Ты человек или мешок с отрубями?
Проявляя невероятную силу воли, я таки вытащил свое бренное тело в мерзлое пространство комнаты. Мама родная, Сибирь на семнадцати квадратных метрах. Елки зеленые! Брызги шампанского! Праздник, как говорится, всегда с тобой!
Облачившись в гидрокостюм горнолыжника, я выбрался на крыльцо, как в открытый космос. Кажется, моя мечта полностью осуществилась: я, астронавт, с Тузиком на незнакомой планете с субтропическим климатом, но холодным. Хлюпало везде и всюду: под ногами, над головой и вокруг. Планета, состоящая из снежного желе и грязевой жижи. Я попытался вызвать из сарая пса; куда там: животное оказалось умнее меня, человека. О Создатель! За что такие муки? Дай мне силы! На преодоление себя!.. И с этим бодрым заклинанием я сиганул в болотно-торфяную неизвестность.
* * *
Через три недели спортивно-трудовых подвигов нас было трудно узнать. Нас — это меня и дом. И два сарая с забором. Да отхожее место за огородом, отремонтированное гоп-бригадой сверхурочно. Из уважения к хлебосольному заказчику.
Первые дни занятий были для меня самые трудные. Тело, бунтуя, болезненно ныло. Было такое впечатление, что каждая клетка заполнена раскаленным свинцом, а все дыхательные клапаны намертво заклинило.
Работа с деревом тоже поначалу не сложилась. Например, одна из веток, на которой я завис на час, обломилась в последнюю минуту кропотливого труда. Я неудачно екнулся копчиком о твердь, да ещё ветвь, размером с весло… по темечку!..
О, как я взревел! Были бы рядом настоящие тигры, мгновенно сопрели бы в своих шкурах.
И только через неделю-другую боль постепенно исчезла и я почувствовал энергетическую силу в своих утомившихся за зиму клетках. Легкие очистились и функционировали, как кузнечные, буду банален, мехи. Весна же полностью вступила в свои законные права, и то чудовищное, слякотно-мерзкое первое утро более не повторялось. (Видимо, Боженька испытывал тогда меня, выдержу я водогрязеторфопарафинолечение или нет?) Деревья покрывались изумрудной живой сеткой, впитывая энергию солнца и неба. Пятикилометровая петля-тропинка была вытоптана мною до состояния бетона. Мою сосну я бы узнал среди любого таежного моря. Словом, пир духа и расцвет плоти. В таких случаях поэты говорят:
Будь отважен! Забудь
О бренной жизни своей.
С просветленной душой
Иди на горы мечей!
Не знаю, ждут ли меня в светлом будущем мечи и другое холодное оружие, но то, что «тигр» должен выйти из любой схватки, не попортив шкуры… О, дайте-дайте мне врага, и я сделаю из него чучело для музея мадам Тюссо.
Итак, я возвращался после очередной утренней прогулки. Легкой трусцой. Планы на жизнь у меня были грандиозные: Евсеич добыл мешок рассадочно-посадочного картофеля, чтобы я засадил собственный огородик на случай общественного голода. А почему бы и нет? В смысле, почему бы и не засадить свое маленькое поле полезным продуктом. Народным. С этой позитивной мыслью я приблизился к дому своему. И остановился, как громом пораженный. Если бы на огородик шмякнулся НЛО или бы на грядки пересадили Эйфелеву морковку с парижанами, я бы удивился куда меньше, чем тому, что увидел. Я увидел возле крыльца хакера! Да-да, хакера! Того самого! Мало того, этот обнаглевший вконец хакер кормил импортной дрянью моего любимого пса. Черт знает что! Нет спасения от происков КГБ и ЦРУ даже в этой глуши. Или мне все это мерещится. Неужели переусердствовал в работе со стихиями? И выдаю желаемое за действительность. Что за чудное видение на моем весеннем подворье? Какая уважительная причина занесла ту, которая должна находиться на другом материке, в райских широтах Калифорнии, например? Ничего не понимаю!
Сконцентрировав все свое внимание и силу духа, смородинский «тигр», хряпнув калиткой, рявкнул:
— Фу, Тузик! Скотина!..
Пес подавился заокеанским кормом; человек же, приподнявшись с корточек, улыбнулся ослепительно голливудской улыбкой:
— Здравствуй, Саша.
— Похоже, мы знакомы, — буркнул я. — Чем могу служить?
— Ты все такой же!
— А ты изменилась. — И признал: — В лучшую сторону.
Что-что, а нужно быть объективным. Чтобы делать субъективные выводы. Бывшая гражданка бывшего СССР похорошела на заморских харчах; загар чужого солнца скрадывал морщины; говорила она с мягким, почти незаметным акцентом.
— Спасибо, — улыбнулась. — Не ждали-с?
— Да уж, — пожал я плечами. — После столиц Европы и Америки да в нашу гопную дыру? Странно!
— Я как перелетная птичка — весной на родину потянуло.
— Тогда где другая птичка?
— Это вместо того, чтобы поинтересоваться делами?
— Дела, я вижу, замечательные, — прервал я гражданку США, — если судить по цвету лица. А вот где птичка Феникс?
— Это твой подарок. Мне.
— Извини, я дарил птаху девочке Ане; был у меня такой смородинский сердечный друг, — сказал я с некоторым, признаюсь, пафосом. — А не Мата Хари, прости, какая-то.
— Так получилось, Саша, — усмехнулась гостья моего подворья. — Я тебе сейчас все объясню.
— Меня сказки не интересуют. И быль тоже.
— Ты меня можешь послушать? Без эмоций?
— Про эмоции я уже слышал, родная, — занервничал. Не успел закалить свой дух, это правда. — Где Феникс, черт меня подери?!
— На! Черт бы меня побрал, — и, выудив из своей сумочки предмет диалога, тиснула его в мою руку.
Я, ощутив грани четырехмиллионного булыжника, почувствовал себя дураком: все так просто. Проще не бывает. Ничего не понимаю!
— Доволен, товарищ? — спросили меня.
— В какой-то степени, — уклонился я от прямого ответа.
— Только он фальшивый, — заметила американская подданная. И рассмеялась. И я даже знал, почему она смеется. Видимо, морда «тигра» превратилась в морду «барана». — Да-да, милый, фальшивее не бывает.
— А?.. Э?.. — Нет, говорить я не мог. Работа со стихиями, очевидно, сказалась на моих умственных способностях.
— Саша, давай посидим, поокаем, — предложили мне. — Как взрослые люди. Как два бывших сердечных друга. Ты согласен?
— Сссогласен, — выдавил я из себя и плюхнулся на крыльцо. Наверное, я таки переутомился. На голову.
Между тем американская леди по-демократически села рядом с российским простаком, у которого все та же голова пошла кругом от знакомого удушливого запаха духов. Боже мой, ну это уж слишком. Неужели этот запах меня будет преследовать всю оставшуюся жизнь? Упаси меня, Господи, от этого хакера! Пока я переживал, началось дамское повествование. Сказка-быль. О времени и о себе. История была занимательная, с хитрыми интригами, напоминающая детективное чтиво. Суть её заключалась в том, что жила-была смородинская девочка-принцесса, мечтающая о чудесной, счастливой жизни за морями-океанами. Мама принцессы всячески потакала этой мечте, отдав дочь в спецшколу для одаренных детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Проявляя невероятную силу воли, я таки вытащил свое бренное тело в мерзлое пространство комнаты. Мама родная, Сибирь на семнадцати квадратных метрах. Елки зеленые! Брызги шампанского! Праздник, как говорится, всегда с тобой!
Облачившись в гидрокостюм горнолыжника, я выбрался на крыльцо, как в открытый космос. Кажется, моя мечта полностью осуществилась: я, астронавт, с Тузиком на незнакомой планете с субтропическим климатом, но холодным. Хлюпало везде и всюду: под ногами, над головой и вокруг. Планета, состоящая из снежного желе и грязевой жижи. Я попытался вызвать из сарая пса; куда там: животное оказалось умнее меня, человека. О Создатель! За что такие муки? Дай мне силы! На преодоление себя!.. И с этим бодрым заклинанием я сиганул в болотно-торфяную неизвестность.
* * *
Через три недели спортивно-трудовых подвигов нас было трудно узнать. Нас — это меня и дом. И два сарая с забором. Да отхожее место за огородом, отремонтированное гоп-бригадой сверхурочно. Из уважения к хлебосольному заказчику.
Первые дни занятий были для меня самые трудные. Тело, бунтуя, болезненно ныло. Было такое впечатление, что каждая клетка заполнена раскаленным свинцом, а все дыхательные клапаны намертво заклинило.
Работа с деревом тоже поначалу не сложилась. Например, одна из веток, на которой я завис на час, обломилась в последнюю минуту кропотливого труда. Я неудачно екнулся копчиком о твердь, да ещё ветвь, размером с весло… по темечку!..
О, как я взревел! Были бы рядом настоящие тигры, мгновенно сопрели бы в своих шкурах.
И только через неделю-другую боль постепенно исчезла и я почувствовал энергетическую силу в своих утомившихся за зиму клетках. Легкие очистились и функционировали, как кузнечные, буду банален, мехи. Весна же полностью вступила в свои законные права, и то чудовищное, слякотно-мерзкое первое утро более не повторялось. (Видимо, Боженька испытывал тогда меня, выдержу я водогрязеторфопарафинолечение или нет?) Деревья покрывались изумрудной живой сеткой, впитывая энергию солнца и неба. Пятикилометровая петля-тропинка была вытоптана мною до состояния бетона. Мою сосну я бы узнал среди любого таежного моря. Словом, пир духа и расцвет плоти. В таких случаях поэты говорят:
Будь отважен! Забудь
О бренной жизни своей.
С просветленной душой
Иди на горы мечей!
Не знаю, ждут ли меня в светлом будущем мечи и другое холодное оружие, но то, что «тигр» должен выйти из любой схватки, не попортив шкуры… О, дайте-дайте мне врага, и я сделаю из него чучело для музея мадам Тюссо.
Итак, я возвращался после очередной утренней прогулки. Легкой трусцой. Планы на жизнь у меня были грандиозные: Евсеич добыл мешок рассадочно-посадочного картофеля, чтобы я засадил собственный огородик на случай общественного голода. А почему бы и нет? В смысле, почему бы и не засадить свое маленькое поле полезным продуктом. Народным. С этой позитивной мыслью я приблизился к дому своему. И остановился, как громом пораженный. Если бы на огородик шмякнулся НЛО или бы на грядки пересадили Эйфелеву морковку с парижанами, я бы удивился куда меньше, чем тому, что увидел. Я увидел возле крыльца хакера! Да-да, хакера! Того самого! Мало того, этот обнаглевший вконец хакер кормил импортной дрянью моего любимого пса. Черт знает что! Нет спасения от происков КГБ и ЦРУ даже в этой глуши. Или мне все это мерещится. Неужели переусердствовал в работе со стихиями? И выдаю желаемое за действительность. Что за чудное видение на моем весеннем подворье? Какая уважительная причина занесла ту, которая должна находиться на другом материке, в райских широтах Калифорнии, например? Ничего не понимаю!
Сконцентрировав все свое внимание и силу духа, смородинский «тигр», хряпнув калиткой, рявкнул:
— Фу, Тузик! Скотина!..
Пес подавился заокеанским кормом; человек же, приподнявшись с корточек, улыбнулся ослепительно голливудской улыбкой:
— Здравствуй, Саша.
— Похоже, мы знакомы, — буркнул я. — Чем могу служить?
— Ты все такой же!
— А ты изменилась. — И признал: — В лучшую сторону.
Что-что, а нужно быть объективным. Чтобы делать субъективные выводы. Бывшая гражданка бывшего СССР похорошела на заморских харчах; загар чужого солнца скрадывал морщины; говорила она с мягким, почти незаметным акцентом.
— Спасибо, — улыбнулась. — Не ждали-с?
— Да уж, — пожал я плечами. — После столиц Европы и Америки да в нашу гопную дыру? Странно!
— Я как перелетная птичка — весной на родину потянуло.
— Тогда где другая птичка?
— Это вместо того, чтобы поинтересоваться делами?
— Дела, я вижу, замечательные, — прервал я гражданку США, — если судить по цвету лица. А вот где птичка Феникс?
— Это твой подарок. Мне.
— Извини, я дарил птаху девочке Ане; был у меня такой смородинский сердечный друг, — сказал я с некоторым, признаюсь, пафосом. — А не Мата Хари, прости, какая-то.
— Так получилось, Саша, — усмехнулась гостья моего подворья. — Я тебе сейчас все объясню.
— Меня сказки не интересуют. И быль тоже.
— Ты меня можешь послушать? Без эмоций?
— Про эмоции я уже слышал, родная, — занервничал. Не успел закалить свой дух, это правда. — Где Феникс, черт меня подери?!
— На! Черт бы меня побрал, — и, выудив из своей сумочки предмет диалога, тиснула его в мою руку.
Я, ощутив грани четырехмиллионного булыжника, почувствовал себя дураком: все так просто. Проще не бывает. Ничего не понимаю!
— Доволен, товарищ? — спросили меня.
— В какой-то степени, — уклонился я от прямого ответа.
— Только он фальшивый, — заметила американская подданная. И рассмеялась. И я даже знал, почему она смеется. Видимо, морда «тигра» превратилась в морду «барана». — Да-да, милый, фальшивее не бывает.
— А?.. Э?.. — Нет, говорить я не мог. Работа со стихиями, очевидно, сказалась на моих умственных способностях.
— Саша, давай посидим, поокаем, — предложили мне. — Как взрослые люди. Как два бывших сердечных друга. Ты согласен?
— Сссогласен, — выдавил я из себя и плюхнулся на крыльцо. Наверное, я таки переутомился. На голову.
Между тем американская леди по-демократически села рядом с российским простаком, у которого все та же голова пошла кругом от знакомого удушливого запаха духов. Боже мой, ну это уж слишком. Неужели этот запах меня будет преследовать всю оставшуюся жизнь? Упаси меня, Господи, от этого хакера! Пока я переживал, началось дамское повествование. Сказка-быль. О времени и о себе. История была занимательная, с хитрыми интригами, напоминающая детективное чтиво. Суть её заключалась в том, что жила-была смородинская девочка-принцесса, мечтающая о чудесной, счастливой жизни за морями-океанами. Мама принцессы всячески потакала этой мечте, отдав дочь в спецшколу для одаренных детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161