Чис­тей­шее по­ро­ж­де­ние сво­его вре­ме­ни, он был бы впол­не на мес­те сре­ди ком­пань­о­нов ган­г­сте­ра Аль-Ка­по­не.
Оли­вье по­пы­тал­ся отой­ти в сто­ро­ну, но сде­лал это очень не­лов­ко и по­ме­шал ему прой­ти. Ши­ро­кая ла­донь лег­ла на ли­цо маль­чи­ка, паль­цы сжа­лись, как буд­то хо­те­ли вы­жать его, как губ­ку, и тол­чок швыр­нул Оли­вье го­ло­вой об сте­ну, а че­ло­век про­дол­жал спус­кать­ся, буд­то ни­че­го не за­ме­тил, по­ма­хи­вая, как спорт­смен, ру­ка­ми, до­воль­но ух­мы­ля­ясь — ви­ди­мо, на­сла­ж­дал­ся про­яв­ле­ни­ем сво­ей си­лы.
Ог­лу­шен­ный Оли­вье ус­лы­хал ок­рик в ад­рес при­врат­ни­цы «От­крой­те-ка дверь!», да еще без вся­ко­го «по­жа­луй­ста». По­лу­сон­ная жен­щи­на дер­ну­ла за шнур с ши­шеч­кой, ви­сев­шей у ее кро­ва­ти, и дверь, от­кры­ва­ясь, за­гу­де­ла. Ре­бе­нок на­кло­нил­ся над пе­ри­ла­ми и уви­дел, как муж­чи­на с раз­вяз­ной ма­нер­но­стью за­жег си­га­ре­ту. Оли­вье знал это­го че­ло­ве­ка, его зва­ли Мак, он поль­зо­вал­ся весь­ма дур­ной сла­вой на их ули­це, но это не ме­ша­ло под­ро­ст­кам вос­хи­щать­ся тем, что они при­ни­ма­ли за эле­гант­ность.
Мак не раз на­ве­ды­вал­ся в га­лан­те­рей­ную ла­воч­ку. Он при­страи­вал­ся на­про­тив Вир­жи­ни, бро­сал на нее слад­кие взгля­ды и разъ­яс­нял, что она слиш­ком хо­ро­ша, чтоб всю жизнь ос­та­вать­ся тор­гов­кой. Она слу­ша­ла его с иро­ни­че­ским ви­дом и как-то спро­си­ла, а что он со­би­ра­ет­ся пред­ло­жить ей вза­мен? По­доб­ные раз­го­во­ры час­то кон­ча­лись тем, что Мак по­ка­зы­вал ей на­роч­но ото­рван­ную пу­го­ви­цу. Она со­гла­ша­лась при­шить, од­на­ко про­си­ла пе­ре­дать ей пид­жак че­рез при­ла­вок, а са­мо­му по­до­ж­дать с дру­гой сто­ро­ны.
Оли­вье по­тер го­ло­ву, ныв­шую от уда­ра о сте­пу, и ре­шил все-та­ки под­нять­ся на тре­тий этаж. Там он су­нул ру­ку под со­ло­мен­ный ков­рик, взял ключ с бре­ло­ком из кос­ти и бес­шум­но от­крыл дверь. Из-под две­ри спаль­ни про­са­чи­вал­ся свет, от­ту­да слы­шал­ся ше­пот и вздо­хи. Оли­вье за­шел в свою ни­шу, за­крыл за со­бой лег­кую двер­цу и раз­дел­ся в уз­ком про­стен­ке, чтоб по­бы­ст­рее про­скольз­нуть в по­стель. Сна­ча­ла он не­сколь­ко при­обод­рил­ся, но по­сте­пен­но его стра­хи во­зоб­но­ви­лись. Он бо­ял­ся кош­ма­ров, ко­то­рые еже­нощ­но пре­сле­до­ва­ли его по­сле смер­ти Вир­жи­ни. То он ви­дел боль­шо­го че­ло­ве­ка в чер­ном, ко­то­рый при­хо­дил, что­бы схва­тить его и уне­сти, то гре­зи­лась не­яс­ная жен­ская фи­гу­ра, уку­тан­ная в по­кры­ва­ло, не­под­виж­но сто­яв­шая у его кро­ва­ти и мол­ча­ли­во смот­рев­шая на не­го. По­зав­че­ра он так сто­нал во сне, что Эло­ди взя­ла его за ру­ки, чтоб при­вес­ти в се­бя. Ни­ко­гда не вы­тес­нит вре­мя из па­мя­ти Оли­вье эти кош­мар­ные об­ра­зы, да­же мно­го позд­нее ему при­дет­ся на­пря­гать весь свой ра­зум, чтоб убе­дить се­бя в том, что те страш­ные не­зна­ком­цы, ко­то­рые яв­ля­лись ему по но­чам, бы­ли все­го лишь при­зра­ка­ми.
Ре­бе­нок пы­тал­ся бо­роть­ся со сном, за­ды­хал­ся, но да­же не про­бо­вал вы­су­нуть го­ло­ву из-под про­сты­ни. В тот ве­чер маль­чик был осо­бен­но утом­лен. Ему при­пом­ни­лись не­ко­то­рые со­бы­тия про­шед­ше­го дня — дра­ка с ху­ли­га­на­ми ули­цы Баш­ле, ры­жая со­ба­ка Аль­бер­ти­ны, ко­ну­ра с мет­ла­ми, гру­бый тол­чок Ма­ка, — и как бы в по­ры­ве са­мо­за­щи­ты он за­был­ся глу­бо­ким сном.
*
Пять дней на­зад, в день по­хо­рон на клад­би­ще Пан­тен, ку­зи­на Эло­ди на­ря­ди­ла его в кос­тюм с брю­ка­ми-гольф, по­вя­за­ла чер­ный гал­стук, а на ру­ку на­де­ла тра­ур­ную по­вяз­ку. Она да­ла ему чер­ные пер­чат­ки, но они бы­ли че­рес­чур ве­ли­ки, и по­это­му Эло­ди по­со­ве­то­ва­ла дер­жать их в ру­ке. Жен­щи­ны, тол­пив­шие­ся в ма­га­зи­не га­лан­те­реи, хо­те­ли, чтоб Оли­вье по­след­ний раз по­смот­рел на свою мать, по­ка слу­жа­щие по­хо­рон­но­го бю­ро Роб­ло еще не за­кры­ли гроб со­сно­вой крыш­кой, но маль­чик так по­си­нел от стра­ха, что ку­зен Жан по­про­сил на этом не на­стаи­вать.
С ок­ре­ст­ных улиц со­бра­лось не­ма­ло лю­дей, боль­ше бы­ло жен­щин. Яви­лась Аль­бер­ти­на, оде­тая по-вос­крес­но­му, Гас­ту­не с чер­ным бе­ре­том в ру­ках, гру­ст­ный Люсь­ен, яв­но ду­маю­щий о сво­ей ту­бер­ку­лез­ной же­не, ма­дам Па­па в шля­пе с ли­ло­вой вуа­лет­кой, се­мья Ра­ме­ли, се­мья Шлак, ма­дам Ша­минь­он, ба­рыш­ня Ше­ва­лье, кон­сь­ерж­ки, тор­гов­цы, порт­ни­хи, жи­те­ли со­сед­них до­мов и еще двое муж­чин, ко­то­рых здесь ни­кто не знал, кро­ме Оли­вье, пом­нив­ше­го, что тот и дру­гой поль­зо­ва­лись рас­по­ло­же­ни­ем Вир­жи­ни.
Чле­ны се­мьи, близ­кие и даль­ние род­ст­вен­ни­ки за­пол­ни­ли со­бой все по­ме­ще­ние га­лан­те­рей­ной ла­воч­ки. Здесь был очень вы­со­кий и тол­стый муж­чи­на в про­ре­зи­нен­ном пла­ще, он прие­хал в ав­то­мо­би­ле «рей­на­стел­ла », от ко­то­ро­го мо­ло­дежь там, на ули­це, при­шла в вос­торг. Ему бы­ло лет под пять­де­сят, это­му ры­же­ва­то­му блон­ди­ну с ред­ки­ми во­ло­са­ми, бле­стев­ши­ми, как шелк, и за­че­сан­ны­ми на­зад. Он за­мет­но вы­де­лял­ся в тол­пе — гус­тые бро­ви, круп­ный пря­мой нос, рез­кие и от­чет­ли­вые чер­ты ли­ца, как у но­таб­лей на порт­ре­тах, ис­пол­нен­ных ста­ры­ми не­мец­ки­ми жи­во­пис­ца­ми. Жан и Эло­ди под­толк­ну­ли Оли­вье к это­му гос­по­ди­ну, как буд­то же­лая вве­рить ему ре­бен­ка.
— По­це­луй же сво­его дя­дю!
Ги­гант снис­хо­ди­тель­но на­кло­нил­ся и при­ло­жил гу­бы ко лбу Оли­вье. Это был де­верь Вир­жи­ни, брат ее му­жа, и Жан не имел с ним род­ст­вен­ной свя­зи. Оли­вье ви­дел дя­дю все­го один раз в жиз­ни, но час­то слы­шал раз­го­во­ры о том, как «пре­ус­пел» дя­дя в жиз­ни бла­го­да­ря сво­ему об­ра­зо­ва­нию и не­боль­шо­му ка­пи­та­лу, с ко­то­ро­го он на­чи­нал. Дя­дя, по­жа­луй, был че­ло­ве­ком за­стен­чи­вым, и ре­бе­нок от­то­го еще боль­ше ро­бел пе­ред ним. Хо­ро­шо скро­ен­ная оде­ж­да, сши­тая из пре­вос­ход­ной ма­те­рии, вы­со­ко­мер­ные за­маш­ки, ма­не­ры круп­но­го бур­жуа, а так­же вы­со­кий рост от­ли­ча­ли его от про­чих, и дя­дя был за­мет­но сму­щен, что на не­го так все смот­рят.
Ря­дом сто­ял ка­кой-то тще­душ­ный ста­рик в ру­баш­ке с цел­лу­ло­ид­ным во­рот­нич­ком и та­ки­ми же ман­же­та­ми, в ста­ро­мод­ном сюр­ту­ке, с би­нок­лем в ру­ках. Он по­гла­жи­вал свою ост­ро­ко­неч­ную бо­род­ку вы­зы­ваю­щим и чуть ка­ри­ка­тур­ным жес­том. Дя­дя пред­став­лял его всем под­хо­див­шим сле­дую­щим об­ра­зом:
— А я при­вез с со­бой гос­по­ди­на Дю­кор­нуа.
Ска­зав это, дя­дя при­ни­мал зна­чи­тель­ный вид, по­ла­гая, что и дру­гие уч­тут важ­ность это­го со­бы­тия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91