Неужели судьба ей приготовила еще один сюрприз или это только сон, страшный сон?
– Как доктор, я хочу дать вам один полезный совет.
– Как вы достали этот номер, черт возьми?
– Постоянная стимуляция, Анна. Постоянная стимуляция – вот спасение. Не покидайте ее ни на минуту. Возвращенные из комы пациенты говорят, что слышали все разговоры рядом. Так что разговаривайте с ней беспрерывно, стимулируйте ее, включите для нее любимую музыку.
– Все это я уже сделала, – резко ответила Анна. – Скажите, что вам нужно?
– Думайте о своей матери, как о маленьком ребенке, Анна. Как о потерявшемся ребенке, которого надо за руку вывести из кромешной тьмы к свету. Будьте терпеливы с ней. У кого терпения больше, тот владеет всем в этом мире.
– Я ценю ваш совет, – произнесла Анна, и ей показалось, что она вновь слышит ритуальные барабаны, как тогда в саду-джунглях. – Что вам все-таки нужно?
– Помните ту ночь у меня в саду, Анна?
– Очень живо.
Левек только рассмеялся в трубку.
– Вы сделали меня знаменитым. Мой дом осаждают журналисты, желающие получить горячий материал, но все они ничто по сравнению с вами, Анна. Они подсылают всевозможных циников и нахалов, но у них нет ни вашего ума, ни интуиции.
– Доктор Левек!
– Вы читали всю эту чушь, что успели написать про меня?
– Нет, но могу себе представить.
– Правда стоит того, чтобы о ней рассказали. В моей истории много необычайного и удивительного. Такие души, как моя, редко посещают этот мир. И только с вами я могу говорить вполне откровенно, что называется, по душам.
– Вы понимаете, что у меня нет времени на вас?
– Понимаю, но разговаривать буду только с вами и ни с кем больше. Об этом я уже сообщил вашему работодателю.
– Дрю Маккензи, – произнесла Анна со злобой. – Это он дал вам мой номер телефона.
– Он просто очень заботится о том, чтобы правду узнали.
– Точно, это Дрю сообщил вам телефон.
– Он рассказал о трагедии, которая произошла с вашей матерью. И Маккензи прекрасно знал, что я непременно захочу помочь.
– Ублюдок.
– Но я действительно могу помочь вам, Анна. У меня достаточно опыта в подобных случаях, связанных с комой. Эта тайна всегда меня волновала.
– Но я не могу воспринимать вас как доктора, – холодно отрезала Анна. – Пожалуйста, не звоните мне больше.
Анну трясло, когда она повесила трубку. Она еще долго сидела на постели и смотрела в темную пустоту. Дрю! Как он мог? Как мог он дать Левеку ее телефон! Она представила себе, как Маккензи сидит в кресле и раскуривает сигару. Любой ценой он хочет вернуть Анну к работе и не гнушается никакими средствами. Безнравственный выродок. Даже упоминание о матери из уст Левека показалось ей оскорблением.
Два с половиной миллиона долларов – вот религия Дрю, а верхом блаженства для него будет три миллиона. В этой жизни каждый за себя, каждый думает о себе, и только дьявол заботится обо всех.
Неужели Филипп Уэстуорд такой же? И тоже хочет ее использовать ради своих тайных целей?
Анна встала с постели, чтобы приготовить себе кофе. Сон совсем покинул ее.
4
Юридическая фирма, услугами которой пользовалась мать Анны, носила название «Морган и Катц». Она выглядела достаточно респектабельной, располагалась в великолепном офисе, недалеко от центрального городского парка Денвера. Из окон был виден сам парк и золотой свод Капитолия штата. На западе виднелись заснеженные вершины гор. Около двадцати минут Анна прождала в холле, где кондиционеры непрерывно нагоняли свежие потоки воздуха. Перед ней постоянно мелькали очень деловые секретарши, прижимавшие к груди по нескольку папок.
Ее мысли все время возвращались к Филиппу Уэстуорду. Она слишком увлеклась им, а он, словно рыбку, поддел Анну на крючок. И теперь невыносимая боль терзала все тело.
Когда она начинала вспоминать о тех поцелуях в машине, жар охватывал тело. «Воздух и огонь – ваши стихии. Не вода и земная твердь», – вспоминались слова Филиппа о ней. Прошлой ночью Анна так захотела любви этого мужчины, как она редко кого хотела в своей жизни.
Не существовало никакого равенства в их отношениях: Анна была уязвимой, Филипп – нет. У него роль охотника, у нее – роль добычи.
Уэстуорду для решения собственных проблем надо было получить бумаги матери. Все-таки Анне не следовало рассказывать о дневнике, ведь она видела, как холодный огонь блеснул в глазах Уэстуорда при упоминании о документе.
И тогда в ее измученном сердце родился план. Во что бы то ни стало Анне теперь следует достать злополучный дневник, раз в нем так заинтересован этот мужчина. Она сумеет использовать дневник как приманку и привяжет Уэстуорда к себе, чтобы он прекратил свои бесконечные полеты на собственном лайнере в Нью-Йорк и обратно. «Дневник существует. Я в этом уверен. И это очень важно» , – вспомнились слова Филиппа.
Причем важность документа определялась не только подтверждением сведений о незнакомце из прошлого, которого так усиленно разыскивала мать Анны. Если верить словам Конни, в дневнике подробно описан последний год жизни Кандиды Киприани, и легко можно понять, как интересовало это ее мать. Тот год оказался роковым, потому что простая деревенская девушка встретила солдата Дэвида Годболда в самый разгар войны. Для Кейт, которая не видела своей матери и большую часть детства провела в сиротстве, этот дневник мог показаться особенно трогательным.
Скорее всего, дневник содержал описание интимных чувств и страстей, а также и каких-то роковых подробностей, касавшихся любви, возникшей между Кандидой Киприани и Дэвидом Годболдом. Наверное, на его страницах радужные надежды молодой женщины на свое будущее и будущее ребенка, которого ей не суждено было увидеть. Да, дневник мог стать настоящим потрясением для Кейт. Скорее всего, в результате этого потрясения Кейт настолько отдалась поискам, что даже ее лучшие друзья воспринимали мать как одержимую и сумасшедшую.
Но на страницах дневника вполне можно было найти и священные для Уэстуорда сведения, которые указывали бы ему, где искать и его собственный Грааль, то есть пропавшего во время войны отца. В любом случае дневник стал для Анны единственным источником, с помощью которого она смогла бы разобраться, чем жила мать последние несколько месяцев.
– Анна?
Молодой мужчина с бородой, в сером шелковом костюме стоял прямо перед ней. Анна привстала и пожала руку.
Мужчина не отрывал от нее глаз:
– Ты не помнишь меня?
И вдруг она узнала знакомое лицо, скрытое бородкой:
– Натан Морган! Человек кивнул в ответ:
– Он самый, собственной персоной. Рад видеть тебя, хотя обстоятельства нашей встречи не назовешь счастливыми.
– Ты изменился, Натан.
– Ты тоже. – Мужчина произнес фразу таким тоном, что у нее не оставалось сомнения – это откровенный комплимент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
– Как доктор, я хочу дать вам один полезный совет.
– Как вы достали этот номер, черт возьми?
– Постоянная стимуляция, Анна. Постоянная стимуляция – вот спасение. Не покидайте ее ни на минуту. Возвращенные из комы пациенты говорят, что слышали все разговоры рядом. Так что разговаривайте с ней беспрерывно, стимулируйте ее, включите для нее любимую музыку.
– Все это я уже сделала, – резко ответила Анна. – Скажите, что вам нужно?
– Думайте о своей матери, как о маленьком ребенке, Анна. Как о потерявшемся ребенке, которого надо за руку вывести из кромешной тьмы к свету. Будьте терпеливы с ней. У кого терпения больше, тот владеет всем в этом мире.
– Я ценю ваш совет, – произнесла Анна, и ей показалось, что она вновь слышит ритуальные барабаны, как тогда в саду-джунглях. – Что вам все-таки нужно?
– Помните ту ночь у меня в саду, Анна?
– Очень живо.
Левек только рассмеялся в трубку.
– Вы сделали меня знаменитым. Мой дом осаждают журналисты, желающие получить горячий материал, но все они ничто по сравнению с вами, Анна. Они подсылают всевозможных циников и нахалов, но у них нет ни вашего ума, ни интуиции.
– Доктор Левек!
– Вы читали всю эту чушь, что успели написать про меня?
– Нет, но могу себе представить.
– Правда стоит того, чтобы о ней рассказали. В моей истории много необычайного и удивительного. Такие души, как моя, редко посещают этот мир. И только с вами я могу говорить вполне откровенно, что называется, по душам.
– Вы понимаете, что у меня нет времени на вас?
– Понимаю, но разговаривать буду только с вами и ни с кем больше. Об этом я уже сообщил вашему работодателю.
– Дрю Маккензи, – произнесла Анна со злобой. – Это он дал вам мой номер телефона.
– Он просто очень заботится о том, чтобы правду узнали.
– Точно, это Дрю сообщил вам телефон.
– Он рассказал о трагедии, которая произошла с вашей матерью. И Маккензи прекрасно знал, что я непременно захочу помочь.
– Ублюдок.
– Но я действительно могу помочь вам, Анна. У меня достаточно опыта в подобных случаях, связанных с комой. Эта тайна всегда меня волновала.
– Но я не могу воспринимать вас как доктора, – холодно отрезала Анна. – Пожалуйста, не звоните мне больше.
Анну трясло, когда она повесила трубку. Она еще долго сидела на постели и смотрела в темную пустоту. Дрю! Как он мог? Как мог он дать Левеку ее телефон! Она представила себе, как Маккензи сидит в кресле и раскуривает сигару. Любой ценой он хочет вернуть Анну к работе и не гнушается никакими средствами. Безнравственный выродок. Даже упоминание о матери из уст Левека показалось ей оскорблением.
Два с половиной миллиона долларов – вот религия Дрю, а верхом блаженства для него будет три миллиона. В этой жизни каждый за себя, каждый думает о себе, и только дьявол заботится обо всех.
Неужели Филипп Уэстуорд такой же? И тоже хочет ее использовать ради своих тайных целей?
Анна встала с постели, чтобы приготовить себе кофе. Сон совсем покинул ее.
4
Юридическая фирма, услугами которой пользовалась мать Анны, носила название «Морган и Катц». Она выглядела достаточно респектабельной, располагалась в великолепном офисе, недалеко от центрального городского парка Денвера. Из окон был виден сам парк и золотой свод Капитолия штата. На западе виднелись заснеженные вершины гор. Около двадцати минут Анна прождала в холле, где кондиционеры непрерывно нагоняли свежие потоки воздуха. Перед ней постоянно мелькали очень деловые секретарши, прижимавшие к груди по нескольку папок.
Ее мысли все время возвращались к Филиппу Уэстуорду. Она слишком увлеклась им, а он, словно рыбку, поддел Анну на крючок. И теперь невыносимая боль терзала все тело.
Когда она начинала вспоминать о тех поцелуях в машине, жар охватывал тело. «Воздух и огонь – ваши стихии. Не вода и земная твердь», – вспоминались слова Филиппа о ней. Прошлой ночью Анна так захотела любви этого мужчины, как она редко кого хотела в своей жизни.
Не существовало никакого равенства в их отношениях: Анна была уязвимой, Филипп – нет. У него роль охотника, у нее – роль добычи.
Уэстуорду для решения собственных проблем надо было получить бумаги матери. Все-таки Анне не следовало рассказывать о дневнике, ведь она видела, как холодный огонь блеснул в глазах Уэстуорда при упоминании о документе.
И тогда в ее измученном сердце родился план. Во что бы то ни стало Анне теперь следует достать злополучный дневник, раз в нем так заинтересован этот мужчина. Она сумеет использовать дневник как приманку и привяжет Уэстуорда к себе, чтобы он прекратил свои бесконечные полеты на собственном лайнере в Нью-Йорк и обратно. «Дневник существует. Я в этом уверен. И это очень важно» , – вспомнились слова Филиппа.
Причем важность документа определялась не только подтверждением сведений о незнакомце из прошлого, которого так усиленно разыскивала мать Анны. Если верить словам Конни, в дневнике подробно описан последний год жизни Кандиды Киприани, и легко можно понять, как интересовало это ее мать. Тот год оказался роковым, потому что простая деревенская девушка встретила солдата Дэвида Годболда в самый разгар войны. Для Кейт, которая не видела своей матери и большую часть детства провела в сиротстве, этот дневник мог показаться особенно трогательным.
Скорее всего, дневник содержал описание интимных чувств и страстей, а также и каких-то роковых подробностей, касавшихся любви, возникшей между Кандидой Киприани и Дэвидом Годболдом. Наверное, на его страницах радужные надежды молодой женщины на свое будущее и будущее ребенка, которого ей не суждено было увидеть. Да, дневник мог стать настоящим потрясением для Кейт. Скорее всего, в результате этого потрясения Кейт настолько отдалась поискам, что даже ее лучшие друзья воспринимали мать как одержимую и сумасшедшую.
Но на страницах дневника вполне можно было найти и священные для Уэстуорда сведения, которые указывали бы ему, где искать и его собственный Грааль, то есть пропавшего во время войны отца. В любом случае дневник стал для Анны единственным источником, с помощью которого она смогла бы разобраться, чем жила мать последние несколько месяцев.
– Анна?
Молодой мужчина с бородой, в сером шелковом костюме стоял прямо перед ней. Анна привстала и пожала руку.
Мужчина не отрывал от нее глаз:
– Ты не помнишь меня?
И вдруг она узнала знакомое лицо, скрытое бородкой:
– Натан Морган! Человек кивнул в ответ:
– Он самый, собственной персоной. Рад видеть тебя, хотя обстоятельства нашей встречи не назовешь счастливыми.
– Ты изменился, Натан.
– Ты тоже. – Мужчина произнес фразу таким тоном, что у нее не оставалось сомнения – это откровенный комплимент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161