«Да?!» – спросил он взглядом, не веря, замирая и ужасаясь чему-то.
«ДА!!» – ответили ее черные ликующие глаза и немного растерянная улыбка. И, догадавшись, что Дрого сейчас может сделать то, что не положено мужчине, и стать смешным, она позвала сама:
– Нага! Нага!
Она появилась сразу (видимо, ждала), с Аймилой на руках. Пошепталась с племянницей и увела ее в жилище. Уходя, Туйя не отрывала глаз от мужа и улыбалась, улыбалась… А вскоре туда же торопливо проскользнули Ола и Дана, и начались непонятные для Дрого хлопоты…
– Ну что? Зря волновался!
Арго улыбался. Всем он был доволен в этот день: и тем, что сборы почти закончены и даже новый челн готов – право же, ничуть не хуже тех, что Серые Совы делают! – и своей невесткой (Молодец! Не задержала!). Да и тем, что сидят они, как встарь, как в мужском доме: он с сыновьями да друзья Дрого – Вуул, Донго, Аун. И уходить не хочется, хоть и обещался сегодня Колдуну…
– Год назад нас в Потаенный дом уводили, – вдруг произнес Донго. – Да, должно быть, как раз в один из этих дней.
(А общинники готовились к свадьбам, подумал Дрого, когда и его сестра должна была стать хозяйкой очага…)
Видимо, не один он вспомнил об этом. Мужчины примолкли и как-то погрустнели.
– Ну, мне пора! – Вождь поднялся с хозяйского места. – Колдун ждет на закате. А вы пируйте. Дрого, не скупись! Сегодня – ты хозяин. В путь все готово, но выступим дня через два… Значит, и отдохнуть можно.
Дрого понимал: отец шутит, – но все же и в самом деле добавил еды, нанизал на вертел свежие куски мяса, пустил по кругу хмельное питье (отдых так отдых!). Но есть уже не хотелось, говорить – тоже. Слова Донго, произнесенные без всякого умысла, почему-то все изменили. Словно тень легла на старых друзей… Из-за Каймо, быть может? Сам он прислушивался к тому, что происходит снаружи, ждал нечаянную весть из своего жилища. Рано, наверное, ну а вдруг – именно сейчас?..
Вуул демонстративно скрестил большие пальцы: чтобы шутка не обернулась злом!
– Ну, Дрого, считай, ты – отец! Как сына-то назовешь?
Дрого повторил жест.
– Ты о чем это? Детское имя дает мать!
– Ну а отец и присоветовать может, почему бы и нет? Скажи: пусть как тебя самого звали – Нагу! Будешь на самого себя любоваться… Такого еще и не бывало, поди!
(Конечно, отводящий жест оберегает, отделяет шутку от неосторожного слова, не дает ей бедой обернуться, но все же…)
– Вуул! А когда ты сделаешь Эйру хозяйкой своего очага? Страдает, поди…
– О, хорошо, что напомнил! Пойду Начальный дар готовить.
Дрого понимал, почему Вуул все это затеял. Говорят, мужская болтовня о таком помогает роженице. Может, так оно и есть? Все равно ничем другим помочь Туйе он не может. И даже узнать ничего не может: там только женщины. Разве что пригласят Колдуна… Нет, лучше не надо! Ведь его приглашают, если трудно, если все затягивается или идет не так, как должно!
Гости собрались уходить. Дрого и Анго вышли вместе с ними. Багровый, почти кровавый диск солнца больше чем наполовину скрылся за зубцы дальнего леса. Бабочка, словно из ниоткуда, опустилась на грудь Дрого, потрепетав крыльями, расправила их и замерла. В неестественном свете этого вечера она казалась на белой замше странным глазастым сгустком крови. Анго хотел ее прихлопнуть, но Дрого не дал. Осторожно подтолкнул пальцем – и, описав вокруг его головы замысловатый пируэт, непрошеная гостья растворилась в воздухе.
– Ну, добрых снов! – Прощальным жестом они поочередно опустили руки на плечи друг другу. Вуул рассмеялся:
– Сегодня ты, поди, и вовсе не заснешь! Ничего! Воля предков, – все хорошо будет! Завтра встретимся, а ты уже отец!
Он сам и все остальные слегка дернули каждый свою мочку левого уха, чтобы не сглазить! «Отведи худое!» – пробормотал вдобавок Донго, коснувшись рукой ближайшей сосны. Прочие последовали его примеру.
Вуул, Аун и Донго ушли – каждый к себе.
– Постоим немного? – предложил Анго. Он видел, куда смотрит Дрого, и понимал, как трудно его брату оторвать взгляд от своего жилища… Может, и в самом деле что-нибудь заметят или услышат?
Нет, ничего! По теням видно: там женщины, но что происходит – не понять.
– Подойдем к общим кострам?
Анго прав. Сегодня – последняя Ночь Воздержания, и запреты должны блюстись особенно строго. Нельзя подходить к женщине, нельзя говорить с женщиной… но кто может запретить подойти к общему костру! Тем более что там – стража… А оттуда до жилища Дрого – всего два шага, не более!
Сегодня в первой страже – Морт и Крейм, почти ровесник Дрого. Морт разглядывал Дрого словно в первый раз. Прищурившись, с улыбкой. Понимает…
– Не знаю, конечно… но мне кажется, все идет как надо!
(«Понятно! Ты здесь уже давно и переговариваешься со своей Нагой не хуже, чем я с Туйей… пока она не скрылась за пологом! Что ж, спасибо на добром слове!»)
Дрого кивнул, и только!
(Туйя хочет, чтобы он не был смешным. Да будет так!)
А глаза все равно приклеены к пологу, закрывающему вход в его жилище. Быстро темнеет, но за шкурами – только слабые отблески очага, да неясные тени… Хоть бы кто-нибудь!..
Повезло! Полог откинулся – ему даже почудилось: увидел на миг глаза Туйи! – и оттуда, семеня, почти выбежала Ола. Заметив Дрого, едва заметно кивнула и ободряюще улыбнулась: «Все хорошо!» Дрого невольно перевел дыхание.
– Ну что же, пойдем? – улыбнулся Анго.
– Сейчас.
Конечно, пора уходить домой, но что-то держало его здесь, в быстро надвигающейся ночи, в центре стойбища, которое через день-другой будет покинуто всеми. Дрого огляделся.
Подступившая ночь была теплой, безветренной, но какой-то… мрачной. Угрожающей. Молчащей. Не слышно птиц, и – Дрого вспомнил! – в травах на закате не звенело, как прежде. Из-за сосен вставало Око Небесной Старухи – огромное, воспаленное, в кровавых пятнах. Тишину нарушил одинокий волчий вой – в нем звучали тоска и ярость.
– Пойдем, Анго.
Уже повернувшись к жилищу отца, он вдруг схватил брата за руку:
– Смотри!
Женская фигура, почти неразличимая, двигалась к краю стойбища, к Огненному кругу. И что самое странное (или это только показалось?) – от их жилища!
– Лашилла?
Анго кивнул:
– Я знаю: она ходит туда каждый вечер. Потом возвращается. К себе.
– Зачем?
Анго пожал плечами:
– Хочет побыть одна, быть может? Так и люди порой поступают.
(«Люди»?! Странная оговорка!)
– Ты знаешь, – усмехнулся Дрого, – уже сколько раз вспоминаю и не могу вспомнить: на кого похожа Лашилла? Как заноза: словно видел я ее где-то прежде, и все тут!
Анго удивился:
– Прежде? Разве что у лашии , когда мы перед боем присматривались. Она оленя жрала. Вместе с Клыкастым. Клыкастого потом отец завалил…
– ПОСТОЙ! – Дрого схватил брата за руку. – Вспомнил, да! Я еще думал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172