ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вода же в результате своего
испарения превращается в воздух, который, в свою очередь, - в огонь и,
наконец, в результате предельного разрежения и утончения - в эфир, из
которого состоят и небо и самые боги. Между всеми этими элементами нет
никакого перерыва, поскольку каждый из них переходит в соседний путем
сплошного и непрерывного изменения. Таким образом, у милетцев здесь было то,
что можно назвать элементным континуумом.
Такие принципы, как принцип разрежения или сгущения, только подчеркивают
непрерывность того становления, о котором учили милетцы. В известной мере
оно свойственно всем милетцам (так, об уплотнении элементов имеется намек у
Фалеса - В 3).
г)
Становление уже по самой своей природе есть такой процесс, который нельзя
исчерпать отдельными изолированными точками, в каком бы количестве мы их ни
брали. Понятие становления (иными словами, непрерывности, или континуума)
обязательно связано с понятием бесконечности. Эта бесконечность в той или
иной мере представлена у всех милетцев. Но подобно тому, как разрежение и
сгущение отчетливее представлено у Анаксимена, понятие бесконечности ярче
других представлено у Анаксимандра. Анаксимандр учит, что все вещи произошли
из того, что он называет беспредельным (apeiron), которое отнюдь не является
простой смесью элементов, а обладает своей собственной специфической
природой. О том, что это не простая смесь элементов, отчетливо гласят
следующие фрагменты (1): "Он говорил, что начало и элемент есть
беспредельное, не определяя его ни как воздух, ни как воду, ни как что-либо
другое. Он учил, что части изменяются, целое же остается неизменным". И
далее (16): "Беспредельное, из которого [возникают] элементы, есть нечто
отличное [от каждого из них]". Это не значит, что беспредельное у
Анаксимандра есть нечто сверхматериальное. Наоборот, все материальное и
происходит из беспредельного и при своем разрушении уходит в него. О вечном
чередовании возникновения и гибели на лоне беспредельного, в частности, о
происхождении из него всех противоположностей, вполне определенно гласят
фрагменты 9 - 11, 14. 17. Некоторые из позднейших греческих излагателей
Анаксимандра (фрг. 14) упрекали это беспредельное за отсутствие в нем
творческой причины. Но ясно, что в столь раннюю эпоху греческие философы еще
не различали понятия материи и творческой причины. Как у элейцев единое
бытие уже само по себе было творческой причиной, так и у Анаксимандра
беспредельное является одновременно и творческой причиной всего
существующего. Критикующий Анаксимандра Аристотель (фрг. 15) понимает
беспредельное Анаксимандра и как то, что имеет предел в самом себе, и как
нечто невозникшее и неуничтожимое: "оно объемлет все и всем правит", и даже
оно есть божество. А то, что оно содержит свой предел в самом себе, видно из
слов Аристотеля, что все имеющее начало имеет и конец, и что беспредельное
как объемлющее все начала и концы содержит их в себе, а потому и пределы
всего существующего. Это значит, что беспредельное Анаксимандра есть то, что
мы можем назвать бесконечностью, которая определенным образом упорядочена и
отличается определенного типа структурой54.
Заметим, что идея беспредельного отнюдь не чужда ни Фалесу (А 13), ни
Анаксимену (А 1.5). Что все это очень далеко от наших современных
математических представлений о бесконечности, - это ясно. Однако ясно и то,
что Анаксимандр, не владея никаким математическим аппаратом и не имея
никаких навыков в математических построениях, отдаленно все же предчувствует
такую постановку вопроса, при которой бесконечность мыслится не в виде
какого-то расплывчатого пятна, а в виде закономерно проводимой
упорядоченности.
2. Эстетический смысл учения милетцев
Нельзя обвинять милетцев в том, что у них не было эстетики в качестве
самостоятельной науки. Такой эстетики не было и вообще во всей античности.
Тем не менее зачеркивать все эстетические тенденции, которые содержала в
себе вся античная философия, в том числе милетская, - нельзя.
а)
Несомненным эстетическим принципом является, согласно Анаксимандру,
наличие беспредельного в каждом отдельном элементе. Это учение у него
развито довольно слабо, или, может быть, слишком скудны наши источники об
этом философе. Но что здесь мыслится тождество единичного и всеобщего, это
ясно. А такое тождество и есть сфера эстетики. Сюда же нужно отнести и такие
учения милетцев, как, например, рассуждение о всеобщем одушевлении воды у
Фалеса (А 1. 3. 22 - 23) и воздуха у Анаксимена (А 23). Фалес даже думает (А
3), что "мир одушевлен и полон демонов". Душа у Фалеса одновременно и вода
(А 2) и бессмертие (А 1.2), а у Анаксимандра (фрг. 29) и Анаксимена (В 2)
она - и воздух, и активно оформляющее начало.
б)
Как уже сказано выше, бесконечность мыслилась у милетцев в виде космоса
или в виде многих, даже бесчисленных космосов. В каждый отдельный момент
космической жизни космос представляет собою определенную структуру
бесконечности. Диоген Лаэрций (1 35 = А 1) передает ряд интересных изречений
Фалеса. "Прекраснее всего мир, ибо он есть произведение бога". Но когда
Фалесу задавали вопрос, что такое божество (1 36, у Дильса там же), то он
отвечал: "То, что не имеет ни начала, ни конца". Другими словами, космос
прекрасен потому, что он есть произведение беспредельного. Иначе говоря,
эстетика милетцев уже определенно предчувствовала понимание красоты как
проявление бесконечного в конечном, т.е. общего в индивидуальном, а наиболее
совершенным проявлением такого тождества всеобщего и индивидуального, или,
иными словами, наиболее совершенным произведением искусства, считался
космос. В этом смысле и нужно понимать такие суждения милетцев, как,
например, у Фалеса (А 13 b): "космос един", или такие суждения позднейших
авторов об Анаксимене (А 1. 2), что он ученик Парменида, или суждения самого
Анаксимена (А 6. 7 - 9) о бесконечности воздуха и о конечности происходящих
из него вещей, или, наконец, суждение Анаксимандра (фрг. 17), что
"бесчисленные небеса суть боги".
в)
Общеэстетической тенденции милетцев соответствовал их чрезвычайно
конкретный и реалистический взгляд на природу, который заставлял их
производить бесконечные наблюдения, быть астрономами и метеорологами,
интенсивно заниматься геометрией (как это было, например, у Фалеса. А 19 -
21). Фалес вообще "первый стал рассуждать о природе" (А 1. 7); и такое его
суждение, как "познай самого себя" (А 1 - 3), нужно понимать только
натурфилософски и материалистически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210