А что сейчас? Времена распада, позора и поражений.
— А вы, товарищ, патриот, — сказала на все это девушка.
— Любовь к родине — это плохо? Это нельзя? Это запрещено? — задавал я глупые, риторические вопросы. — Какая-то шкварка заширенная переврала все слова…
— Сашенька, — прервала меня Полина. — А что такое «шкварка заширенная»?
Я заскрипел от злости зубами: детский сад на выезде. Впрочем, я неправ. Если хочешь в чем-то переубедить собеседника, будь с ним любезен, как гремучая змея. И поэтому я улыбнулся, как мог улыбнуться только убийца, и ответил:
— Детка, перевожу только для тебя: человек, изможденный наркотическими веществами. — За деревьями угадывались новые жилые массивы, похожие на пчелиные соты. — Какие ещё будут вопросы?
— Вопрос один: может ли человек с таким воровским арго иметь отношение к научной интеллигенции?
— Может, — твердо ответил я. — Если он всю жизнь трудился в секретном НИИ…
— …который выпускает матрацы или там бревна, — улыбнулась милая бестия.
Я покачал головой и процедил сквозь зубы, взглянув в зеркальце заднего обзора — там, в километре, разваливался джип:
— Никитину вырву жало, а Резо сверну шнобель.
Девушка искренне заволновалась:
— Это я сама, сама. В контексте загородной прогулки. Я ведь журналистка. Буду ею… Ты забыл, Сашенька?
— Я ничего не забываю, — гордо ответствовал я.
— Ты забыл сбить скорость…
Полина была права — впереди висела стеклянная скворечня поста ГАИ.
Мы приближались к территории, оккупированной пятой колонной. Мы приближались к зоне, где действовали законы воровской общины. Мы приближались к среде обитания, окруженной свалками, похожими на блевотину большого отравленного города.
Я люблю прощаться. Всегда появляется надежда на неожиданную и радостную встречу. В будущем. Тем более если сразу можно договориться. Иначе говоря, наша славная троица, я-Никитин-Резо, была приглашена в гости. Через месяц. По случаю окончания школы Никой. Мы твердо обещали быть. При удачном расположении звезд. На этом девицы-красавицы, послав добрым молодцам воздушные поцелуи, растворились в толпе пасхального люда. Праздник закончился. Для нас, которых ждала текучка. А на конспиративной квартире ожидал с нетерпением генерал Орешко.
Наш боевой друг спрятался надежно, в каком-то захолустном районе столицы, запорошенном цементным снежком: заводик пылил и в Пасху, перевыполняя, видимо, план по легочным больным. Но люди жили, пили, ходили по завьюженным потравой улицам и христосовались. Такой народец, в крови которого 99 % цемента, победить невозможно.
…Генерал встречал нас с раздражением любовника, перегоревшего в ожидании любимой. Он метался по конспиративной клетушке и матерился, не понимая нашей безответственности:
— Господа, мать-тра-та-тать, так же нельзя работать! Я собственного ребенка не вижу неделями! Сижу здесь, как пень…
— …в весенний день, — дополнил я общую картину нервного солнцеворота в холостяцкой хижине, другими словами, пошутил.
Шутка оказалась неудачной: Орешко обиделся, мол, человек он государственный и не потерпит издевательств со стороны людей, способных загубить любое дело. Это была ложь! Бессовестная. Я взорвался: это он, сучий потрох, нас подставлял! И ему, фанфану-тюльпану, мы кровью заработали генеральские звездочки! И пошел он, метелка, туда, откуда пришел. А пришел он известно откуда — с Лубянской площади.
Треск случился необыкновенный, то бишь скандал. Что делать? Все живые люди, у всех нервы, проблемы, дети, жены и, быть может, любовницы. Гвардии рядовой и генерал ГБ хотели было схватиться за грудки, да им помешали. Их же боевые друзья, заявившие, что негоже драть горло и рубахи; во всем виноваты они, люди, любители природы и экологии; и вообще надо скоренько решать деловые вопросы, чтобы затем бежать без оглядки из этого цементного мешка.
Столь разумные речи привели нас с Орешко в чувства добрые. Зачем бить морды, если можно выпить коньячку и поговорить по душам. Что и было сделано. Появилась бутылка для троих. А мне, как приз, вручили крупное, витаминизированное яблоко. С железом.
Хлопнув рюмашечку клоповой дряни, генерал принялся излагать суть проблемы. Суть дела я знал. Но жевал яблоко и поэтому молчал.
Как известно, суть дела была в следующем. Загадочная, русская «красная ртуть» привлекла внимание как ученых с мировым именем, так и безымянных сотрудников спецслужб. Ученые сказали, что подобного химического соединения не может быть в природе. Не может быть потому, что не может быть. На это спецслужбы ответили: что, вы не знаете этих крези-русских? В их сумасшедших башках зарождаются такие невозможные, дикие проекты, что остается только верить в чудо. И что интересно, эти чудеса частенько происходят. Вспомните, господа ученые, трехлинейку образца 1891 г., телефон, радио, вертолет, телевидение, хозяйственное мыло за 19 копеек, которое по своему составу не может отстирывать вещи, но ведь отстирывало же, черт подери! И так далее. Так что с этими малохольными евроазиатами нужно держать ушки на макушке. Необходимо добыть хотя бы килограмм «красной ртути», чтобы установить истину. А помогут нам в этом, господа, наши кредитоспособные мани-мани. Некоторые «новые русские» падки на них, как бурый мишка в сосновом бору падок на мед.
Так или примерно так рассуждали специалисты служб, изучающих загадочную славянскую душу. И в результате появилась некая скандинавская Фирма-покупатель, решившая приобрести незнакомый предмет через Посредника («Рост-банк»). Желание, конечно, похвальное, какие секреты могут быть у заклятых друзей? Тем более за один килограмм кирпичной пороши — несколько килограммов американских тугриков. Будет чем платить зарплату рабочим на предприятии X, что под Красноярском.
Задача перед Селиховым и Резо-Хулио проста, как H2O. Контролировать ситуацию и господина Акимова. Кто такой Акимов? Он известный химик; банкир-бланкетка с птичьей фамилией отправил его в командировку. Старик доверчивее туза колыванского. С ним проблем не будет. Главная задача проникнув в закрытый городок, по возможности прочитать всю ситуацию. Есть сведения, что все производство находится под защитой и бдительным оком ГРУ. Главное разведывательное управление — это не епископальное ЦРУ; военные умеют защищать свои интересы, и поэтому необходимо быть крайне осторожным и сдержанным в своих действиях.
— H2O, — хмыкнул я. — КР 2020 и ГРУ. Веселенькие аббревиатуры.
— Саша, если бы это была поездка на остров Пасхи, я бы к тебе не обратился, — резонно заметил генерал. — Сам бы поехал. Туристом.
— Кстати, сегодня Пасха, — напомнил я. — Христос воскресе.
— Иди к черту, — отмахнулся Орешко. — Я атеист.
— Ты авантюрист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
— А вы, товарищ, патриот, — сказала на все это девушка.
— Любовь к родине — это плохо? Это нельзя? Это запрещено? — задавал я глупые, риторические вопросы. — Какая-то шкварка заширенная переврала все слова…
— Сашенька, — прервала меня Полина. — А что такое «шкварка заширенная»?
Я заскрипел от злости зубами: детский сад на выезде. Впрочем, я неправ. Если хочешь в чем-то переубедить собеседника, будь с ним любезен, как гремучая змея. И поэтому я улыбнулся, как мог улыбнуться только убийца, и ответил:
— Детка, перевожу только для тебя: человек, изможденный наркотическими веществами. — За деревьями угадывались новые жилые массивы, похожие на пчелиные соты. — Какие ещё будут вопросы?
— Вопрос один: может ли человек с таким воровским арго иметь отношение к научной интеллигенции?
— Может, — твердо ответил я. — Если он всю жизнь трудился в секретном НИИ…
— …который выпускает матрацы или там бревна, — улыбнулась милая бестия.
Я покачал головой и процедил сквозь зубы, взглянув в зеркальце заднего обзора — там, в километре, разваливался джип:
— Никитину вырву жало, а Резо сверну шнобель.
Девушка искренне заволновалась:
— Это я сама, сама. В контексте загородной прогулки. Я ведь журналистка. Буду ею… Ты забыл, Сашенька?
— Я ничего не забываю, — гордо ответствовал я.
— Ты забыл сбить скорость…
Полина была права — впереди висела стеклянная скворечня поста ГАИ.
Мы приближались к территории, оккупированной пятой колонной. Мы приближались к зоне, где действовали законы воровской общины. Мы приближались к среде обитания, окруженной свалками, похожими на блевотину большого отравленного города.
Я люблю прощаться. Всегда появляется надежда на неожиданную и радостную встречу. В будущем. Тем более если сразу можно договориться. Иначе говоря, наша славная троица, я-Никитин-Резо, была приглашена в гости. Через месяц. По случаю окончания школы Никой. Мы твердо обещали быть. При удачном расположении звезд. На этом девицы-красавицы, послав добрым молодцам воздушные поцелуи, растворились в толпе пасхального люда. Праздник закончился. Для нас, которых ждала текучка. А на конспиративной квартире ожидал с нетерпением генерал Орешко.
Наш боевой друг спрятался надежно, в каком-то захолустном районе столицы, запорошенном цементным снежком: заводик пылил и в Пасху, перевыполняя, видимо, план по легочным больным. Но люди жили, пили, ходили по завьюженным потравой улицам и христосовались. Такой народец, в крови которого 99 % цемента, победить невозможно.
…Генерал встречал нас с раздражением любовника, перегоревшего в ожидании любимой. Он метался по конспиративной клетушке и матерился, не понимая нашей безответственности:
— Господа, мать-тра-та-тать, так же нельзя работать! Я собственного ребенка не вижу неделями! Сижу здесь, как пень…
— …в весенний день, — дополнил я общую картину нервного солнцеворота в холостяцкой хижине, другими словами, пошутил.
Шутка оказалась неудачной: Орешко обиделся, мол, человек он государственный и не потерпит издевательств со стороны людей, способных загубить любое дело. Это была ложь! Бессовестная. Я взорвался: это он, сучий потрох, нас подставлял! И ему, фанфану-тюльпану, мы кровью заработали генеральские звездочки! И пошел он, метелка, туда, откуда пришел. А пришел он известно откуда — с Лубянской площади.
Треск случился необыкновенный, то бишь скандал. Что делать? Все живые люди, у всех нервы, проблемы, дети, жены и, быть может, любовницы. Гвардии рядовой и генерал ГБ хотели было схватиться за грудки, да им помешали. Их же боевые друзья, заявившие, что негоже драть горло и рубахи; во всем виноваты они, люди, любители природы и экологии; и вообще надо скоренько решать деловые вопросы, чтобы затем бежать без оглядки из этого цементного мешка.
Столь разумные речи привели нас с Орешко в чувства добрые. Зачем бить морды, если можно выпить коньячку и поговорить по душам. Что и было сделано. Появилась бутылка для троих. А мне, как приз, вручили крупное, витаминизированное яблоко. С железом.
Хлопнув рюмашечку клоповой дряни, генерал принялся излагать суть проблемы. Суть дела я знал. Но жевал яблоко и поэтому молчал.
Как известно, суть дела была в следующем. Загадочная, русская «красная ртуть» привлекла внимание как ученых с мировым именем, так и безымянных сотрудников спецслужб. Ученые сказали, что подобного химического соединения не может быть в природе. Не может быть потому, что не может быть. На это спецслужбы ответили: что, вы не знаете этих крези-русских? В их сумасшедших башках зарождаются такие невозможные, дикие проекты, что остается только верить в чудо. И что интересно, эти чудеса частенько происходят. Вспомните, господа ученые, трехлинейку образца 1891 г., телефон, радио, вертолет, телевидение, хозяйственное мыло за 19 копеек, которое по своему составу не может отстирывать вещи, но ведь отстирывало же, черт подери! И так далее. Так что с этими малохольными евроазиатами нужно держать ушки на макушке. Необходимо добыть хотя бы килограмм «красной ртути», чтобы установить истину. А помогут нам в этом, господа, наши кредитоспособные мани-мани. Некоторые «новые русские» падки на них, как бурый мишка в сосновом бору падок на мед.
Так или примерно так рассуждали специалисты служб, изучающих загадочную славянскую душу. И в результате появилась некая скандинавская Фирма-покупатель, решившая приобрести незнакомый предмет через Посредника («Рост-банк»). Желание, конечно, похвальное, какие секреты могут быть у заклятых друзей? Тем более за один килограмм кирпичной пороши — несколько килограммов американских тугриков. Будет чем платить зарплату рабочим на предприятии X, что под Красноярском.
Задача перед Селиховым и Резо-Хулио проста, как H2O. Контролировать ситуацию и господина Акимова. Кто такой Акимов? Он известный химик; банкир-бланкетка с птичьей фамилией отправил его в командировку. Старик доверчивее туза колыванского. С ним проблем не будет. Главная задача проникнув в закрытый городок, по возможности прочитать всю ситуацию. Есть сведения, что все производство находится под защитой и бдительным оком ГРУ. Главное разведывательное управление — это не епископальное ЦРУ; военные умеют защищать свои интересы, и поэтому необходимо быть крайне осторожным и сдержанным в своих действиях.
— H2O, — хмыкнул я. — КР 2020 и ГРУ. Веселенькие аббревиатуры.
— Саша, если бы это была поездка на остров Пасхи, я бы к тебе не обратился, — резонно заметил генерал. — Сам бы поехал. Туристом.
— Кстати, сегодня Пасха, — напомнил я. — Христос воскресе.
— Иди к черту, — отмахнулся Орешко. — Я атеист.
— Ты авантюрист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161