и жизни!
Вновь заговорил Арго:
– Враг очень коварен! Выслушайте советы мудрых колдунов!
Колдуны готовились – каждый по-своему. Толстый Узун уже с полчаса крутился, расставив руки, вокруг общего костра. Бормотание сменялось гудением, гудение – завыванием. Раза два он опрокидывался на спину и колотил ногами землю, изображая корчи. Как бы то ни было, человек старался изо всех сил: пот струился по его лицу, рубаха прилипла к телу. Зрелище было внушительным, особенно в сравнении со старым Колдуном детей Мамонта. Тот просто сидел, усталый, на коряге, должно быть, такой же старой, как он сам. Он скинул мокасины – сухие ноги в синих венах, со сведенными пальцами наслаждались росой, руки поглаживали до блеска отполированную поверхность посоха. Колдун думал.
В эту ночь, вернувшись с Поляны празднеств, он почти не спал – так, прилег отдохнуть, собраться с силами для еще одной попытки. Он был уверен: после отражения должна ослабнуть защита того, кто вслепую, на ощупь пытался в него проникнуть (а кто это мог быть, кроме как Мал, почувствовавший свою Скрытую силу? ). Колдун давно не готовился с таким тщанием, давно не прилагал таких усилий, раскрывая свое Внутреннее око в поисках Мала. И что же? Непреодолимая стена! С тем же успехом он мог попытаться сейчас подойти вот к этому огромному холму, сложенному из мягкого белого камня, поросшему соснами, и попытаться своим старческим плечом сдвинуть его в Большую воду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Спускаясь с пригорка вниз, он облегченно перевел дыхание: миновало! И в этот момент ему показалось: кто-то с силой толкнул его в спину, бросая вперед, на тропу. Сосновая шишка, валявшаяся в двух шагах впереди, вдруг оказалась прямо перед глазами; два муравья испуганно спешили в разные стороны…
Алем, скорее раздосадованный, чем испуганный, попытался подняться – и тут пришла боль. Она началась с левой стороны груди, быстро распространялась по всему телу, становилась все нестерпимее… Шишка и муравьи вдруг завертелись в стремительном водовороте, навсегда увлекая быстроногого Алема в черную воронку, прочь из этого Мира, на ледяную тропу смерти.
Лишенный имени смотрел на труп горевестника. Мальчишку было немного жаль, но – это война, в которой нет пощады! Его-то самого не пожалеет никто! Поколебавшись, выдернул дротик. Было бы заманчиво оставить труп прямо здесь, со своим знаком! И он это сделает – потом, когда его дротик найдет дичь поважнее! Может быть, уже сегодня… Он оттащил тело в кусты, не слишком заботясь о том, чтобы скрыть следы. Сегодня по этой тропе может пройти лишь случайный гость с севера, а тот – найдет ли убитого, нет ли – и так все узнает, достигнув одной из общин… Или не узнает, если раньше натолкнется на Мала! Но такого гостя не будет: с севера приходят нечасто, не на второй день после общих свадеб!
А теперь – нужно спешить назад, к стойбищу детей Серой Совы, полюбоваться на начало погони. Берегитесь, охотники; дичь опаснее, чем вы думаете! Смотрите, не ткнуться бы и вам носами в землю, как вашему горевестнику!
Арго стоял у входа в мертвое жилище, тяжело опираясь на свое копье (сегодня оно для него – посох, костыль… Если бы он только мог! ..). Айрис и Киику лежали там, где застала их смерть. Их не могут готовить к погребению до тех пор, пока убийца не будет схвачен, – этот обычай соблюдался не всегда, но здесь преступление было слишком страшным, чтобы пренебречь традицией. Нарушение Закона крови несет опасность всем.
Айрис лежала на спине, в разорванной рубахе. Ее запрокинутое вверх лицо не было видно, только узкий подбородок да черные волосы, разметавшиеся по лапнику, по смятым шкурам. Откинутая в сторону правая рука покоилась на теле Киику, завалившемся лицом вниз к самой стене. Даже в полумраке на его белоснежной рубахе угадывалось черное пятно засохшей крови. Арго вспоминал совсем недавнее: «Я вижу, Айрис будет прекрасной хозяйкой очага! Наверное, не хуже, чем ее мать, Айя». А он-то радовался их старой дружбе! Тому, что у его дочери такой надежный защитник! Слепой червяк, безмозглая колода!..
Дружеская рука легла на его плечо.
– Арго, вождь детей Мамонта! Гарт, вождь детей Серой Совы, понимает и разделяет твое горе. Но нас ждут избранные охотники!
Да, он попусту теряет время!
Арго обернулся. Полукольцом стояли охотники двух родов. Анук уже снял траурную раскраску горевестника и сейчас, в полном облачении воина , возглавлял своих . Кажется, он готов был приплясывать от нетерпения!
Мужчина – прежде всего охотник. И воин – если придется. Боевые и охотничьи копья и дротики почти неразличимы, только сами мужчины распознают их по специальным знакам. Мало чем отличается одежда: воины обычно не надевают рубах, чтобы встретить смерть обнаженной грудью, но это не в лютый мороз, не зимой… Впрочем, зимой войны случаются редко. Воина больше всего отличает раскраска. Бело-красная у сыновей Серой Совы, черно-красная у сыновей Мамонта, она должна наводить на чужаков ужас и отводить их удары.
– Дети Серой Совы! Дети Мамонта! Вы – видите! Наш Род опозорен не только убийствами – нарушен Закон крови! Враг отлучен от нашего Рода и лишен имени. Чтобы смыть позор, чтобы восстановить равновесие, враг должен быть взят живым! Своим я могу приказывать, сыновей Серой Совы – только просить. Что скажете? Предупреждаю: враг хитер и опасен!
Вмешался Гарт:
– Наше горе – одно! Наши охотники – мужья дочерей Мамонта! Неужели они не помогут их братьям смыть позор?! Горевестники посланы в соседние стойбища; нарушивший Закон крови и лишенный имени не уйдет далеко… Но он должен быть взят в срок нашими посланцами!
По неписаным законам, убийцу в течение трех дней преследуют только посланные той общины, в которой совершилось убийство. За это время весть о преступлении, как пожар, распространяется от стойбища к стойбищу, во все концы. Преступнику не дадут приюта; не будет ему и пощады, если его встретят охотники, извещенные о том, что случилось. Но только через три дня его начнут специально искать все те, кто заинтересован в возмездии.
Для тех, кто пострадал и выслал преследователей, очень важно, чтобы именно они, посланные , взяли своего врага. Конечно, им передадут врага и другие, живого или мертвого. В этом случае… в этом случае честь и слава достанется другим, не им, не посланным . Порой это не так уж и важно, но только не сейчас, когда нарушен Закон крови , когда речь идет о чести и достоинстве Рода, а может быть, и о самом его существовании!
Ответ был единодушен:
– Пусть наши вожди верят и знают: мы не вернемся без врага, связанного по рукам и ногам! Лишенный имени лишится и свободы и жизни!
Вновь заговорил Арго:
– Враг очень коварен! Выслушайте советы мудрых колдунов!
Колдуны готовились – каждый по-своему. Толстый Узун уже с полчаса крутился, расставив руки, вокруг общего костра. Бормотание сменялось гудением, гудение – завыванием. Раза два он опрокидывался на спину и колотил ногами землю, изображая корчи. Как бы то ни было, человек старался изо всех сил: пот струился по его лицу, рубаха прилипла к телу. Зрелище было внушительным, особенно в сравнении со старым Колдуном детей Мамонта. Тот просто сидел, усталый, на коряге, должно быть, такой же старой, как он сам. Он скинул мокасины – сухие ноги в синих венах, со сведенными пальцами наслаждались росой, руки поглаживали до блеска отполированную поверхность посоха. Колдун думал.
В эту ночь, вернувшись с Поляны празднеств, он почти не спал – так, прилег отдохнуть, собраться с силами для еще одной попытки. Он был уверен: после отражения должна ослабнуть защита того, кто вслепую, на ощупь пытался в него проникнуть (а кто это мог быть, кроме как Мал, почувствовавший свою Скрытую силу? ). Колдун давно не готовился с таким тщанием, давно не прилагал таких усилий, раскрывая свое Внутреннее око в поисках Мала. И что же? Непреодолимая стена! С тем же успехом он мог попытаться сейчас подойти вот к этому огромному холму, сложенному из мягкого белого камня, поросшему соснами, и попытаться своим старческим плечом сдвинуть его в Большую воду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172