— Отец мой был судовладелец. И городской верфью владел на паях. Он любил жизнь и жизнь дала ему много сил. Он много путешествовал, часто надолго уходил в плавание, но и дом держать умел. Увлекался астрономией и математикой. И характер у него был очень весёлый. От него я впервые услышал, что познание истины — это единственное, ради чего стоит жить.
— А любовь? — спросила Ламисса.
— Я у него об этом не спрашивал.
— А как ты сам думаешь?
— Я думаю, что любовь доносит лишь чувственный аромат истины, приоткрывая дверь в Бесконечное. Но любовь мимолётна, в отличие от привычки и ищущие любви не обретают полного единства в Бесконечном… Я бы сказал, что любовь, приоткрывая истинный путь, сама ведёт по другому. Едва ли не все, кому дано было вдохнуть этот аромат навсегда потеряли голову. Но возможно я и ошибаюсь. Не принимайте мои слова слишком серьёзно… Да, истина одна, но путей к ней много. Возможно, искусство любви — один из этих путей. Но главное, что каждый не просто имеет право, а должен искать свой собственный. Иначе он найдёт лишь чужую истину. Так говорил мой отец, когда я встречался с ним, навещая дом. Я ведь выезжал иногда за пределы Братства. А однажды он ушёл в плавание и не вернулся… Но давайте, всё-таки дослушаем Гембру.
Та, немного помолчав, продолжила рассказ, но говорила она теперь намного спокойнее и временами останавливалась, будто задумываясь.
Усталость, наконец, взяла своё и компания отправилась спать.
— Да, непростые дни настают, и как раз перед праздником, — проговорил напоследок хозяин. — Будем надеяться что тебе и завтра будет удача. — сказал он Сфагаму.
— Нам! — уточнила Гембра.
* * *
Утром того же дня Олкрин, как обычно отправился во дворец. За время ежедневной работы он успел привыкнуть к дворцовой обстановке. Да и работа шла неплохо. Состав для «отшибания памяти» был давно приготовлен и хотя испытать его в действии ещё никто, к счастью, не пытался, Олкрин был спокоен. С отобранными у шайки порошками тоже было почти всё ясно. Теперь он трудился над составлением эликсиров, а также разбирался в той путанице на алхимической кухне, которую устроили там многочисленные шарлатаны, сменявшие друг друга в последние годы. Олкрин с наслаждением занимался сортировкой составов, приготовлением недостающих и новых, взамен испорченных. Кроме того он составлял подробные описания по их приготовлению и использованию. Правитель, которого Олкрин видел всего дважды явно выражал к нему расположение, поэтому камарилья сомнительных магов, чародеев и гадальщиков, хотя и шипела и злословила за его спиной, но открыто вредить всё же не решалась.
Олкрин оседлал своего конька. Из всех искусств, которым обучали в Братстве, ему были наиболее близки медицина и алхимия. У него было тончайшее чутьё на состав любого препарата, а его умение их изготавливать было уже не ученическим. Не случайно в Братстве его уже успели прозвать поваром. Поощряя Олкрина в его усердии, правитель даже разрешил ему покопаться в дворцовой библиотеке, где нашлось на удивление много интересного.
Однако, рутина дворцовой жизни была довольно тосклива. Особенно тягостны были вынужденные перерывы в работе, когда нужно было ждать, пока тот или иной состав остынет, или наоборот, нагреется, или сам с течением времени достигнет нужного состояния, изменившись под действием воздуха. Изнывая от скуки, Олкрин слонялся взад-вперёд по длинным дворцовым галереям, разглядывая росписи и затейливые узоры на стенах и потолках, но не решаясь, всё же уходить слишком далеко от дверей алхимической кухни.
«Хорошо, что судьба не сделала меня стражником.» — частенько думал он, не спеша прогуливаясь мимо застывших в неподвижности караульных. Зато после окончания работы, размеры которой, кстати сказать, никто не устанавливал, можно было весь остаток дня сидеть в библиотеке, наслаждаясь изучением древних манускриптов и беседами со стариком Линкрантом — хранителем библиотеки.
Так было и в этот день. Работа на алхимической кухне была закончена уже к полудню и вскоре Олкрин уже сидел на верхней ступеньке высокой лестницы, аккуратно перебирая запылённые книги и свитки на одной из верхних полок. Он так увлёкся чтением старинного трактата о целебных грибах, где многие места были, как назло стёрты и неразборчивы, что почти не заметил, как хранитель куда-то ушёл, что-то невразумительно пробормотав. Только некоторое время спустя он с удивлением услышал голоса, приглушённо доносившиеся через несколько стеллажей. В библиотеке кто-то находился. Это было тем более удивительно, поскольку все главные события дворцовой жизни проходили далеко, в других частях огромного здания. Голоса всех немногочисленных посетителей библиотеки были Олкрину знакомы, а эти — нет. Возможно, Олкрин и не обратил бы на них особого внимания, если бы до него несколько раз не донеслось бы имя правителя. Он осторожно спустился с лестницы и прислушался.
— …Так что здесь мы можем говорить спокойно. — донёсся голос Рамиланта.
— Ты что, боишься? Вот уж не думала… — этот бархатистый с внутренней упругостью голос несомненно принадлежал Аланкоре — жене правителя.
— Подумай, Валтвик, разве он тебя ценит! — продолжала она.
— Он уже готов был назначить на твоё место этого пришлого монаха. Тебе ещё повезло, что тот отказался. — добавил предводитель охраны.
— А-а-а? — протянул Валтвик — начальник городской гвардии.
— Это люди надёжные. Они уже с нами, — вновь вступила Аланкора. — только за тобой дело. Суди сам — лучшего момента не будет. Этого пса в городе нет,…
— А когда вернётся, мы его встретим! Ничего он уже не сделает., — снова Рамилант.
— …А праздник всё перемелет, — продолжал бархатистый женский голос. Раздадим побольше вина, бесплатные угощения, простим все долги, отпустим всякий сброд из тюрем. Ну ты ведь знаешь, как всё это делается, чтоб все были довольны. А после праздника, — известно — новая жизнь. А про муженька моего высокочтимого после праздника никто и не вспомнит. Не губить же мне, свою молодость в ожидании, пока он сам умрёт.
— Разве это не жестоко, Валтвик? — натужно засмеялся Рамилант.
— Вы его уже?…
— Нет. Пусть сам отречётся. А уж потом…
— Он не отречётся.
— Это наша забота.
— Где он?
— Зачем он тебе?
В разговоре наступила тяжёлая пауза.
— Я не предатель. А то, что вы делаете — измена.
— Это как сказать… Разве я — не законная правительница?
— Это как сказать…Лучше, пока не поздно…
— Уже поздно! Или с нами, или…
— Я не с вами. Я не предатель!
— Ну, как знаешь. Кончен разговор!
Послышались шаги к выходу и вдруг, — короткий вскрик, грохот опрокинутого стула и стук упавшего на пол тела.
— Ты что! Зачем?! — надрывно зашептала женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97