И по­смот­ре­ли друг дру­гу пря­мо в гла­за: об­щая бе­да их объ­е­ди­ня­ла. Лу­лу ус­та­вил­ся в сто­ро­ну ули­цы Ле­кюйе и вы­крик­нул:
— Ес­ли ты не идешь к Ла­гар­де­ру, Ла­гар­дер пой­дет к те­бе сам.
За этим по­сле­до­ва­ла ко­рот­кая па­ро­дия на ду­эль. По­том ре­бя­та за­улы­ба­лись ве­се­ло, как и пре­ж­де. Оли­вье чув­ст­во­вал, что его тру­си­ки про­сто при­клеи­лись к ко­же. Он еще раз по­смот­рел на при­яте­ля, вспом­нил пе­сен­ку «Ес­ли есть у те­бя вер­ный друг » и на­чал ли­хо на­сви­сты­вать.
*
Ре­бя­та по оче­ре­ди про­бо­ва­ли ка­тать­ся на са­мо­ка­те ма­лень­ко­го Ри­ри, ко­то­ро­му отец по­да­рил эту шту­ку в кон­це школь­но­го го­да в на­гра­ду за при­ле­жа­ние. Ка­ж­дый из маль­чи­шек дол­жен был объ­е­хать два­ж­ды во­круг квар­та­ла, а Ана­толь за­се­кал вре­мя. К удив­ле­нию всех, вы­иг­рал Оли­вье, но Кап­де­вер об­ви­нил его в мо­шен­ни­че­ст­ве, и они пыл­ко за­спо­ри­ли.
Аль­бер­ти­на, с ли­цом яр­ким, как по­ми­дор, си­де­ла на сво­ем обыч­ном мес­те пе­ред от­кры­тым ок­ном и под­ши­ва­ла края гру­бо­го по­лот­ня­но­го по­ло­тен­ца с крас­ны­ми по­ло­са­ми. Од­но­вре­мен­но она слу­ша­ла сто­яв­ше­го под ок­ном Гас­ту­не, разъ­яс­няв­ше­го, что в преж­ние вре­ме­на бы­ло го­раз­до луч­ше, что упа­док на­ме­тил­ся уже в на­ча­ле три­дца­тых го­дов, ко­гда из-за крас­ных все ста­ло за­гни­вать, и те­перь стра­на идет к кра­ху и сплош­ной анар­хии… Аль­бер­ти­на за­дум­чи­во по­ка­чи­ва­ла го­ло­вой. Они об­ме­ня­лись еще па­рой фраз, на­чи­нав­ших­ся с од­них и тех же слов — «в мое-то вре­мя» или «ко­гда я был по­мо­ло­же», — по­том на­сту­пи­ла пау­за. Аль­бер­ти­на скло­ни­ла го­ло­ву, по­гля­ды­вая, как ей ка­за­лось, весь­ма неж­но на сво­его со­бе­сед­ни­ка. Она все жда­ла той сча­ст­ли­вой ми­ну­ты, ко­гда он на­ко­нец ска­жет: «На­до бы нам по­же­нить­ся». И то­гда бы она, на­кру­чи­вая на па­лец один из сво­их ло­ко­нов, при­ня­ла бы меч­та­тель­ный вид и, чуть по­раз­ду­мав, от­ве­ти­ла бы ему с оча­ро­ва­тель­ной снис­хо­ди­тель­но­стью: «Гас­ту­не, в на­шем-то воз­рас­те…»
Хо­зя­ин «Транс­ат­лан­ти­ка » об­ра­ба­ты­вал се­рой пол сво­его за­ве­де­ния, чтоб от­ва­дить со­бак. На сту­пень­ках мяс­ной лав­ки си­дел Ра­ме­ли и из­да­вал на губ­ной гар­мо­ни­ке не­вы­но­си­мо прон­зи­тель­ные зву­ки. Сын бу­лоч­ни­ка, в ра­бо­чем ха­ла­те, та­щил на го­ло­ве под­нос с уло­жен­ны­ми на нем пи­рож­ны­ми по за­ка­зу вла­дель­ца рес­то­ра­на на ули­це Ко­лен-кур. Хо­зяй­ка пра­чеч­ной про­мы­ва­ла щет­кой стек­ло вит­ри­ны, и мыль­ная пе­на сте­ка­ла на тро­ту­ар.
— Ну! Те­бе иг­рать, твой че­ред…
Где же пре­бы­вал Оли­вье? Он за­меч­тал­ся. Маль­чи­ку бы­ло хо­ро­шо с друзь­я­ми. По­ду­мать толь­ко — ведь ему ка­за­лось, что они от­толк­нут его, раз он по­те­рял мать. Нет, он чув­ст­во­вал се­бя с ни­ми на рав­ных и ве­се­лил­ся во­всю; од­на­ко он по­ни­мал: это лишь ви­ди­мость и что-то все же их раз­де­ля­ет. Ему слу­ча­лось чув­ст­во­вать се­бя оди­но­ким, от­чу­ж­ден­ны­ми от все­го и всех. Ко­гда ре­бя­та тол­ко­ва­ли о се­мен­ных де­лах, о пла­нах на бу­ду­щее, все это ка­за­лось ему по­сто­рон­ним. Оли­вье их слу­шал, что-то го­во­рил в от­вет, сно­ва слу­шал, а по­том буд­то ку­да-то про­ва­ли­вал­ся.
— Ох! Из­ви­ни­те…
— Ты опять ви­тал в об­ла­ках?
Оли­вье по­ло­жил свою кар­ту на кар­ту Лу­лу, и оба ра­зом вос­клик­ну­ли: «Спор». Иг­ра еще про­дол­жа­лась до­воль­но дол­го, но, так как ни­ко­му не уда­ва­лось за­по­лу­чить все кар­ты дру­го­го, ре­ши­ли за­нять­ся еще чем-ни­будь. В до­ме на пе­ре­кре­ст­ке Италь­я­ноч­ка рас­че­сы­ва­ла пе­ред зер­ка­лом, стоя­щим на по­до­кон­ни­ке, свои длин­ные во­ло­сы. Она под­миг­ну­ла маль­чи­кам и, упер­шись ру­кой в бок, при­ня­ла по­зу ки­но­звез­ды.
— Ах! Эти дев­ки… — пре­неб­ре­жи­тель­но про­тя­нул Лу­лу.
По­том по­до­шел Кап­де­вер, блед­ный, с по­вяз­кой на ру­ке.
— Ре­бя­та, я ра­нен, у ме­ня бу­дет шрам!
Он со мно­ги­ми де­та­ля­ми рас­ска­зал о сво­ей не­при­ят­но­сти: нес в ру­ке бу­тыл­ку с ук­су­сом и упал с ле­ст­ни­цы. Ка­ж­дый из ре­бят то­же за­хо­тел по­хва­лить­ся чем-ни­будь эта­ким. Оли­вье по­ка­зал ма­лень­кий ру­бец на верх­ней гу­бе, а Лу­лу — сло­ман­ный зуб. Кап­де­вер воз­ра­зил:
— Это так, но я упал в об­мо­рок. Со­всем вро­де умер!
— Да, это вер­но! — под­твер­дил Лу­лу. — Но у ме­ня еще ху­же!
Он ра­зул­ся и за­дви­гал паль­ца­ми у них пе­ред но­сом. Де­ти на­кло­ни­лись по­смот­реть.
— Что с тво­ей ла­поч­кой? — спро­сил Оли­вье.
— А вы не ви­ди­те?
Они сно­ва на­гну­лись, чтоб еще вни­ма­тель­ней ос­мот­реть его строй­ную маль­чи­ше­скую но­гу, весь­ма обыч­ную, толь­ко не­мно­го гряз­ную у ло­ды­жек, и все же не по­ня­ли, в чем де­ло. Лу­лу, до­воль­ный тем, что за­ста­вил их на­прас­но ис­кать, зая­вил на­ста­ви­тель­ным то­ном:
— У ме­ня на но­ге пять паль­цев, ре­бя­та!
Ду­ра­лей Кап­де­вер не на­шел ни­че­го луч­ше­го, как ска­зать, что так ведь у всех лю­дей, но Оли­вье от­ве­тил:
— Что за иди­от­ские шут­ки!
Не­из­вест­но по­че­му Лу­лу тут же при­со­во­ку­пил: «А Прин­цес­са по­ло­жи­ла свою жвач­ку на край роя­ля», — но это толь­ко вы­зва­ло смех.
Ве­се­лье ста­ло еще бо­лее бур­ным, ко­гда де­ти уви­де­ли, что идет Ри­ри, рас­то­пы­рив паль­цы, со­всем как жен­щи­на, ожи­даю­щая, по­ка у нее вы­со­хнет лак на ног­тях. Он объ­яс­нил, что ма­ма вы­ма­за­ла ому паль­цы гор­чи­цей, чтоб он боль­ше не грыз ног­ти.
— Сло­пай гор­чи­цу и про­дол­жай! — ска­зал Лу­лу.
— От нее в но­су щи­плет!
— Обо­ж­ди, мы сей­час по­ка­жем. Ка­ж­дый раз по­нем­нож­ку сли­зы­вай коп­чи­ком язы­ка…
У при­лав­ка «Транс­ат­лан­ти­ка » сто­ял Гас­ту­не и ком­мен­ти­ро­вал суд над Гор­гу­ло­вым, убий­цей пре­зи­ден­та Ду­ме­ра. Он сло­жил га­зе­ту, из ко­то­рой за­им­ст­во­вал свои до­во­ды, и, при­ло­жив­шись к ча­шеч­ке ко­фе с ли­ке­ром, вдох­но­вил­ся еще од­ним сю­же­том:
— По­ду­мать толь­ко, бра­зиль­цы хме­ле­ют от ко­фе!
— Не­бось, хо­ро­шо пах­нет! — ска­зал ка­кой-то пьян­чу­га, по­тя­ги­вая бе­лое ви­но.
— Они еще то­пят им па­ро­во­зы! И да­же в мо­ре вы­бра­сы­ва­ют!
— К сча­стью, па­па­ша Маг­лу­ар не вы­ли­ва­ет в ко­ло­дец свой «каль­ва­дос»! — ска­зал Эр­нест, под­бав­ляя со­лид­ную пор­цию спирт­но­го в ко­фей­ную ча­шеч­ку.
Во­шла ма­дам Па­па, про­во­див­шая сво­его во­ен­но­го вну­ка на Вос­точ­ный во­кзал и, не при­са­жи­ва­ясь, с хо­ду ска­за­ла:
— Один «рас­пай»!
На ули­це ка­кой-то ста­ри­чок, гля­дя вверх, на­пе­вал «Иди сю­да, ми­лаш­ка », и до­мо­хо­зяй­ки бро­са­ли ему из окон мо­нет­ки, за­вер­ну­тые в кло­чок га­зет­ной бу­ма­ги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91