Мир преобразился; казалось, снег скрыл все его беды и нечистоты.
Мы сели в машину. Это была моя же автостарушка, оставленная мне за заслуги перед Отечеством. По признанию Орешко, он списал драндулет с баланса Управления как автосредство, превратившееся в металлолом. Что было близко к истине.
От мороза автостарушка закапризничала, и мне пришлось выразиться на языке, доступном даже карбюратору. Мотор простуженно закашлял, заскрипели «дворники» по стеклу, на холодном сиденье заерзал граф-полковник, и наконец, заснеженный мир сдвинулся — мы выехали со двора.
На дорогах расползлась снежная каша, и автобусы с троллейбусами елозили по ней, как слоны по льду.
От искрящегося снега возникало ощущение праздника. Бурного и, быть может, скандального.
У казино на Арбате теснились импортные колымаги. Чувствовалось, что на игровой уик-энд съезжается серьезная публика. Платежеспособная.
— И на что мы будем кувыркаться? — поинтересовался я, звеня мелочью. Граф, где ваши миллионы?
Полковник вздохнул и, вытащив пухленькую пачечку вечнозеленых донов, разделил их поровну.
— Казенные. Желательно не проиграть. И даже выиграть.
— Ну, это навряд, — хмыкнул я. — Если Бог не поможет.
— Мы же атеисты, — вздохнул Орешко. И предупредил: — Не увлекайся, Алекс. Будь благоразумен, как монах.
— Буду соответствовать ситуации, — уклончиво ответил я.
— Значит, пустишь бак в дым, — отрезюмировал полковник.
— Фик-фок, граф, — буркнул я. — Не бойся, сбацаем чечетку на голове у клиента.
И мы отправились в злачное местечко. На входе нас встречала любезная служба безопасности с портативным металлоискателем. Оружия у современных графов не оказалось, и они прошествовали в глубь сказочных залов. Выдрессированный персонал улыбался нам, как родным. Сукно на столах отливало изумрудом морских волн. Над ними, мебельными волнами, звучали сладкие голоса сирен:
— Делайте ставки, господа!.. Ставки сделаны, господа!.. Спасибо.
Сдержанная в эмоциях (пока) публика делала ставки, но скромные. Для конспирации мы обменяли часть казенной наличности на разноцветные фишки. И пошли в бар. Наш будущий друг Гоша Гаранян задерживался. Мы взбодрились чашечками кофе — окружающий нас мир был молод, уверен, вальяжен, моден и себе на уме. Мужская часть состояла то ли из бизнесменов, то ли из бандитов; женская — то ли дамы света, то ли наоборот: дамы полусвета трех вокзалов. Словом, обстановка располагала к культурному отдыху.
Наконец Орешко оживился, прострелив глазами пространство.
— Великолепный Гоша!
Отнюдь. Гоша не был великолепен. Серенький, неказистый совслужащий с мелким, хотя и выразительным, энергичным лицом.
— Что это за тля в обмороке? — удивился я.
— Э-э-э, Саша, не торопись с выводами, — предупредил полковник. Жизнь полна неожиданностей.
Я пожал плечами: поживем — увидим. И, словно услышав меня, наш подопечный скроил решительную, уморительно зверскую рожу и устремился к кассе. Там долго менял деньги на фишки, кокетничал вовсю с девичьим коллективом. Коллектив с мучительной радостью отвечал клиенту взаимностью. Наконец загадочный игрок подошел к центральному столу. Там его приветствовали сдержанными поклонами. На что туфтальщик гаркнул:
— Ну, что, господа, продрыщщщимся?!
Господа сделали вид, что эти слова к ним не относятся. Орешко с графской грациозностью толкнул меня в бок, и мы тоже решили поучаствовать в вышеназванном процессе. То есть испытать свое счастье на собственной же шкуре.
— Господа, делайте ставки!
Но, к моему удивлению, засекреченный ученый не спешил принимать активное участие в игре. Он, вытащив миниатюрный компьютер, принялся выщелкивать всевозможные комбинации цифр. Пока все проигрывали, в том числе и я, хитрый кандидат наук со сдержанной страстью заносил в машинную память цифры — строгих посланцев Божьей воли.
Цифры, если это кому интересно, были такие: 9, 15, 18, 2, 36, 17, 29, 14, 31.
— Господа! Делайте свои ставки, — снова прозвучал магический милый голосок крупье.
Я снова потянулся к столу. Укоризненный взгляд графа Орешко придержал мою расточительную руку. От страха за казенные тугрики я уронил пятидесятидолларовую фишку на квадратик с цифрой 13.
Мать моя рулетка! 13! Чур меня, чур! Я уж хотел взять обратно фишку, да вдруг рядом с моей пластмассой выросла горка. Горка из фишек. Ее владельцем оказался великолепный Гоша. Мгновенно огненным взором он опалил соперника в моем лице, однако чувства свои сумел сдержать.
— Ставки сделаны, господа! — предупредил крупье. — Внимание!
Рулетка закрутилась. По её эллипсоидному полю запрыгал, если говорить красиво, шарик Судьбы. Игроки следили за ним, как кролики за удавом.
Затем раздался несдержанный, радостный вопль, и все присутствующие за столом увидели шарик в лунке с цифрой «13». А ещё говорят, что чудес на свете не бывает.
Вопил не я. И даже не Орешко. Хотя имел на это полное моральное право: мы сохранили казенные ассигнации и даже приумножили их. Орал великолепный Гоша: лопатка крупье собрала гору фишек имени пика Коммунизма и отправила её баловню судьбы.
Между тем игра продолжалась. Пока мы с Орешко подсчитывали барыши, крупье выбрасывал шарик с педантичностью идиота. Рулетка крутилась как заводная. Наш подопечный продолжал выщелкивать на своем компьютере цифровые комбинации.
— Может, на сегодня хватит? — проговорил полковник.
— Ты что, граф? — удивился я. — Всего-то фунт дыма?
— Нет дыма без огня, — предупредил меня Орешко.
И был прав: угли скандала тлели, как забытый туристами в лесу костерок. Наш подопечный, всласть наигравшись в компьютер, неожиданно, в последнюю секунду, плюхнул основную часть своих пластмассовых сокровищ на квадрат с цифрой «29».
Никто не успел последовать его примеру. Даже я. С моей-то реакцией? Что и говорить: зазевался Смирнов-Сокольский.
Веселый шарик побежал по известному одному Богу кругу-маршруту. Публика затаила дыхание. Хитрый великовозрастный шалун Георгий Гаранян следил за металлическим мячиком, как удав за кроликом.
И все бы ничего, да Судьба, как известно, девушка капризная, может повернуться к избраннику и бедром. Что она, кокетливая, и сделала в данном случае. Шарик, взбрыкнув, точно от подлой подножки, спрятался в лунке с цифрой «28». Как сказал Поэт, а счастье было так возможно.
Великий игрок не поверил частнособственническим глазам, наливаясь дурной кровью; потом заорал, как в родных кавказских горах:
— Жулье! Ворье! Блядье! — и ещё что-то на незнакомом общественности языке, похожем на орлиный клекот.
Мать моя рулетка! И это в самой сердцевине белокаменной? В обществе всевозможных графов, лордов, новых русских и всех остальных пэров. Ну и времена, посмею повторить за древними, ну и нравы, мать вашу так, господа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Мы сели в машину. Это была моя же автостарушка, оставленная мне за заслуги перед Отечеством. По признанию Орешко, он списал драндулет с баланса Управления как автосредство, превратившееся в металлолом. Что было близко к истине.
От мороза автостарушка закапризничала, и мне пришлось выразиться на языке, доступном даже карбюратору. Мотор простуженно закашлял, заскрипели «дворники» по стеклу, на холодном сиденье заерзал граф-полковник, и наконец, заснеженный мир сдвинулся — мы выехали со двора.
На дорогах расползлась снежная каша, и автобусы с троллейбусами елозили по ней, как слоны по льду.
От искрящегося снега возникало ощущение праздника. Бурного и, быть может, скандального.
У казино на Арбате теснились импортные колымаги. Чувствовалось, что на игровой уик-энд съезжается серьезная публика. Платежеспособная.
— И на что мы будем кувыркаться? — поинтересовался я, звеня мелочью. Граф, где ваши миллионы?
Полковник вздохнул и, вытащив пухленькую пачечку вечнозеленых донов, разделил их поровну.
— Казенные. Желательно не проиграть. И даже выиграть.
— Ну, это навряд, — хмыкнул я. — Если Бог не поможет.
— Мы же атеисты, — вздохнул Орешко. И предупредил: — Не увлекайся, Алекс. Будь благоразумен, как монах.
— Буду соответствовать ситуации, — уклончиво ответил я.
— Значит, пустишь бак в дым, — отрезюмировал полковник.
— Фик-фок, граф, — буркнул я. — Не бойся, сбацаем чечетку на голове у клиента.
И мы отправились в злачное местечко. На входе нас встречала любезная служба безопасности с портативным металлоискателем. Оружия у современных графов не оказалось, и они прошествовали в глубь сказочных залов. Выдрессированный персонал улыбался нам, как родным. Сукно на столах отливало изумрудом морских волн. Над ними, мебельными волнами, звучали сладкие голоса сирен:
— Делайте ставки, господа!.. Ставки сделаны, господа!.. Спасибо.
Сдержанная в эмоциях (пока) публика делала ставки, но скромные. Для конспирации мы обменяли часть казенной наличности на разноцветные фишки. И пошли в бар. Наш будущий друг Гоша Гаранян задерживался. Мы взбодрились чашечками кофе — окружающий нас мир был молод, уверен, вальяжен, моден и себе на уме. Мужская часть состояла то ли из бизнесменов, то ли из бандитов; женская — то ли дамы света, то ли наоборот: дамы полусвета трех вокзалов. Словом, обстановка располагала к культурному отдыху.
Наконец Орешко оживился, прострелив глазами пространство.
— Великолепный Гоша!
Отнюдь. Гоша не был великолепен. Серенький, неказистый совслужащий с мелким, хотя и выразительным, энергичным лицом.
— Что это за тля в обмороке? — удивился я.
— Э-э-э, Саша, не торопись с выводами, — предупредил полковник. Жизнь полна неожиданностей.
Я пожал плечами: поживем — увидим. И, словно услышав меня, наш подопечный скроил решительную, уморительно зверскую рожу и устремился к кассе. Там долго менял деньги на фишки, кокетничал вовсю с девичьим коллективом. Коллектив с мучительной радостью отвечал клиенту взаимностью. Наконец загадочный игрок подошел к центральному столу. Там его приветствовали сдержанными поклонами. На что туфтальщик гаркнул:
— Ну, что, господа, продрыщщщимся?!
Господа сделали вид, что эти слова к ним не относятся. Орешко с графской грациозностью толкнул меня в бок, и мы тоже решили поучаствовать в вышеназванном процессе. То есть испытать свое счастье на собственной же шкуре.
— Господа, делайте ставки!
Но, к моему удивлению, засекреченный ученый не спешил принимать активное участие в игре. Он, вытащив миниатюрный компьютер, принялся выщелкивать всевозможные комбинации цифр. Пока все проигрывали, в том числе и я, хитрый кандидат наук со сдержанной страстью заносил в машинную память цифры — строгих посланцев Божьей воли.
Цифры, если это кому интересно, были такие: 9, 15, 18, 2, 36, 17, 29, 14, 31.
— Господа! Делайте свои ставки, — снова прозвучал магический милый голосок крупье.
Я снова потянулся к столу. Укоризненный взгляд графа Орешко придержал мою расточительную руку. От страха за казенные тугрики я уронил пятидесятидолларовую фишку на квадратик с цифрой 13.
Мать моя рулетка! 13! Чур меня, чур! Я уж хотел взять обратно фишку, да вдруг рядом с моей пластмассой выросла горка. Горка из фишек. Ее владельцем оказался великолепный Гоша. Мгновенно огненным взором он опалил соперника в моем лице, однако чувства свои сумел сдержать.
— Ставки сделаны, господа! — предупредил крупье. — Внимание!
Рулетка закрутилась. По её эллипсоидному полю запрыгал, если говорить красиво, шарик Судьбы. Игроки следили за ним, как кролики за удавом.
Затем раздался несдержанный, радостный вопль, и все присутствующие за столом увидели шарик в лунке с цифрой «13». А ещё говорят, что чудес на свете не бывает.
Вопил не я. И даже не Орешко. Хотя имел на это полное моральное право: мы сохранили казенные ассигнации и даже приумножили их. Орал великолепный Гоша: лопатка крупье собрала гору фишек имени пика Коммунизма и отправила её баловню судьбы.
Между тем игра продолжалась. Пока мы с Орешко подсчитывали барыши, крупье выбрасывал шарик с педантичностью идиота. Рулетка крутилась как заводная. Наш подопечный продолжал выщелкивать на своем компьютере цифровые комбинации.
— Может, на сегодня хватит? — проговорил полковник.
— Ты что, граф? — удивился я. — Всего-то фунт дыма?
— Нет дыма без огня, — предупредил меня Орешко.
И был прав: угли скандала тлели, как забытый туристами в лесу костерок. Наш подопечный, всласть наигравшись в компьютер, неожиданно, в последнюю секунду, плюхнул основную часть своих пластмассовых сокровищ на квадрат с цифрой «29».
Никто не успел последовать его примеру. Даже я. С моей-то реакцией? Что и говорить: зазевался Смирнов-Сокольский.
Веселый шарик побежал по известному одному Богу кругу-маршруту. Публика затаила дыхание. Хитрый великовозрастный шалун Георгий Гаранян следил за металлическим мячиком, как удав за кроликом.
И все бы ничего, да Судьба, как известно, девушка капризная, может повернуться к избраннику и бедром. Что она, кокетливая, и сделала в данном случае. Шарик, взбрыкнув, точно от подлой подножки, спрятался в лунке с цифрой «28». Как сказал Поэт, а счастье было так возможно.
Великий игрок не поверил частнособственническим глазам, наливаясь дурной кровью; потом заорал, как в родных кавказских горах:
— Жулье! Ворье! Блядье! — и ещё что-то на незнакомом общественности языке, похожем на орлиный клекот.
Мать моя рулетка! И это в самой сердцевине белокаменной? В обществе всевозможных графов, лордов, новых русских и всех остальных пэров. Ну и времена, посмею повторить за древними, ну и нравы, мать вашу так, господа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161