— А Римпас умер, — тихо добавил он.
Правитель ещё нетвёрдо держась на ногах показался в дверях вслед за монахом. Их тут же обступили слуги, лекари, воины.
— Ты спас меня, — сказал Тамменмирт Сфагаму. — И об этом мы ещё поговорим.
— Это он тебя спас, — монах кивнул на тело Римпаса, которое слуги выносили из комнаты, — а я только кое-что доделал. Если бы ты получил такую царапину, как он…— Сфагам мрачно покачал головой.
— Ну ладно, ладно. — улыбнулся правитель, — ты скромен, я знаю. А это надолго? — он протянул лекарю перевязанную руку с немного распухшей кистью, с трудом сгибая и разгибая пальцы.
— Э-э-э. — лекарь поднял вверх брови и неопределённо сжав губы.
— Завтра к утру пройдёт, — ответил за него Сфагам. — Опоздай мы на немного и руку пришлось бы отнимать. А ещё ненамного — и я был бы уже бессилен.
— О,Тамменмирт! Наконец-то я к тебе пробился! — по коридору, путаясь в своих пышных одеждах, воздев руки вверх, нёсся Асфалих.
— Я с утра в полном неведении! Говорят, что ты отрёкся. Но ведь это так на тебя не похоже! Я сразу почуял недоброе! А потом сказали, что ты болен, а потом — убит! Хвала богам, ты жив!
Тамменмирт с устало обречённым видом позволил заключить себя в объятья.
— Что я только не перенёс, пытаясь добиться правды! У вас так всегда праздники начинаются?
— Нет, — смеясь ответил правитель, — при мне — в первый раз. И в последний… Уж теперь-то я позабочусь!…
— Правитель! Со стороны базарной площади собрались люди. Они задержали тех, кто вышел из северного портала. Рамилант с ними. Они готовы с ними расправиться, но хотят услышать твоё решение…
— Довольно! Я всё понял. Скажи людям, что я сейчас выйду на балкон. Нет я спущусь вниз прямо к ним. Эй! Горячую воду и новою одежду!
— Давно всё готово, правитель!
Неторопливо спускаясь к народу по главной дворцовой лестнице в широкой белоснежной с золотыми украшениями одежде, с диадемой с гербом города и вензелем — знаком верховной власти, Тамменмирт был великолепен. В окружении воинов, слуг и герольдов он смотрелся как алмаз в дорогой оправе. Толпа притихла.
— Властитель приветственно поднял руку.
— Правитель жив!
— Тамменмирт с нами!
— Мир городу и мир вам горожане! — громко провозгласил он.
Толпа ответила гулом одобрительных возгласов.
Рука правителя вновь возделась вверх, призывая к тишине.
— Вчера, в преддверии праздника, во дворце произошла измена. Кучка заговорщиков и предателей вознамерилась узурпировать власть, покусившись на мои законные полномочия и на саму мою жизнь. Они совершили гнуснейшие преступления, среди которых и убийство начальника городской армии Валтвика.
Толпа приглушённо загудела.
— Весь список их злодеяний будет объявлен позднее. А сейчас я хочу показать вам их. Вот они! Рука правителя описала в воздухе изящную дугу, указав на группу связанных пленников.
Толпа грозно загомонила, ожидая дальнейших слов правителя. Но тот держал эффектную паузу. Он умел говорить с народом.
— Вот возьмут и вздёрнут за компанию! — мрачно пошутила Гембра.
— Не беда, главное, что потом разберутся. — Не замедлил с ответом Олкрин
— Правитель! Прости, что прерываю твою речь! Вперёд с поклоном выступил верховный жрец храма Интиса.
— Вода в священном источнике вновь стала чистой. И трещина в алтаре исчезла! Это чудо видели десятки людей! Расположение богов вернулось к нам!
— Вы слышали! — обратился Тамменмирт к народу, — Конец беззаконию, конец преступлениям, конец измене — и милость богов снова с нами! Но, — продолжал он, переждав бурю восторженных криков, — во всё происшедшем есть и моя вина. Это я вовремя не распознал изменников. Это моя доверчивость и беспечность позволила им взлелеять свои подлые планы…
Умение прилюдно признавать свои ошибки было одним из сильнейших ораторских козырей Тамменмирта. Тогда как большинство его облечённых властью коллег не в силах были переступить через своё непоколебимое чванство и самодовольное презрение к подданным, он способен был с неподдельной, на первый взгляд, искренностью покаяться перед народом в проступках, показывая, при этом богатейшую гамму эмоций от тягостного сомнения до неистового самоуничижения. И это самоунижение неизменно имело обратной стороной небывалое, недостижимое для других возвышение в глазах простых людей. Обезоруживались злые языки. Сплетни и слухи становились пресными и не возбуждали фантазию черни. А главное, живое сочувствие к человеческим слабостям правителя сплачивало и подчиняло подданных надёжнее силы и устрашения, удостоверяя его вторую надчеловеческую властную природу.
— Итак, прощаете ли вы мне мои ошибки? — спросил правитель, закончив недолгую, но страстную самообвинительную речь.
— Народ ответил ободряюще-восторженным криком. Кто-то даже громко плакал.
— А теперь, спрошу я вас, простим ли мы их? — рука Тамменмирта вновь указала на пленников.
— В ответ послышался грозный рёв.
— Вот и я так думаю. — спокойно— деловитым голосом сказал правитель.
Гембра и Олкрин тоскливо переглянулись.
— Но не все, стоящие здесь — преступники! — голос оратора вновь набрал мощь.
— Они — он указал на Гембру и Олкрина, — лишь недавно появились в нашем городе и ничем нам не обязаны. Но они рисковали жизнью, преградив путь изменникам. Освободить их и вернуть им оружие! Отныне и навсегда они — внесены в списки полноправных граждан Амтасы. И при любых обстоятельствах город не оставит их своей помощью и защитой!
Затёкшие кисти рук не слушались и Олкрин никак не мог пристроить меч, а Гембра долго путалась в верёвках, не столько помогая, сколько мешая их снимать. Наконец, их подвели к правителю и поставили рядом с ним лицом к народу.
— А сейчас вы увидите человека, который не только спас мою жизнь, но и сорвав планы изменников вернул нашему городу мир и порядок! — Тамменмирт эффектно отступил в сторону, картинно оборачиваясь назад. Сфагаму ничего не оставалось, как выйти вперёд из под тени дворцового портала. «Теперь по городу спокойно не погуляешь.» — с сожалением подумал он, отпуская учтивый, но сдержанный поклон в ответ на лавину восторженных голосов. Избегая продолжения славословий, Сфагам отступил на прежнее место.
— Этого человека зовут Сфагам и он очень скромен. — прокомментировал правитель. Но я думаю, вы его хорошо запомнили.
«Да, на улицу теперь лучше и не выходить.» — окончательно решил монах.
— А теперь, когда мир и порядок восстановлены, мы все можем готовиться к празднику! Да здравствует город! Да здравствует Амтаса!
Восторженный рёв долго не стихал. Он ещё некоторое время врывался в дворцовые окна, хотя правитель уже давно вернулся в свои покои. Вид его был мрачен. Надолго уединившись, он никого не хотел видеть, лишь изредка приказывая принести вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Правитель ещё нетвёрдо держась на ногах показался в дверях вслед за монахом. Их тут же обступили слуги, лекари, воины.
— Ты спас меня, — сказал Тамменмирт Сфагаму. — И об этом мы ещё поговорим.
— Это он тебя спас, — монах кивнул на тело Римпаса, которое слуги выносили из комнаты, — а я только кое-что доделал. Если бы ты получил такую царапину, как он…— Сфагам мрачно покачал головой.
— Ну ладно, ладно. — улыбнулся правитель, — ты скромен, я знаю. А это надолго? — он протянул лекарю перевязанную руку с немного распухшей кистью, с трудом сгибая и разгибая пальцы.
— Э-э-э. — лекарь поднял вверх брови и неопределённо сжав губы.
— Завтра к утру пройдёт, — ответил за него Сфагам. — Опоздай мы на немного и руку пришлось бы отнимать. А ещё ненамного — и я был бы уже бессилен.
— О,Тамменмирт! Наконец-то я к тебе пробился! — по коридору, путаясь в своих пышных одеждах, воздев руки вверх, нёсся Асфалих.
— Я с утра в полном неведении! Говорят, что ты отрёкся. Но ведь это так на тебя не похоже! Я сразу почуял недоброе! А потом сказали, что ты болен, а потом — убит! Хвала богам, ты жив!
Тамменмирт с устало обречённым видом позволил заключить себя в объятья.
— Что я только не перенёс, пытаясь добиться правды! У вас так всегда праздники начинаются?
— Нет, — смеясь ответил правитель, — при мне — в первый раз. И в последний… Уж теперь-то я позабочусь!…
— Правитель! Со стороны базарной площади собрались люди. Они задержали тех, кто вышел из северного портала. Рамилант с ними. Они готовы с ними расправиться, но хотят услышать твоё решение…
— Довольно! Я всё понял. Скажи людям, что я сейчас выйду на балкон. Нет я спущусь вниз прямо к ним. Эй! Горячую воду и новою одежду!
— Давно всё готово, правитель!
Неторопливо спускаясь к народу по главной дворцовой лестнице в широкой белоснежной с золотыми украшениями одежде, с диадемой с гербом города и вензелем — знаком верховной власти, Тамменмирт был великолепен. В окружении воинов, слуг и герольдов он смотрелся как алмаз в дорогой оправе. Толпа притихла.
— Властитель приветственно поднял руку.
— Правитель жив!
— Тамменмирт с нами!
— Мир городу и мир вам горожане! — громко провозгласил он.
Толпа ответила гулом одобрительных возгласов.
Рука правителя вновь возделась вверх, призывая к тишине.
— Вчера, в преддверии праздника, во дворце произошла измена. Кучка заговорщиков и предателей вознамерилась узурпировать власть, покусившись на мои законные полномочия и на саму мою жизнь. Они совершили гнуснейшие преступления, среди которых и убийство начальника городской армии Валтвика.
Толпа приглушённо загудела.
— Весь список их злодеяний будет объявлен позднее. А сейчас я хочу показать вам их. Вот они! Рука правителя описала в воздухе изящную дугу, указав на группу связанных пленников.
Толпа грозно загомонила, ожидая дальнейших слов правителя. Но тот держал эффектную паузу. Он умел говорить с народом.
— Вот возьмут и вздёрнут за компанию! — мрачно пошутила Гембра.
— Не беда, главное, что потом разберутся. — Не замедлил с ответом Олкрин
— Правитель! Прости, что прерываю твою речь! Вперёд с поклоном выступил верховный жрец храма Интиса.
— Вода в священном источнике вновь стала чистой. И трещина в алтаре исчезла! Это чудо видели десятки людей! Расположение богов вернулось к нам!
— Вы слышали! — обратился Тамменмирт к народу, — Конец беззаконию, конец преступлениям, конец измене — и милость богов снова с нами! Но, — продолжал он, переждав бурю восторженных криков, — во всё происшедшем есть и моя вина. Это я вовремя не распознал изменников. Это моя доверчивость и беспечность позволила им взлелеять свои подлые планы…
Умение прилюдно признавать свои ошибки было одним из сильнейших ораторских козырей Тамменмирта. Тогда как большинство его облечённых властью коллег не в силах были переступить через своё непоколебимое чванство и самодовольное презрение к подданным, он способен был с неподдельной, на первый взгляд, искренностью покаяться перед народом в проступках, показывая, при этом богатейшую гамму эмоций от тягостного сомнения до неистового самоуничижения. И это самоунижение неизменно имело обратной стороной небывалое, недостижимое для других возвышение в глазах простых людей. Обезоруживались злые языки. Сплетни и слухи становились пресными и не возбуждали фантазию черни. А главное, живое сочувствие к человеческим слабостям правителя сплачивало и подчиняло подданных надёжнее силы и устрашения, удостоверяя его вторую надчеловеческую властную природу.
— Итак, прощаете ли вы мне мои ошибки? — спросил правитель, закончив недолгую, но страстную самообвинительную речь.
— Народ ответил ободряюще-восторженным криком. Кто-то даже громко плакал.
— А теперь, спрошу я вас, простим ли мы их? — рука Тамменмирта вновь указала на пленников.
— В ответ послышался грозный рёв.
— Вот и я так думаю. — спокойно— деловитым голосом сказал правитель.
Гембра и Олкрин тоскливо переглянулись.
— Но не все, стоящие здесь — преступники! — голос оратора вновь набрал мощь.
— Они — он указал на Гембру и Олкрина, — лишь недавно появились в нашем городе и ничем нам не обязаны. Но они рисковали жизнью, преградив путь изменникам. Освободить их и вернуть им оружие! Отныне и навсегда они — внесены в списки полноправных граждан Амтасы. И при любых обстоятельствах город не оставит их своей помощью и защитой!
Затёкшие кисти рук не слушались и Олкрин никак не мог пристроить меч, а Гембра долго путалась в верёвках, не столько помогая, сколько мешая их снимать. Наконец, их подвели к правителю и поставили рядом с ним лицом к народу.
— А сейчас вы увидите человека, который не только спас мою жизнь, но и сорвав планы изменников вернул нашему городу мир и порядок! — Тамменмирт эффектно отступил в сторону, картинно оборачиваясь назад. Сфагаму ничего не оставалось, как выйти вперёд из под тени дворцового портала. «Теперь по городу спокойно не погуляешь.» — с сожалением подумал он, отпуская учтивый, но сдержанный поклон в ответ на лавину восторженных голосов. Избегая продолжения славословий, Сфагам отступил на прежнее место.
— Этого человека зовут Сфагам и он очень скромен. — прокомментировал правитель. Но я думаю, вы его хорошо запомнили.
«Да, на улицу теперь лучше и не выходить.» — окончательно решил монах.
— А теперь, когда мир и порядок восстановлены, мы все можем готовиться к празднику! Да здравствует город! Да здравствует Амтаса!
Восторженный рёв долго не стихал. Он ещё некоторое время врывался в дворцовые окна, хотя правитель уже давно вернулся в свои покои. Вид его был мрачен. Надолго уединившись, он никого не хотел видеть, лишь изредка приказывая принести вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97