его клинок еще не трогал ничьей плоти. Я изготовил его, когда боялся возвращения Хорру. Лезвие закалено заклинаниями, Сухой и Живой кровью, силами Земли, Воды и Огня. После я добавил и Знак. Живой мертвец не устоит перед этим оружием. Думаю, нежить – тоже. Храню его всю жизнь, но применить не пришлось ни разу. Взгляни.
Вождь бережно принял клинок, но рассмотреть не успел.
Страшный крик снизу, из стойбища, прорезал ночь.
– МАЛ! ЭТО МАЛ!
(Голос ДРОГО?!)
Они оба вскочили на ноги.
– Поздно! ПОЗДНО!! – закричал Колдун. Колдун и Арго бросились вниз, туда, где шумело растревоженное стойбище.
Она подошла к Огненному кругу . Огляделась. И, как приказал ОН ей накануне, не переступила через Круг , тщательно, обеими ногами утаптывая и отгребая налево и направо, проложила через него свой след.
Сегодня великая ночь, Ночь Жертвы, после которой она навсегда останется с Сильным . Так было сказано накануне.
ОН ждал там, где всегда.
– Ты сделала все?
– Да, Сильный!
– Ты хочешь принадлежать Мне до конца?
– Да, Сильный!
– Ты готова?
– Да, Сильный!
– Тогда слушай! Ты проведешь меня через Круг – той тропой, что ты проложила. Мы войдем в жилище вождя. – Ее качнуло от удара ненависти. – Его там не будет. И ты принесешь Мне свою Жертву – бывшую дочь. Ее кровь. Но прежде своей рукой вырежешь сердце того, «брата». – Вновь ее ударила неистовая злоба Сильного . – Его сердце мы разделим. А кровь – моя. И тогда твоя дочь станет безраздельно моей. И твоей тоже.
В ее руке появляется остро отточенный кусок ребра. Нет, она не колеблется и не боится. Но ведь есть еще стражи. И другие…
– О них – не думай!
ОН не дал насладиться собой, и она, подвывая, стонала у его ног:
– Сильный! Темный!… Хоть раз! Хоть раз!!!
– Так и быть. Но сегодня – только один раз!..
Все кончилось слишком быстро, и ОН сказал: «Пора!» На мгновение она заколебалась: все-таки двое мужчин. Сильных. Храбрых. При оружии… Но с НИМ не нужно даже говорить о сомнениях: понимает без слов!
– Они будут спать, крепко спать. А ты получишь мой Знак. И часть моей Силы.
Повинуясь жесту ЕГО руки, она опускается на колени. ОН словно вырос, выше сосны, навис, заполнил все, весь мир… А ее скручивает, тянет куда-то вниз… пена, белая пена на губах…
…необыкновенно длинно вытягивается палец, касается ее груди и…
…и вокруг левого соска начертан ЗНАК! Странный, угловатый. Выступившая кровь залила его изнутри, а за пределы почему-то не потекла…
…и еще три маленьких знака. Вроде червячков. Скрученных…
– ЭТО НЕ ВСЕ!
Коготь вспарывает самую привлекательную часть ЕГО тела, и толчками хлещет черная кровь, и приближается ЕГО плоть – пульсирующая, желанная…
– ПЕЙ!
Она пьет жадными, крупными глотками, и черная кровь обжигает ее горло знакомым, сладостным холодом…
– ВОТ ТЕПЕРЬ – ТЫ ГОТОВА!
Она торопится назад, в стойбище (скорей бы покончить со всем этим и остаться с НИМ! Навсегда!). ОН – рядом, за спиной… Круг?
Не замечая, не обращая внимания на все эти колдовские глупости , она, как прежде, легко, одним движением, хочет перепрыгнуть…
УДАР! ОСЛЕПИТЕЛЬНАЯ ВСПЫШКА, СЛОВНО РАСКОЛОЛАСЬ ЕЕ ГОЛОВА!
…Она лежит ослепленная, оглушенная, а над ней неистовый злобный шепот!
– ДУРА! ПРОКЛЯТАЯ! ЖАБЬЕ ДЕРЬМО! ТЫ НЕ ПРОДЕЛАЛА ПРОХОД, КАК Я ВЕЛЕЛ?!
– НЕТ! Нет, Сильный! Я все сделала, все!..
Она ползет вдоль Круга , опасливо, едва-едва касаясь рукой невидимой преграды, всякий раз бьющей резкой болью…
(Да где же, где!.. А, вот! НАКОНЕЦ-ТО!)
Проход найден! Она с трудом поднимается на ноги и идет – медленно, осторожно, ощупывая собственный след. ОН рядом, сзади. Но, обернувшись, она, к великому удивлению, за своей спиной никого не видит. И лишь опустив глаза вниз, замечает: странный остромордый зверь с длинным и голым хвостом смотрит ей прямо в лицо кровавыми бусинками глаз и как будто ухмыляется!
– Ты хороший пловец и сам знаешь: главное – чтобы ногу судорогой не свело! И воды не бояться! А они…
Молодой охотник с увлечением излагал Морту свои представления о том, почему дети Мамонта не любят воду и порой даже тонут. Разумно излагал, приходилось удивляться лишь одному: почему он сам – пловец никудышный. Морт слушал вполуха: он любил воду и предпочитал плавать, а не рассуждать о плавании. Но сейчас, когда нельзя спать и все равно понапрасну теряешь время, даже такой разговор лучше бессмысленного молчания и клевания носом.
Давно миновали ночи, когда стражи серьезно относились к своим обязанностям. Так было даже после того, как уничтожили лашии . Но время шло, и не было никаких опасностей, ни днем, ни ночью, и становилось все яснее и яснее: они здесь – одни, и лашии нет, и чужаков нет, и Тот, Неведомый исчез… должно быть, «стрела» (странное слово Вуул выдумал!) не понравилась! И наконец, охотники убедились: все эти ночные бдения – колдовские заморочки, пустая трата времени, не более того! Похоже, и сам Колдун это понимает: раньше, бывало, сам по ночам возле своего Круга шастал, а теперь разве что Лашилла там только и появляется. В себя приходит, должно быть. После вождя…
Чуткое ухо охотника уловило едва слышную поступь. Морт оглянулся. А! Легка на помине!.. Но что это? Не ко вдовам направляется, а… Ну и ну! Вождь, а последнюю ночь дотерпеть не может! Впрочем, не его это депо, и хорошо, что молодой ничего не заметил.
И Морт с наигранным интересом принялся поддакивать своему собеседнику.
Дрого спит, и лицо его какое-то беспокойное. Или это только игра теней? Анго чувствует, как и его самого начинает обволакивать сон. Скорей бы пришел отец! Почему-то он знает, что нужно обязательно дождаться отца.
Он подкармливает огонь, плещет в лицо холодной водой из бурдюка. Помогает, но не надолго. Может быть, выйти, пройтись? К кострам или даже вверх, к жилищу Колдуна? Быть может, отец встретится по дороге…
Нет! Нельзя оставлять Дрого в одиночестве! Спящим.
Что делать, если хочется спать, а спать нельзя? Если глаза слипаются даже от холодной воды? Думать, быть может? О чем-нибудь очень важном… Но о чем? Все ускользает…
А почему он сегодня так боится заснуть? Почему? Совсем недавно он даже старался заснуть прежде, чем отец вернется, – только редко это удавалось… Что же случилось сегодня, что?
Лашилла?! Да, он упустил, а вот Дрого догадался, и нужно отцу сказать что-то важное для всех, но Дрого… можно завтра… завтра…
Анго все же сморило. Даже не раздевшись, он упал лицом вниз на оленью шкуру. Рядом с братом.
Из глубин, из самых недр его «я», несмотря на навалившийся сон, настойчивый зов:
«Не спи! Не спи! Беда! Беда идет!»
– Да-да, я сейчас, сейчас… – бормочет Анго, или это уже там, во сне?..
(Шаги, шаги… Беда… Беда идет… Отец наконец-то – нет, не отец… Беда… Беда идет…)
«Не спи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Вождь бережно принял клинок, но рассмотреть не успел.
Страшный крик снизу, из стойбища, прорезал ночь.
– МАЛ! ЭТО МАЛ!
(Голос ДРОГО?!)
Они оба вскочили на ноги.
– Поздно! ПОЗДНО!! – закричал Колдун. Колдун и Арго бросились вниз, туда, где шумело растревоженное стойбище.
Она подошла к Огненному кругу . Огляделась. И, как приказал ОН ей накануне, не переступила через Круг , тщательно, обеими ногами утаптывая и отгребая налево и направо, проложила через него свой след.
Сегодня великая ночь, Ночь Жертвы, после которой она навсегда останется с Сильным . Так было сказано накануне.
ОН ждал там, где всегда.
– Ты сделала все?
– Да, Сильный!
– Ты хочешь принадлежать Мне до конца?
– Да, Сильный!
– Ты готова?
– Да, Сильный!
– Тогда слушай! Ты проведешь меня через Круг – той тропой, что ты проложила. Мы войдем в жилище вождя. – Ее качнуло от удара ненависти. – Его там не будет. И ты принесешь Мне свою Жертву – бывшую дочь. Ее кровь. Но прежде своей рукой вырежешь сердце того, «брата». – Вновь ее ударила неистовая злоба Сильного . – Его сердце мы разделим. А кровь – моя. И тогда твоя дочь станет безраздельно моей. И твоей тоже.
В ее руке появляется остро отточенный кусок ребра. Нет, она не колеблется и не боится. Но ведь есть еще стражи. И другие…
– О них – не думай!
ОН не дал насладиться собой, и она, подвывая, стонала у его ног:
– Сильный! Темный!… Хоть раз! Хоть раз!!!
– Так и быть. Но сегодня – только один раз!..
Все кончилось слишком быстро, и ОН сказал: «Пора!» На мгновение она заколебалась: все-таки двое мужчин. Сильных. Храбрых. При оружии… Но с НИМ не нужно даже говорить о сомнениях: понимает без слов!
– Они будут спать, крепко спать. А ты получишь мой Знак. И часть моей Силы.
Повинуясь жесту ЕГО руки, она опускается на колени. ОН словно вырос, выше сосны, навис, заполнил все, весь мир… А ее скручивает, тянет куда-то вниз… пена, белая пена на губах…
…необыкновенно длинно вытягивается палец, касается ее груди и…
…и вокруг левого соска начертан ЗНАК! Странный, угловатый. Выступившая кровь залила его изнутри, а за пределы почему-то не потекла…
…и еще три маленьких знака. Вроде червячков. Скрученных…
– ЭТО НЕ ВСЕ!
Коготь вспарывает самую привлекательную часть ЕГО тела, и толчками хлещет черная кровь, и приближается ЕГО плоть – пульсирующая, желанная…
– ПЕЙ!
Она пьет жадными, крупными глотками, и черная кровь обжигает ее горло знакомым, сладостным холодом…
– ВОТ ТЕПЕРЬ – ТЫ ГОТОВА!
Она торопится назад, в стойбище (скорей бы покончить со всем этим и остаться с НИМ! Навсегда!). ОН – рядом, за спиной… Круг?
Не замечая, не обращая внимания на все эти колдовские глупости , она, как прежде, легко, одним движением, хочет перепрыгнуть…
УДАР! ОСЛЕПИТЕЛЬНАЯ ВСПЫШКА, СЛОВНО РАСКОЛОЛАСЬ ЕЕ ГОЛОВА!
…Она лежит ослепленная, оглушенная, а над ней неистовый злобный шепот!
– ДУРА! ПРОКЛЯТАЯ! ЖАБЬЕ ДЕРЬМО! ТЫ НЕ ПРОДЕЛАЛА ПРОХОД, КАК Я ВЕЛЕЛ?!
– НЕТ! Нет, Сильный! Я все сделала, все!..
Она ползет вдоль Круга , опасливо, едва-едва касаясь рукой невидимой преграды, всякий раз бьющей резкой болью…
(Да где же, где!.. А, вот! НАКОНЕЦ-ТО!)
Проход найден! Она с трудом поднимается на ноги и идет – медленно, осторожно, ощупывая собственный след. ОН рядом, сзади. Но, обернувшись, она, к великому удивлению, за своей спиной никого не видит. И лишь опустив глаза вниз, замечает: странный остромордый зверь с длинным и голым хвостом смотрит ей прямо в лицо кровавыми бусинками глаз и как будто ухмыляется!
– Ты хороший пловец и сам знаешь: главное – чтобы ногу судорогой не свело! И воды не бояться! А они…
Молодой охотник с увлечением излагал Морту свои представления о том, почему дети Мамонта не любят воду и порой даже тонут. Разумно излагал, приходилось удивляться лишь одному: почему он сам – пловец никудышный. Морт слушал вполуха: он любил воду и предпочитал плавать, а не рассуждать о плавании. Но сейчас, когда нельзя спать и все равно понапрасну теряешь время, даже такой разговор лучше бессмысленного молчания и клевания носом.
Давно миновали ночи, когда стражи серьезно относились к своим обязанностям. Так было даже после того, как уничтожили лашии . Но время шло, и не было никаких опасностей, ни днем, ни ночью, и становилось все яснее и яснее: они здесь – одни, и лашии нет, и чужаков нет, и Тот, Неведомый исчез… должно быть, «стрела» (странное слово Вуул выдумал!) не понравилась! И наконец, охотники убедились: все эти ночные бдения – колдовские заморочки, пустая трата времени, не более того! Похоже, и сам Колдун это понимает: раньше, бывало, сам по ночам возле своего Круга шастал, а теперь разве что Лашилла там только и появляется. В себя приходит, должно быть. После вождя…
Чуткое ухо охотника уловило едва слышную поступь. Морт оглянулся. А! Легка на помине!.. Но что это? Не ко вдовам направляется, а… Ну и ну! Вождь, а последнюю ночь дотерпеть не может! Впрочем, не его это депо, и хорошо, что молодой ничего не заметил.
И Морт с наигранным интересом принялся поддакивать своему собеседнику.
Дрого спит, и лицо его какое-то беспокойное. Или это только игра теней? Анго чувствует, как и его самого начинает обволакивать сон. Скорей бы пришел отец! Почему-то он знает, что нужно обязательно дождаться отца.
Он подкармливает огонь, плещет в лицо холодной водой из бурдюка. Помогает, но не надолго. Может быть, выйти, пройтись? К кострам или даже вверх, к жилищу Колдуна? Быть может, отец встретится по дороге…
Нет! Нельзя оставлять Дрого в одиночестве! Спящим.
Что делать, если хочется спать, а спать нельзя? Если глаза слипаются даже от холодной воды? Думать, быть может? О чем-нибудь очень важном… Но о чем? Все ускользает…
А почему он сегодня так боится заснуть? Почему? Совсем недавно он даже старался заснуть прежде, чем отец вернется, – только редко это удавалось… Что же случилось сегодня, что?
Лашилла?! Да, он упустил, а вот Дрого догадался, и нужно отцу сказать что-то важное для всех, но Дрого… можно завтра… завтра…
Анго все же сморило. Даже не раздевшись, он упал лицом вниз на оленью шкуру. Рядом с братом.
Из глубин, из самых недр его «я», несмотря на навалившийся сон, настойчивый зов:
«Не спи! Не спи! Беда! Беда идет!»
– Да-да, я сейчас, сейчас… – бормочет Анго, или это уже там, во сне?..
(Шаги, шаги… Беда… Беда идет… Отец наконец-то – нет, не отец… Беда… Беда идет…)
«Не спи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172