—тростник уничтожены, а с ними многие квадратные метры нерестилищ несчастной рыбы. Весь этот крик в присутствии полуодетых солдат: стоят по команде «вольно», упершись ладонями в черенки лопат и мотыг, и ждут — как вывернется толстяк Штефан?
Тот вместе с другими копошился в воде, красуясь перед ревнителем природы во всем блеске голого тела: два центнера как минимум, крохотные плавочки под мощным брюхом, всю остальную его одежду составляла шляпа, кстати говоря, тоже украшенная пучком перьев.
Эту шляпу Штефан с наигранной кротостью стянул с лысого черепа, прикрыв ею крохотные плавки, в позе его сквозила покорность, он с невинным видом потупился.Но когда разъяренный уполномоченный пуще того взвинтился и в конце концов завопил, что найдет на них управу, что дело попадет в газету и пусть Штефан рассчитывает на солидный штраф, Макс вдруг разинул рот и ощерил зубы — вот-вот укусит. Вероятно, он не стал бы кусаться, но жалобщик, видно, струхнул: с проклятиями он кинулся вверх по косогору, хлопнул дверцей и укатил.
Нет, Макс всего лишь разок рыкнул, правда весьма устрашающе, словно волк или тигр. Но ежели что, он и жалобно пищать умел, косулей — в период гона любой козел обманется и побежит Штефану под ружье.
«Бюрократов надо обламывать, запомните», — объявил Макс парням, которые от смеха катались по песку, их даже пришлось призвать к порядку.
«Навались напоследок, ребята!»
Под вечер к сходням причалила лодка Даниэля, и Макс галантно предложил Ане руку, помогая выбраться на берег. Ей было всего пятнадцать, но, ей-богу, прелестная девушка!
5. Макс Штефан поднялся из-за стола и вот уже несколько минут стоял у окна рядом с женой. Он глядел на дочку Друската: прислонясь к забору усадьбы, Аня разговаривала с Юргеном. Мальчик стоял перед ней в потертых джинсах, рубашка стянута узлом на голом животе, на плечах полотенце — он возвращался с купания, и отец неодобрительно наблюдал за ним в окно.
Парень повыше девушки, но еще не кончил расти, в этом возрасте все у него слишком: слишком большие уши, слишком крупный нос на худом детском лице, и руки слишком большие, и ноги. А девчонка уже женщина. Зачем она пришла? Чего ей надо? Интересно, о чем они с Юргеном говорят?
— Ты не хочешь идти в школу? — спросил мальчик. Аня тряхнула головой.
— Все начнут лезть с вопросами, учитель тоже. Мне надо знать, что произошло с отцом. Можно его защищать или нужно стыдиться.
Мальчик застенчиво и неловко погладил ее копчиками пальцев но щеке.
— Можешь спокойно идти в шкоду, я дам в морду каждому, кто к тебе полезет. Я с тобой!
Аня слабо улыбнулась и взглянула на него, темные глаза блеснули. Мальчуган часто мечтал о ней, он готов поспорить, что нет девушки краше, но для него она всегда неприступна, недостижима. Теперь же он сможет ей помочь.
Она схватила его за плечо, и это легкое пожатие взволновало Юргена. Аня, казалось, поняла это, она убрала свою руку, смахнула с лица волосы и сказала:
— Кто-то его подвел.
— Кто?
— Уж это я выясню, будь спокоен.
Тут Юрген внезапно сообразил, что они стоят перед домом его родителей, и с удивлением спросил:
— Ты же не думаешь, что мой отец... Договорить не хватило духу.
Аня пожала плечами.
— Как бы то ни было, я хочу поговорить с твоими родителями. Они же давно друг друга знают. И в прошлом было нечто такое, что они — мой отец и твоя мать — от нас скрывают, была там какая-то история. Ну а теперь? Ты ведь заметил, что твой отец не упускает случая посадить моего в лужу.
— Чудные они сегодня какие-то, — сказал мальчик. — Глянь в окошко, только незаметно, вон мои старики стоят и пялятся на улицу, будто тут привидения шныряют.
Аня осторожно повернула голову и увидела за стеклом два лица, остановившийся взгляд их был серьезен — так в иной деревенской горнице глядят из рамок на стене фотографии дедов.
Аня прикусила палец, но смех оказался сильнее, и оба расхохотались. Все еще фыркая от смеха, они рука об руку направились к дому.Когда они вошли, старик Крюгер вылез из-за стола и заспешил вон из комнаты. Дверь за ним захлопнулась, да с таким грохотом, что Штефан рявкнул:
— Эй!
А Хильда Штефан сделала вид, будто не слыхала ни грохота, ни крика, у нее только веки дрогнули. Юргену показалось странным, что мать прикинулась приятно удивленной и воскликнула:
— Вот молодец, что зашла, Аня!
— У нее отца забрали, — выпалил мальчик, — и она думает, вы замешаны в этом.
Что ж, слово сказано, причем без обиняков, так ему не раз советовал отец.Макс сначала помолчал, набил трубку, краем глаза наблюдая за сыном. Мать торопливо собирала посуду, Юрген отметил это с удивлением, потому что еще не завтракал и обычно она с мягкой настойчивостью усаживала его за стол. Подобно всем крестьянкам, Хильда считала, что регулярное и обильное питание способствует физическому и душевному равновесию. По натуре мягкая, она теперь ни с того ни с сего закричала пронзительным голосом, что такой наглости не потерпит, что малый усвоил гангстерские замашки и что виной всему телевизор и отцовское попустительство: сколько раз она требовала, чтобы мальчишка вовремя являлся к столу, теперь вот в школу опоздает, а кому отвечать? — родителям, конечно...
Она хотела было отнести посуду на кухню, но Штефан вскочил и заступил ей дорогу.
— Ты что это?
Покачав головой, он забрал у нее поднос, поставил обратно на стол, а мальчик восхищенно подумал: «Этого так просто с ног не свалишь».
— Вижу, я тут не ко двору, — запальчиво проговорила Аня.
Штефан, приподняв крышку, потряс кофейник:
— Да что ты! Тут еще чашка наберется. Иди садись.
Чуть помедлив, Аня последовала приглашению, и сделала это, как показалось Юргену, очень женственно. «Странно, — размышлял он, — почему женщины перед тем как сесть, всегда обеими руками разглаживают сзади юбку?»
Хильда мигом принесла чашку и тарелку и во второй раз накрыла на стол. Она извинилась перед Аней: резковата была, но, честное слово, не из-за Ани, та, поди, есть хочет, дорога длинная, да и вся эта сцена, но малый — укоризненный взгляд на сына —иногда так себя ведет...
— Как только помянут Друската в разговоре или он сам появится, сразу начинается скандал, — подал голос Юрген.
Макс, скажи ему, чтоб он наконец шел в школу! Штефан пронзительно свистнул и жестом показал сыну: исчезни! — потом обратился к Ане:
— А ты?
— Я хочу с тобой поговорить.
— Вот как! «Жаль, — подумал Юргеы, — придется идти». Он иная,свист — ото приказ. Взял яортфель, шаркая ногами, поплелся к двери, остановился там, заговорщически посмотрел на Аню и, уходя — честное слово! — послал ей воздушный поцелуй, а она как бы в знак согласия опустила веки.
Штефан прикрыл глаза рукой; ну и дела!
Жена же его до того разволновалась, что от нее ускользнуло, как дети договорились между собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Тот вместе с другими копошился в воде, красуясь перед ревнителем природы во всем блеске голого тела: два центнера как минимум, крохотные плавочки под мощным брюхом, всю остальную его одежду составляла шляпа, кстати говоря, тоже украшенная пучком перьев.
Эту шляпу Штефан с наигранной кротостью стянул с лысого черепа, прикрыв ею крохотные плавки, в позе его сквозила покорность, он с невинным видом потупился.Но когда разъяренный уполномоченный пуще того взвинтился и в конце концов завопил, что найдет на них управу, что дело попадет в газету и пусть Штефан рассчитывает на солидный штраф, Макс вдруг разинул рот и ощерил зубы — вот-вот укусит. Вероятно, он не стал бы кусаться, но жалобщик, видно, струхнул: с проклятиями он кинулся вверх по косогору, хлопнул дверцей и укатил.
Нет, Макс всего лишь разок рыкнул, правда весьма устрашающе, словно волк или тигр. Но ежели что, он и жалобно пищать умел, косулей — в период гона любой козел обманется и побежит Штефану под ружье.
«Бюрократов надо обламывать, запомните», — объявил Макс парням, которые от смеха катались по песку, их даже пришлось призвать к порядку.
«Навались напоследок, ребята!»
Под вечер к сходням причалила лодка Даниэля, и Макс галантно предложил Ане руку, помогая выбраться на берег. Ей было всего пятнадцать, но, ей-богу, прелестная девушка!
5. Макс Штефан поднялся из-за стола и вот уже несколько минут стоял у окна рядом с женой. Он глядел на дочку Друската: прислонясь к забору усадьбы, Аня разговаривала с Юргеном. Мальчик стоял перед ней в потертых джинсах, рубашка стянута узлом на голом животе, на плечах полотенце — он возвращался с купания, и отец неодобрительно наблюдал за ним в окно.
Парень повыше девушки, но еще не кончил расти, в этом возрасте все у него слишком: слишком большие уши, слишком крупный нос на худом детском лице, и руки слишком большие, и ноги. А девчонка уже женщина. Зачем она пришла? Чего ей надо? Интересно, о чем они с Юргеном говорят?
— Ты не хочешь идти в школу? — спросил мальчик. Аня тряхнула головой.
— Все начнут лезть с вопросами, учитель тоже. Мне надо знать, что произошло с отцом. Можно его защищать или нужно стыдиться.
Мальчик застенчиво и неловко погладил ее копчиками пальцев но щеке.
— Можешь спокойно идти в шкоду, я дам в морду каждому, кто к тебе полезет. Я с тобой!
Аня слабо улыбнулась и взглянула на него, темные глаза блеснули. Мальчуган часто мечтал о ней, он готов поспорить, что нет девушки краше, но для него она всегда неприступна, недостижима. Теперь же он сможет ей помочь.
Она схватила его за плечо, и это легкое пожатие взволновало Юргена. Аня, казалось, поняла это, она убрала свою руку, смахнула с лица волосы и сказала:
— Кто-то его подвел.
— Кто?
— Уж это я выясню, будь спокоен.
Тут Юрген внезапно сообразил, что они стоят перед домом его родителей, и с удивлением спросил:
— Ты же не думаешь, что мой отец... Договорить не хватило духу.
Аня пожала плечами.
— Как бы то ни было, я хочу поговорить с твоими родителями. Они же давно друг друга знают. И в прошлом было нечто такое, что они — мой отец и твоя мать — от нас скрывают, была там какая-то история. Ну а теперь? Ты ведь заметил, что твой отец не упускает случая посадить моего в лужу.
— Чудные они сегодня какие-то, — сказал мальчик. — Глянь в окошко, только незаметно, вон мои старики стоят и пялятся на улицу, будто тут привидения шныряют.
Аня осторожно повернула голову и увидела за стеклом два лица, остановившийся взгляд их был серьезен — так в иной деревенской горнице глядят из рамок на стене фотографии дедов.
Аня прикусила палец, но смех оказался сильнее, и оба расхохотались. Все еще фыркая от смеха, они рука об руку направились к дому.Когда они вошли, старик Крюгер вылез из-за стола и заспешил вон из комнаты. Дверь за ним захлопнулась, да с таким грохотом, что Штефан рявкнул:
— Эй!
А Хильда Штефан сделала вид, будто не слыхала ни грохота, ни крика, у нее только веки дрогнули. Юргену показалось странным, что мать прикинулась приятно удивленной и воскликнула:
— Вот молодец, что зашла, Аня!
— У нее отца забрали, — выпалил мальчик, — и она думает, вы замешаны в этом.
Что ж, слово сказано, причем без обиняков, так ему не раз советовал отец.Макс сначала помолчал, набил трубку, краем глаза наблюдая за сыном. Мать торопливо собирала посуду, Юрген отметил это с удивлением, потому что еще не завтракал и обычно она с мягкой настойчивостью усаживала его за стол. Подобно всем крестьянкам, Хильда считала, что регулярное и обильное питание способствует физическому и душевному равновесию. По натуре мягкая, она теперь ни с того ни с сего закричала пронзительным голосом, что такой наглости не потерпит, что малый усвоил гангстерские замашки и что виной всему телевизор и отцовское попустительство: сколько раз она требовала, чтобы мальчишка вовремя являлся к столу, теперь вот в школу опоздает, а кому отвечать? — родителям, конечно...
Она хотела было отнести посуду на кухню, но Штефан вскочил и заступил ей дорогу.
— Ты что это?
Покачав головой, он забрал у нее поднос, поставил обратно на стол, а мальчик восхищенно подумал: «Этого так просто с ног не свалишь».
— Вижу, я тут не ко двору, — запальчиво проговорила Аня.
Штефан, приподняв крышку, потряс кофейник:
— Да что ты! Тут еще чашка наберется. Иди садись.
Чуть помедлив, Аня последовала приглашению, и сделала это, как показалось Юргену, очень женственно. «Странно, — размышлял он, — почему женщины перед тем как сесть, всегда обеими руками разглаживают сзади юбку?»
Хильда мигом принесла чашку и тарелку и во второй раз накрыла на стол. Она извинилась перед Аней: резковата была, но, честное слово, не из-за Ани, та, поди, есть хочет, дорога длинная, да и вся эта сцена, но малый — укоризненный взгляд на сына —иногда так себя ведет...
— Как только помянут Друската в разговоре или он сам появится, сразу начинается скандал, — подал голос Юрген.
Макс, скажи ему, чтоб он наконец шел в школу! Штефан пронзительно свистнул и жестом показал сыну: исчезни! — потом обратился к Ане:
— А ты?
— Я хочу с тобой поговорить.
— Вот как! «Жаль, — подумал Юргеы, — придется идти». Он иная,свист — ото приказ. Взял яортфель, шаркая ногами, поплелся к двери, остановился там, заговорщически посмотрел на Аню и, уходя — честное слово! — послал ей воздушный поцелуй, а она как бы в знак согласия опустила веки.
Штефан прикрыл глаза рукой; ну и дела!
Жена же его до того разволновалась, что от нее ускользнуло, как дети договорились между собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98