290).
Боги, согласно атомистам, возникают в тех случаях, когда атомы в результате
своего сплетения образовывают то, что Демокрит называл "умом". Вспомним, что
простая сумма атомов никогда не понималась атомистами как механическая
сумма, а всегда как нечто новое. Поэтому душа не отрицалась, но признавалась
состоящей из атомов. И ум не отрицался, но также возникал в результате
специфического движения и сплетения атомов. Боги поэтому тоже состоят из
атомов. Они имеют особенно длительное существование, но, как и все вещи
мира, вовсе не обладают никаким бессмертием. "Бог есть ум в шарообразном
огне" (А 74, Маков. 286). Демонами "полон воздух" (А 78, Маков. 289).
"Демокрит предполагает, что боги возникли вместе с остальным горным огнем"
(А 74 Маков. 286). Цицерон уже плохо разбирался в этом экзотическом учении
древних материалистов о богах. Но те разные понимания этих богов, которые,
он предположительно допускает, как раз имеют к Демокриту ближайшее
отношение. Их нужно понимать не как друг другу противоречащие, но умственные
начала; живые образы природы, нам помогающие или вредящие; огромные
материальные величины, окружающие весь наш мир (там же). "В стечении атомов
находится некая живая и духовная сила", а "начала ума находятся в мирах,
которые он наделяет божественностью" (Маков. 289). Повторяем, ни о каких
мифологических существах в античном материализме не может быть и речи, и
само представление о них неизменно опровергается как жалкая человеческая
выдумка, возникшая из страха перед явлениями природы (Маков. 301). Под
богами атомисты понимали, очевидно, наиболее общие, наиболее стойкие и
наиболее прекрасные скопления атомов. Поэтому и признавалось, что в них
содержится умственное начало. И если бы мы хотели точно обозначить природу
этих атомистических божеств, мы должны были бы сказать, что природа богов
была по преимуществу эстетической и художественной. От этих богов истекали и
соответствующие образы, или, как говорили атомисты, "видики", которые тоже
были оформлены в обобщенных и прекрасных образах, действуя таким своим видом
на людей (Маков. 292 - 294).
Эти атомистические боги, столь для нас неожиданные и курьезные, могут
быть привлечены как наиболее яркая иллюстрация натур философской эстетики
атомистов. Все указанные выше моменты эстетики атомистов именно в этих
материалистических богах нашли самое яркое и компактное, самое краткое и
наиболее обобщенное выражение. После того как погибла мифологическая
религия, эти боги все еще продолжали носить в представлении тогдашних
философов обобщенный и художественный характер. Иначе зачем нужно было бы
Демокриту, признающему в бытии только материальные атомы и пустоту, вдруг
создавать целое учение о богах. Несомненно, это было не мифологией и не
религией, а натурфилософской эстетикой. В дальнейшем у атомистов она будет
только прогрессировать. Эпикур и Лукреций сделают их бессмертными, поместят
в междумириях, превратят их в идеал человеческой свободы, независимости и
эстетического самонаслаждения; но и все более резким будет становиться также
и отрицание их малейшего воздействия на протекание мировой истории. Эстетика
здесь станет еще более выразительной. В отличие от Демокрита, который
несколько колебался в вопросе о воздействии богов на мир (согласно Маков.
288, Демокрит признавал из богов только Кару и Милость), Эпикур и Лукреций
утвердили безоговорочный "деизм".
б)
Однако, и кроме учения о богах у атомистов были методы общего
представления о мироздании, которые либо имеют прямо эстетический смысл,
либо весьма близки к нему. Каждый атом есть законченное геометрическое тело,
построенное по определенному принципу. Весь мир тоже имеет свою определенную
геометрическую форму. А именно - он шарообразен (67 А 22) и даже "покрыт
хитоном и кожицей, сплетенной из крючковидных атомов" (А 23). Правда, миров
- бесконечное количество (А 21), и каждый мир не вечен (А 22); но, появляясь
из хаоса, каждый мир обязательно геометрически структурен и является вполне
определенной живописно-скульптурной картиной. Именно в этом виде выступает у
атомистов и космология (А. 1.24).
в)
В заключение необходимо сказать, что Левкиппу и Демокриту принадлежит и
общая эстетическая картина мироздания, построенная на основах атомистики.
Эта картина величественна, проста, трагична и безболезненна, как и все
классическое.
Раздробив бытие на индивидуально-множественные атомы, Демокрит запретил
себе говорить об Уме и Логосе в смысле абсолютной упорядоченности сущего и
заменил это Необходимостью, Судьбой, которая, впрочем, как мы видели выше,
ничем не отличается от разума и ума. В этом он вполне сходится с
досократиками вообще и, прежде всего, с Гераклитом, у которого, как мы
видели, Логос тоже совпадает с Судьбой. Но принцип индивидуальной
множественности привел Демокрита к иной космогонической картине, чем та,
которая обнаруживается у других досократиков. А именно, Демокрит подчеркнул
хаотичность и случайность всех возникновений и уничтожений в мире. Однако,
поскольку в мировом хаосе есть свой "хаос" и свой разум, своя
упорядоченность, а именно, разум и упорядоченность хаоса, то Демокрит создал
небывалую еще картину мирового хаоса, упорядоченного как раз в виде хаоса,
без превращения его в стройность и порядок. Это картина того единственно
возможного порядка, на который только способен хаос. Это - картина мирового
космогонического бытия атомов. В безудержной и бесцельной мировой игре, без
начала и смысла, наивно и дико носятся в безднах мировой пустоты
беспричинные и бесцельные, неизвестно откуда и куда несущиеся вихри,
создавая из себя мимоходом и ненароком миры и тут же их разрушая в своей
вечной смеющейся беспринципности. Что за причина этих вихрей и почему в них
происходят те, а не эти сцепления атомов, т.е. те, а не эти миры, - на этот
вопрос нет и не может быть ответа. Но именно это, согласно Демокриту, и
хорошо. Что за цель, ради чего, ради кого возникают из атомов миры и опять
разрушаются? Никакой такой цели нет и никто во всем мире ничего не может о
ней сказать - ни люди, ни боги, ни сама судьба. Это безгорестное и
безрадостное бытие, наивно улыбчивая и аморальная вечность, которая
Гераклиту являлась в виде ребенка, занятого своей детской игрой, есть, может
быть, лучшее создание эллинской классической мысли. И тут мы отчетливо
ощущаем мраморные извивы случайно возникшего античного космоса, прекрасного
именно потому, что он основан на самом же себе, на стихии, прекрасного
именно потому, что случайного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
Боги, согласно атомистам, возникают в тех случаях, когда атомы в результате
своего сплетения образовывают то, что Демокрит называл "умом". Вспомним, что
простая сумма атомов никогда не понималась атомистами как механическая
сумма, а всегда как нечто новое. Поэтому душа не отрицалась, но признавалась
состоящей из атомов. И ум не отрицался, но также возникал в результате
специфического движения и сплетения атомов. Боги поэтому тоже состоят из
атомов. Они имеют особенно длительное существование, но, как и все вещи
мира, вовсе не обладают никаким бессмертием. "Бог есть ум в шарообразном
огне" (А 74, Маков. 286). Демонами "полон воздух" (А 78, Маков. 289).
"Демокрит предполагает, что боги возникли вместе с остальным горным огнем"
(А 74 Маков. 286). Цицерон уже плохо разбирался в этом экзотическом учении
древних материалистов о богах. Но те разные понимания этих богов, которые,
он предположительно допускает, как раз имеют к Демокриту ближайшее
отношение. Их нужно понимать не как друг другу противоречащие, но умственные
начала; живые образы природы, нам помогающие или вредящие; огромные
материальные величины, окружающие весь наш мир (там же). "В стечении атомов
находится некая живая и духовная сила", а "начала ума находятся в мирах,
которые он наделяет божественностью" (Маков. 289). Повторяем, ни о каких
мифологических существах в античном материализме не может быть и речи, и
само представление о них неизменно опровергается как жалкая человеческая
выдумка, возникшая из страха перед явлениями природы (Маков. 301). Под
богами атомисты понимали, очевидно, наиболее общие, наиболее стойкие и
наиболее прекрасные скопления атомов. Поэтому и признавалось, что в них
содержится умственное начало. И если бы мы хотели точно обозначить природу
этих атомистических божеств, мы должны были бы сказать, что природа богов
была по преимуществу эстетической и художественной. От этих богов истекали и
соответствующие образы, или, как говорили атомисты, "видики", которые тоже
были оформлены в обобщенных и прекрасных образах, действуя таким своим видом
на людей (Маков. 292 - 294).
Эти атомистические боги, столь для нас неожиданные и курьезные, могут
быть привлечены как наиболее яркая иллюстрация натур философской эстетики
атомистов. Все указанные выше моменты эстетики атомистов именно в этих
материалистических богах нашли самое яркое и компактное, самое краткое и
наиболее обобщенное выражение. После того как погибла мифологическая
религия, эти боги все еще продолжали носить в представлении тогдашних
философов обобщенный и художественный характер. Иначе зачем нужно было бы
Демокриту, признающему в бытии только материальные атомы и пустоту, вдруг
создавать целое учение о богах. Несомненно, это было не мифологией и не
религией, а натурфилософской эстетикой. В дальнейшем у атомистов она будет
только прогрессировать. Эпикур и Лукреций сделают их бессмертными, поместят
в междумириях, превратят их в идеал человеческой свободы, независимости и
эстетического самонаслаждения; но и все более резким будет становиться также
и отрицание их малейшего воздействия на протекание мировой истории. Эстетика
здесь станет еще более выразительной. В отличие от Демокрита, который
несколько колебался в вопросе о воздействии богов на мир (согласно Маков.
288, Демокрит признавал из богов только Кару и Милость), Эпикур и Лукреций
утвердили безоговорочный "деизм".
б)
Однако, и кроме учения о богах у атомистов были методы общего
представления о мироздании, которые либо имеют прямо эстетический смысл,
либо весьма близки к нему. Каждый атом есть законченное геометрическое тело,
построенное по определенному принципу. Весь мир тоже имеет свою определенную
геометрическую форму. А именно - он шарообразен (67 А 22) и даже "покрыт
хитоном и кожицей, сплетенной из крючковидных атомов" (А 23). Правда, миров
- бесконечное количество (А 21), и каждый мир не вечен (А 22); но, появляясь
из хаоса, каждый мир обязательно геометрически структурен и является вполне
определенной живописно-скульптурной картиной. Именно в этом виде выступает у
атомистов и космология (А. 1.24).
в)
В заключение необходимо сказать, что Левкиппу и Демокриту принадлежит и
общая эстетическая картина мироздания, построенная на основах атомистики.
Эта картина величественна, проста, трагична и безболезненна, как и все
классическое.
Раздробив бытие на индивидуально-множественные атомы, Демокрит запретил
себе говорить об Уме и Логосе в смысле абсолютной упорядоченности сущего и
заменил это Необходимостью, Судьбой, которая, впрочем, как мы видели выше,
ничем не отличается от разума и ума. В этом он вполне сходится с
досократиками вообще и, прежде всего, с Гераклитом, у которого, как мы
видели, Логос тоже совпадает с Судьбой. Но принцип индивидуальной
множественности привел Демокрита к иной космогонической картине, чем та,
которая обнаруживается у других досократиков. А именно, Демокрит подчеркнул
хаотичность и случайность всех возникновений и уничтожений в мире. Однако,
поскольку в мировом хаосе есть свой "хаос" и свой разум, своя
упорядоченность, а именно, разум и упорядоченность хаоса, то Демокрит создал
небывалую еще картину мирового хаоса, упорядоченного как раз в виде хаоса,
без превращения его в стройность и порядок. Это картина того единственно
возможного порядка, на который только способен хаос. Это - картина мирового
космогонического бытия атомов. В безудержной и бесцельной мировой игре, без
начала и смысла, наивно и дико носятся в безднах мировой пустоты
беспричинные и бесцельные, неизвестно откуда и куда несущиеся вихри,
создавая из себя мимоходом и ненароком миры и тут же их разрушая в своей
вечной смеющейся беспринципности. Что за причина этих вихрей и почему в них
происходят те, а не эти сцепления атомов, т.е. те, а не эти миры, - на этот
вопрос нет и не может быть ответа. Но именно это, согласно Демокриту, и
хорошо. Что за цель, ради чего, ради кого возникают из атомов миры и опять
разрушаются? Никакой такой цели нет и никто во всем мире ничего не может о
ней сказать - ни люди, ни боги, ни сама судьба. Это безгорестное и
безрадостное бытие, наивно улыбчивая и аморальная вечность, которая
Гераклиту являлась в виде ребенка, занятого своей детской игрой, есть, может
быть, лучшее создание эллинской классической мысли. И тут мы отчетливо
ощущаем мраморные извивы случайно возникшего античного космоса, прекрасного
именно потому, что он основан на самом же себе, на стихии, прекрасного
именно потому, что случайного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210