Воспользовавшись благоприятным моментом, санитары подхватили его под руки, подняли и с силой втолкнули в открытую дверь.
– Эй, что вы делаете?! Сволочи! Эй!..
Он яростно забарабанил в дверь. Но дверь не поддавалась, потому что с другой стороны ее подпирали два дюжих санитара.
– Откройте! Откройте, вам говорят! Отворите сейчас же!
Не обращая внимания на крики, санитары невозмутимо держали дверь.
Норико принесла табуретку.
– Можно смотреть сверху.
– Каждые пять минут?
– Пока кричит, нечего волноваться.
– Что же, нам так и стоять тут, покуда он не утихнет?
– Извините, но что поделаешь…
– А он там не окочурится?
– Не беспокойтесь. Я тоже буду время от времени поглядывать.
Санитары мрачно кивнули, потом, вдруг вспомнив, попросили:
– Свяжитесь с нашим управлением, скажите, что раненый буянит и мы пока не можем выехать обратно.
Когда Норико вернулась в регистратуру, полицейский говорил по телефону, выясняя личность пострадавшего. Она перепоручила ему просьбу санитаров и прошла в процедурный кабинет. Там, перед кипящим стерилизатором, потерянно стояла Каору.
– Ты чего? – удивилась Норико.
– Какое у него… лицо…
– Так ему, идиоту, и надо!
– У него на лбу что-то блестит… Как стекляшки…
– Наверное, осколки.
– Ужас какой!
Бледная до синевы, Каору ушла в операционную за зажимами. Норико развела в ведре мыло, намочила тряпку. Клеенка на кушетке и пол вокруг были густо залиты кровью. Когда Норико смыла кровь и выключила стерилизатор, за дверью, у регистратуры, послышались грубые, возбужденные мужские голоса. Норико выглянула в коридор. Двое полицейских тщетно пытались что-то объяснить толпившимся в коридоре типам в кожаных куртках и безвкусных ярко-красных свитерах.
– Нет такого закона, чтобы раненого – в уборную!
– А вдруг он умрет!
– И это называется больница?!
Они угрожающе наступали на полицейских.
– А мы-то здесь при чем? Мы только выполняли указания врача! – оправдывались те.
Дежурный, обернувшись, заметил Норико.
– Позовите доктора! – устало попросил он. – Вот, требуют объяснений, почему их приятеля закрыли в уборной. Просто осатанели, когда услыхали про это.
– А ну, зови живей! – гаркнул на застывшую в нерешительности Норико один из незваных гостей.
Норико сняла трубку, набрала номер. После третьего звонка послышался спокойный голос Наоэ:
– Что там еще?
– Пришли друзья больного. Говорят, что хотели бы переговорить с врачом.
– Что им нужно?
– Чтобы вы объяснили, почему больного закрыли в уборной.
– Скажи, пусть успокоятся.
– Но… Да… Лучше бы вы пришли сами. Наоэ молчал.
– Я вас очень прошу!
– Ладно. – В трубке послышался щелчок и короткие гудки. Норико вернулась в коридор.
– Доктор сейчас придет.
– Попробовал бы не прийти! – С наглой ухмылкой они развалились на стульях.
– Это молодчики из банды «К». Доктор им все растолкует, и, думаю, они поймут, – виновато шепнул полицейский.
Из стерилизатора уже не валил пар, в амбулатории стало холодно. Якудза поеживались и, стараясь согреться, притопывали ногами. Огонек вызова на двери лифта переместился с первого этажа на третий – должно быть, там нажал кнопку Наоэ, – потом снова пополз вниз. Гангстеры и двое полицейских не отрываясь следили за движущейся яркой точкой. Когда она замерла на цифре «1», все разом вскочили. Двери лифта раскрылись.
Наоэ был без халата, в бледно-голубой рубашке. Выйдя из лифта, он мельком оглядел всю компанию, молча повернулся и зашагал направо, в конец коридора. Якудза и полицейские гуськом потянулись следом. Наоэ подошел к санитарам, державшим дверь.
– Ну как?
Сидевшие на табурете санитары поспешно вскочили.
– Как будто угомонился.
Наоэ взобрался на табурет и заглянул внутрь.
– Эй! Открой! – снова поднял крик закрытый в уборной раненый. Но вопли его звучали уже значительно тише. Наоэ несколько секунд наблюдал за ним, потом слез с табурета и взглянул на часы.
– Минут пятнадцать прошло?
– Пожалуй. – Санитары тоже посмотрели на часы.
– Пусть посидит еще немножко.
Наоэ вымыл руки и вышел из туалета. Остальные снова потянулись за ним. Якудза хранили молчание, но на их физиономиях застыла тихая ярость. Замирая от страха, Норико брела позади всех.
Наоэ шагал, не обращая ни на кого внимания. Он уже прошел мимо ступенек лестницы и подошел к лифту, как вдруг резко остановился и оглянулся.
– Так что вы хотели сказать? Якудза молча смотрели на него.
– Вы кричали, что у вас к доктору разговор. Давайте, выкладывайте, – подтолкнул их полицейский.
– Вообще-то… мы… – наконец открыл рот немолодой мужчина в кожаном пиджаке. – Мы его почти не знаем, только что познакомились, да и спор у нас вышел из-за форменной ерунды, но… запирать в уборной… – У говорившего была сутулая спина, на левой щеке чернела маленькая круглая родинка. – А вдруг он там умрет?
– Не умрет, – успокоил Наоэ.
– Это вы так считаете. А ему каково?
– Пьяных я не лечу.
– Но ведь у него голова пробита! Посмотрите, сколько крови.
Наоэ молчал.
– Вы что, не слышите? – повысил голос мужчина.
– Вас не устраивает наша больница?
– Нет, нас не устраивает то, как здесь обращаются с больными!
Наоэ обернулся к Норико.
– Ты уже заполнила карту?
Та отрицательно покачала головой.
– Заполни. И побыстрей.
Норико поспешно принесла из регистратуры чистый бланк.
– Имя?
– Дзиро Тода? – Полицейский вопросительно взглянул на них.
– Верно. – Кожаные пиджаки дружно кивнули.
– Застрахован?
– Есть у него страховка? – повернулся к приятелям сутулый.
– Да… кажется, какая-то есть.
– Страхование на случай болезни, – уточнил Наоэ.
– Вроде бы есть, – пожал плечами парень, стоявший с краю. По всему было видно, что толком он ничего не знает.
– Работает?
– Живет на пособие.
– Такой молодой? – усомнился дежурный.
– Наверное, пособие по безработице, – предположил третий, совсем молоденький.
– Вообще-то, нам точно не известно, – заключил сутулый.
– Значит, расходы по лечению берете на себя? Наоэ обвел всех глазами. Якудза молча переглянулись, потом сутулый сказал:
– Он заплатит сам.
– Может, вы пока внесете за него задаток?
– …Вообще-то можно… А сколько времени он пролежит?
– Недели две, как минимум.
– Так долго?..
– В какую палату желаете его поместить?
– То есть? – удивился сутулый.
– У нас есть палаты люкс, палаты первого класса, второго, третьего и общие.
– А… палата люкс – это?..
– Палата первого класса стоит девять тысяч иен в день. Люкс – десять с половиной. Но в этом случае страховка недействительна. За такие палаты платят только наличными.
Якудза снова переглянулись.
– Если нет страховки, то и в общей палате один день – даже без лечения – полторы тысячи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Эй, что вы делаете?! Сволочи! Эй!..
Он яростно забарабанил в дверь. Но дверь не поддавалась, потому что с другой стороны ее подпирали два дюжих санитара.
– Откройте! Откройте, вам говорят! Отворите сейчас же!
Не обращая внимания на крики, санитары невозмутимо держали дверь.
Норико принесла табуретку.
– Можно смотреть сверху.
– Каждые пять минут?
– Пока кричит, нечего волноваться.
– Что же, нам так и стоять тут, покуда он не утихнет?
– Извините, но что поделаешь…
– А он там не окочурится?
– Не беспокойтесь. Я тоже буду время от времени поглядывать.
Санитары мрачно кивнули, потом, вдруг вспомнив, попросили:
– Свяжитесь с нашим управлением, скажите, что раненый буянит и мы пока не можем выехать обратно.
Когда Норико вернулась в регистратуру, полицейский говорил по телефону, выясняя личность пострадавшего. Она перепоручила ему просьбу санитаров и прошла в процедурный кабинет. Там, перед кипящим стерилизатором, потерянно стояла Каору.
– Ты чего? – удивилась Норико.
– Какое у него… лицо…
– Так ему, идиоту, и надо!
– У него на лбу что-то блестит… Как стекляшки…
– Наверное, осколки.
– Ужас какой!
Бледная до синевы, Каору ушла в операционную за зажимами. Норико развела в ведре мыло, намочила тряпку. Клеенка на кушетке и пол вокруг были густо залиты кровью. Когда Норико смыла кровь и выключила стерилизатор, за дверью, у регистратуры, послышались грубые, возбужденные мужские голоса. Норико выглянула в коридор. Двое полицейских тщетно пытались что-то объяснить толпившимся в коридоре типам в кожаных куртках и безвкусных ярко-красных свитерах.
– Нет такого закона, чтобы раненого – в уборную!
– А вдруг он умрет!
– И это называется больница?!
Они угрожающе наступали на полицейских.
– А мы-то здесь при чем? Мы только выполняли указания врача! – оправдывались те.
Дежурный, обернувшись, заметил Норико.
– Позовите доктора! – устало попросил он. – Вот, требуют объяснений, почему их приятеля закрыли в уборной. Просто осатанели, когда услыхали про это.
– А ну, зови живей! – гаркнул на застывшую в нерешительности Норико один из незваных гостей.
Норико сняла трубку, набрала номер. После третьего звонка послышался спокойный голос Наоэ:
– Что там еще?
– Пришли друзья больного. Говорят, что хотели бы переговорить с врачом.
– Что им нужно?
– Чтобы вы объяснили, почему больного закрыли в уборной.
– Скажи, пусть успокоятся.
– Но… Да… Лучше бы вы пришли сами. Наоэ молчал.
– Я вас очень прошу!
– Ладно. – В трубке послышался щелчок и короткие гудки. Норико вернулась в коридор.
– Доктор сейчас придет.
– Попробовал бы не прийти! – С наглой ухмылкой они развалились на стульях.
– Это молодчики из банды «К». Доктор им все растолкует, и, думаю, они поймут, – виновато шепнул полицейский.
Из стерилизатора уже не валил пар, в амбулатории стало холодно. Якудза поеживались и, стараясь согреться, притопывали ногами. Огонек вызова на двери лифта переместился с первого этажа на третий – должно быть, там нажал кнопку Наоэ, – потом снова пополз вниз. Гангстеры и двое полицейских не отрываясь следили за движущейся яркой точкой. Когда она замерла на цифре «1», все разом вскочили. Двери лифта раскрылись.
Наоэ был без халата, в бледно-голубой рубашке. Выйдя из лифта, он мельком оглядел всю компанию, молча повернулся и зашагал направо, в конец коридора. Якудза и полицейские гуськом потянулись следом. Наоэ подошел к санитарам, державшим дверь.
– Ну как?
Сидевшие на табурете санитары поспешно вскочили.
– Как будто угомонился.
Наоэ взобрался на табурет и заглянул внутрь.
– Эй! Открой! – снова поднял крик закрытый в уборной раненый. Но вопли его звучали уже значительно тише. Наоэ несколько секунд наблюдал за ним, потом слез с табурета и взглянул на часы.
– Минут пятнадцать прошло?
– Пожалуй. – Санитары тоже посмотрели на часы.
– Пусть посидит еще немножко.
Наоэ вымыл руки и вышел из туалета. Остальные снова потянулись за ним. Якудза хранили молчание, но на их физиономиях застыла тихая ярость. Замирая от страха, Норико брела позади всех.
Наоэ шагал, не обращая ни на кого внимания. Он уже прошел мимо ступенек лестницы и подошел к лифту, как вдруг резко остановился и оглянулся.
– Так что вы хотели сказать? Якудза молча смотрели на него.
– Вы кричали, что у вас к доктору разговор. Давайте, выкладывайте, – подтолкнул их полицейский.
– Вообще-то… мы… – наконец открыл рот немолодой мужчина в кожаном пиджаке. – Мы его почти не знаем, только что познакомились, да и спор у нас вышел из-за форменной ерунды, но… запирать в уборной… – У говорившего была сутулая спина, на левой щеке чернела маленькая круглая родинка. – А вдруг он там умрет?
– Не умрет, – успокоил Наоэ.
– Это вы так считаете. А ему каково?
– Пьяных я не лечу.
– Но ведь у него голова пробита! Посмотрите, сколько крови.
Наоэ молчал.
– Вы что, не слышите? – повысил голос мужчина.
– Вас не устраивает наша больница?
– Нет, нас не устраивает то, как здесь обращаются с больными!
Наоэ обернулся к Норико.
– Ты уже заполнила карту?
Та отрицательно покачала головой.
– Заполни. И побыстрей.
Норико поспешно принесла из регистратуры чистый бланк.
– Имя?
– Дзиро Тода? – Полицейский вопросительно взглянул на них.
– Верно. – Кожаные пиджаки дружно кивнули.
– Застрахован?
– Есть у него страховка? – повернулся к приятелям сутулый.
– Да… кажется, какая-то есть.
– Страхование на случай болезни, – уточнил Наоэ.
– Вроде бы есть, – пожал плечами парень, стоявший с краю. По всему было видно, что толком он ничего не знает.
– Работает?
– Живет на пособие.
– Такой молодой? – усомнился дежурный.
– Наверное, пособие по безработице, – предположил третий, совсем молоденький.
– Вообще-то, нам точно не известно, – заключил сутулый.
– Значит, расходы по лечению берете на себя? Наоэ обвел всех глазами. Якудза молча переглянулись, потом сутулый сказал:
– Он заплатит сам.
– Может, вы пока внесете за него задаток?
– …Вообще-то можно… А сколько времени он пролежит?
– Недели две, как минимум.
– Так долго?..
– В какую палату желаете его поместить?
– То есть? – удивился сутулый.
– У нас есть палаты люкс, палаты первого класса, второго, третьего и общие.
– А… палата люкс – это?..
– Палата первого класса стоит девять тысяч иен в день. Люкс – десять с половиной. Но в этом случае страховка недействительна. За такие палаты платят только наличными.
Якудза снова переглянулись.
– Если нет страховки, то и в общей палате один день – даже без лечения – полторы тысячи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77