– Я же сказала, что все уберу там.
Уэстуорд коснулся ее руки и указал на Кемпбелла, который выглянул из телефонной будки и делал Анне знаки.
– Полиция хочет поговорить с тобой, – сказал он, передавая трубку.
– Здравствуйте, – произнесла она в трубку. – Я – Анна Келли.
– Меня зовут Билл Джоргенсен, детектив, – прохрипел голос. – Я занимаюсь делом Кэтрин Келли. Вы ее дочь?
– Да.
– Собираетесь остановиться в квартире матери?
– Если это возможно.
– Никаких проблем. Правда, пришлось сменить замки, потому что преступник, похоже, вошел через входную дверь. Я распорядился, чтобы вам дали ключ.
– Спасибо.
– Можете там прибраться, если хотите. И, пожалуйста, сделайте список вещей, которые, по вашему мнению, исчезли. Только для меня, ладно?
– Хорошо.
– Мне нужно поговорить с вами. Завтра утром, идет?
– Да. Подходит.
– Тогда я буду на квартире вашей матери в половине одиннадцатого.
– О'кей.
– Пока. – В трубке раздались гудки.
– Он сказал, что я могу остаться в квартире матери, – произнесла Анна, посмотрев на мужчин.
– Я подвезу тебя, – решительно предложил Кемпбелл.
На этот раз Уэстуорд уже не вмешивался.
– Мне надо только забрать вещи из машины мистера Уэстуорда, – согласилась Анна.
– Что ж, пойдем.
– Подождите минутку.
Мужчины стояли и смотрели, как она вернулась в палату и поцеловала Кейт в бровь. Кожа была нежной, как у младенца, и сквозь запах лекарств Анна уловила особый, только ей известный, запах материнского тела.
– Я люблю тебя, дорогая. Я скоро вернусь.
В коридоре она задержалась, остановив проходящую мимо медсестру.
– Я дочь миссис Келли. Что будет с этим? – спросила она, указывая на гору цветов у двери палаты.
– Им здесь не место, – заявила медсестра. – Это целая проблема, мисс.
– Не могли бы вы передать их другим пациентам? Тем, кому не приносят цветов? – предложила Анна.
– Прекрасная идея, – подхватила медсестра. – Я сейчас же распоряжусь.
Анна наклонилась и собрала с букетов все карточки и послания, которые смогла найти. Завтра она позвонит этим людям и выразит самую искреннюю признательность за доброту. Затем она вернулась к Бринкману и Уэстуорду:
– Я готова.
Снегопад прекратился, но было по-прежнему холодно. Анна настолько устала, что реальность и фантазии переплелись в ее сознании, и ей показалось, будто она скользит сейчас по какому-то густому маслу вместе с двумя сильными мужчинами.
Когда они перенесли багаж в «мазерати» Кемпбелла, Анна протянула руку Филиппу Уэстуорду:
– Не знаю даже, как благодарить вас за вашу доброту и участие.
Рука Уэстуорда была сильной и теплой.
– Не стоит.
– На мне же ваше пальто, – вспомнила вдруг она и начала снимать его с плеч.
Уэстуорд отрицательно замотал головой:
– Пусть оно побудет пока у вас. Вернете, когда встретимся.
Она посмотрела вслед Филиппу, и вдруг ей стало очень одиноко.
Анна села в машину Кемпбелла, откинула голову и закрыла глаза. Усталость взяла свое.
– Бабушка знает, что случилось с мамой? – спросила Анна.
– Я даже не осмелился позвонить Эвелин.
– Это надо сделать. Бабушка и я – единственные родственники у мамы.
– Но бабушка так слаба. Новость убьет ее.
– Я позвоню ей сразу же, как только появятся какие-то положительные результаты.
– Что сказал тебе этот человек? – спросил Кемпбелл, и Анна уловила напряжение в его голосе.
– Филипп Уэстуорд? Он сказал только, что тебя допрашивала полиция Денвера.
– Я не делал этого, – вновь повторил Кемпбелл. – Только идиот может поверить в подобное. Они обращались со мной, как с преступником и чудовищем. Но ты же знаешь, я не смог бы даже обидеть ее, и ни один волос не упал с ее головы из-за меня. А они держали меня, пока не явился адвокат и не вызволил меня оттуда, – губы Кемпбелла дрожали. – Все это было невыносимо, Анна.
Она не могла заставить себя посмотреть любовнику матери в глаза. Не потому, что не верила Кемпбеллу, а просто уже не было сил на какие-то еще чувства.
– Мне очень жаль, – безжизненно произнесла Анна. – Кемпбелл, Филипп Уэстуорд сказал, что он хотел видеть Кейт по какому-то делу. Ты что-нибудь знаешь об этом?
В ответ Кемпбелл крепко сжал руль:
– Это ее болезненное увлечение.
Неистовство, с каким были произнесены последние слова, поразило Анну:
– Прости, если задела тебя.
– Какая-то мания. Одержимость.
Анна увидела, что лицо Кемпбелла побелело:
– Так ты говоришь, одержимость?
Кемпбелл так резко рванул руль на повороте, что машина заскользила по заснеженной дороге, и автомобиль накренился.
– Кейт разбила мне сердце.
– Поэтому ты решил расстаться с ней?
Кемпбелл замолчал, и пауза длилась так долго, что Анне показалось, будто ее собеседник не расслышал вопроса или просто не захотел отвечать. Затем он выдохнул:
– Я не смог выдержать того, что медленно теряю ее, поэтому решил уйти сразу.
Они уже подъехали к дому в районе Потато-Патч. Выложенный камнем фасад дома подсвечивался снизу. Трудно было представить, что здесь могло произойти какое-нибудь преступление.
Служитель с печальным лицом ждал их с ключами.
– До сих пор не могу поверить, что подобное случилось здесь, в Вейле. Она была такая милая женщина, ваша мать. Да, очень, очень милая.
Служитель говорил о Кейт, будто она уже скончалась. Анна близко к сердцу приняла это выражение сожаления. Она стояла рядом с Кемпбеллом, пока служитель открывал дверь.
Наконец Анна вошла в квартиру. Увиденное поразило ее с такой силой, что она от неожиданности закрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Что с тобой? – спросил Кемпбелл.
– Не надо входить сюда вместе со мной.
– Но, может быть, я…
– Все в порядке, правда.
– Но тебе тяжело будет видеть все это, Анна.
– Да, но надо самой научиться справляться с горем.
Кемпбелл больше не настаивал. Быстро поцеловав Анну в щеку, он оставил ее одну в квартире. Служитель отдал ключи, Анна заперлась и начала осматриваться.
Когда Уэстуорд и Кемпбелл говорили ей о беспорядке в квартире, Анна даже отдаленно не могла представить то, что она увидела.
Содержимое каждой полки, каждого шкафа было вывалено наружу, разбросано и растоптано. Антикварные вещи большой ценности безжалостно сброшены на пол. С некоторых из них веками только смахивали осторожно пыль. Сейчас же, вдребезги разбитые, они валялись на полу. Диванные подушки порезаны, диваны перевернуты и обивка разорвана. Все, что было закрыто на замок, варварски взломано. В довершение общего хаоса полиция, чтобы получить отпечатки пальцев преступника, посыпала все гладкие поверхности желтым порошком.
Мать Анны всегда была такой аккуратной, такой чистюлей. Пока дочь медленно брела среди всего этого беспорядка, она легко определяла следы каждого, кто побывал здесь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161