В те­че­ние мно­гих дней он сно­ва и сно­ва ос­мат­ри­вал са­мым вни­ма­тель­ным об­ра­зом свои ру­ки, срав­ни­вая их с ру­ка­ми то­ва­ри­щей, и не на­хо­дил от­ве­та.
Ко­гда все три коль­ца бы­ли го­то­вы, солн­це уже кло­ни­лось к за­ка­ту. Оли­вье, спо­хва­тив­шись, при­ку­сил гу­бу. А как же Эло­ди? Она, на­вер­но, ищет его по­всю­ду, раз не ви­дит на ули­це. И бы­ст­ро ска­зал:
— Мсье, мне по­ра ид­ти…
— Бу­гра, вот как ме­ня зо­вут! Ка­кой там «мсье». Ес­ли мне по­на­до­бит­ся твоя по­мощь, я те­бе про­сиг­на­лю. А ко­гда у те­бя бу­дут паль­цы как по­ла­га­ет­ся муж­чи­не, я те­бе та­кое коль­цо сма­сте­рю!
Ста­рик от­крыл ему дверь, и Оли­вье вы­шел, шут­ли­во по­ка­зы­вая, как он на­де­нет коль­цо на ка­ж­дый па­лец по оче­ре­ди.
На ули­це у не­го воз­ник­ло стран­ное же­ла­ние: рас­ска­зать ко­му-ни­будь, как он про­вел день, ка­ко­му-то че­ло­ве­ку, к ко­то­ро­му он так хо­тел про­рвать­ся, но вра­ж­деб­ные си­лы его не пус­ка­ли. Од­на­ко ра­зум маль­чи­ка про­яс­нил­ся, и он осоз­нал, что имен­но сво­ей ма­те­ри хо­тел бы по­ве­дать обо всем, что ви­дел и де­лал. Вне­зап­но, слов­но спа­са­ясь от ско­вав­шей его мыс­ли о не­по­пра­ви­мо­сти про­ис­шед­ше­го, Оли­вье по­бе­жал, все бы­ст­рей и бы­ст­рей, рас­ки­нув ру­ки, под­няв ли­цо к не­бу, как буд­то в спи­ну ему дул ве­тер бе­зу­мия.
На ули­це Баш­ле он по­про­бо­вал про­скольз­нуть ме­ж­ду «дву­мя да­ма­ми», ко­то­рые шли на­встре­чу, но это не уда­лось, и он толк­нул их, не най­дя слов для оп­рав­да­ния и ог­ра­ни­чив­шись фра­зой: «Я иг­раю в аэ­ро­план…» По­смот­рев вслед маль­чи­ку, за­лю­бо­вав­шись его раз­ве­ваю­щи­ми­ся свет­лы­ми ло­ко­на­ми, да­ма, что шла спра­ва, ска­за­ла спут­ни­це:
— До че­го же хо­ро­шень­кий ма­лыш!
Дру­гая да­ма стро­го по­смот­ре­ла на нее, по­жа­ла пле­ча­ми, взя­ла под ру­ку и вла­ст­но по­ве­ла даль­ше.
Оли­вье эти «две да­мы» ка­за­лись та­ин­ст­вен­ны­ми. Обе они — брю­нет­ки, у обе­их су­ро­вые ли­ца, оди­на­ко­вая стриж­ка под Жан­ну д'Арк, оди­на­ко­вые дву­борт­ные кос­тю­мы весь­ма «стро­го­го сти­ля», оди­на­ко­вые, с гал­сту­ком, блуз­ки мо­де­ли «Клуб» и баш­ма­ки на низ­ких каб­лу­ках; они бы­ли по­хо­жи на близ­не­цов и рез­ко от­ли­ча­лись от дру­гих жен­щин этой ули­цы. Од­на­ж­ды Оли­вье ус­лы­шал сло­ва Люсь­е­на Заи­ки: «Ах эти, ну, сло­вом, ма­лень­кая се­мей­ка», — что вы­зва­ло у ре­бен­ка пу­та­ни­цу в мыс­лях, все сме­ша­лось у не­го в го­ло­ве: «Жить сво­ей семь­ей», «Гла­ва се­мьи», «Се­мей­ная об­ста­нов­ка», «Се­мей­ное тор­же­ст­во»… Од­на из этих дам, та, что бы­ла ме­нее му­же­по­доб­на, ино­гда за­хо­ди­ла в га­лан­те­рей­ную ла­воч­ку и ка­ж­дый раз по­гла­жи­ва­ла маль­чи­ка по ще­ке, при­сталь­но раз­гля­ды­вая его и срав­ни­вая его зе­ле­ные гла­за с ма­те­рин­ски­ми.
— Су­дя по ее по­ве­де­нию, ре­бе­ноч­ка у нее так и не по­лу­чит­ся, — об­ра­ща­ясь к Вир­жи­ни, на­смеш­ли­во го­во­ри­ла Аль­бер­ти­на.
И обе пры­ска­ли со сме­ху.
«Бе­гать» для Оли­вье зна­чи­ло обя­за­тель­но обой­ти весь квар­тал, про­мчать­ся по ули­цам Баш­ле, Ни­ко­ле и Лам­бер, чтоб вер­нуть­ся на ули­цу Ла­ба — к мес­ту стар­та. Та­кой мар­шрут был для ре­бят квар­та­ла по­сто­ян­ной го­ноч­ной трас­сой; обыч­но так и го­во­ри­лось: «Я сде­лал два (три, че­ты­ре…) кру­га!»
На ули­це Лам­бер он про­бе­гал ми­мо кра­силь­щи­цы с ее гор­ба­той по­мощ­ни­цей, лу­щив­ших зе­ле­ный го­рох, струч­ки ко­то­ро­го па­да­ли им на пе­ред­ни­ки, на­тя­ну­тые на ко­ле­нях, а ма­лень­кие зе­ле­ные ша­ри­ки они ло­ви­ли рас­то­пы­рен­ны­ми ла­до­ня­ми, сбра­сы­вая их с та­ким на­все­гда за­пом­нив­шим­ся ему сту­ком в эма­ли­ро­ван­ный та­зик.
По­даль­ше, на уг­лу ули­цы Ла­ба, сто­ял ве­те­ран вой­ны Гас­ту­не и бе­се­до­вал о по­ли­ти­ке с ка­на­ли­за­ци­он­ным ра­бо­чим в чер­ных ре­зи­но­вых са­по­гах. Чтоб при­дать си­лу сво­им до­ка­за­тель­ст­вам, Гас­ту­не, с тор­ча­щи­ми сви­ре­по уса­ми и про­ни­зы­ваю­щим взгля­дом, тряс под­зем­но­го мас­те­ра за от­во­ро­ты курт­ки и од­но­вре­мен­но ты­кал ему в грудь, как кин­жа­лом, ука­за­тель­ным паль­цем. Ко­гда Оли­вье про­бе­жал ми­мо, Гас­ту­не пе­ре­нес свой ука­за­тель­ный па­лец к вис­ку и по­кру­тил им: ну и псих же этот маль­чиш­ка!
Оли­вье, за­дох­нув­шись, ос­та­но­вил­ся ря­дом с га­лан­те­рей­ной лав­кой, тем бо­лее что за­ме­тил здесь сво­его дру­га Лу­лу, с ко­то­рым ни ра­зу не го­во­рил со дня смер­ти Вир­жи­ни, — они лишь сте­пен­но здо­ро­ва­лись друг с дру­гом. Лу­лу шел де­ся­тый год. Он был ро­вес­ни­ком Оли­вье. Маль­чи­ку да­ли про­зви­ще Лу­лу Вши­вая Баш­ка из-за куд­ря­вой шап­ки во­лос, на­ви­саю­щих, как у мо­ло­до­го ба­ран­чи­ка, над смеш­ной мор­доч­кой с жи­вы­ми глаз­ка­ми и вздер­ну­тым но­сом. Сын бе­ло­эмиг­ран­та, во­ди­те­ля жел­то­го так­си, в про­сто­ре­чии име­нуе­мо­го Ли­мо­ном, Лу­лу об­ла­дал ха­рак­тер­ны­ми чер­та­ми па­риж­ско­го га­ме­на. На­стоя­щее его имя бы­ло Серж, но ни­кто его так не звал.
В эту ми­ну­ту Лу­лу ти­хонь­ко при­бли­жал­ся к сте­не, ис­пещ­рен­ной над­пи­ся­ми. Он за­стыл, как ле­га­вая на охо­те, ок­руг­лил ла­донь и при­го­то­вил­ся пой­мать му­ху, ко­то­рая си­де­ла на сте­не и по­ти­ра­ла пе­ред­ние лап­ки од­на об дру­гую. Мгно­вен­ным дви­же­ни­ем Лу­лу схва­тил ее и втолк­нул в от­вер­стие, про­де­лан­ное в слю­дя­ной ко­ро­боч­ке, ко­то­рую он ку­пил у тор­гов­ца крас­ка­ми. Че­рез про­зрач­ную жел­то­ва­тую крыш­ку ко­роб­ки мож­но бы­ло уви­деть пол­дю­жи­ны на­се­ко­мых, об­ле­пив­ших гряз­ный ку­со­чек са­ха­ру. Оли­вье, по­мор­щив­шись, ска­зал:
— Ну и про­тив­но!
— А твоя се­ст­ра? — ог­рыз­нул­ся Лу­лу, под­ста­вив свою слю­дя­ную тюрь­му под сол­неч­ные лу­чи.
На та­кой во­прос по­ла­га­лось от­ве­тить: «Она мас­ло сби­ва­ет», — и про­дол­жать на­ни­зы­вать все­воз­мож­ные пред­ме­ты, под­ле­жа­щие би­тью пал­кой. Или же на­до бы­ло ска­зать: «Она мо­чит­ся синь­кой. У те­бя есть что по­кра­сить?» — а уж та­кое ра­зом пре­се­ка­ло про­дол­же­ние пре­ний. Оли­вье, по­жав про­тя­ну­тую ру­ку Лу­лу, от­ве­тил ина­че:
— Нет у ме­ня се­ст­ры!
Они по­шли ря­дом, по­том Лу­лу за­ме­тил:
— У те­бя ни­ко­гда и не бу­дет се­ст­ры…
И так как Оли­вье уди­вил­ся: «От­ку­да ты зна­ешь?», — Лу­лу ска­зал: «По­ду­май — пой­мешь!»
Они усе­лись на ниж­них сту­пень­ках ле­ст­ни­цы. Оли­вье и в са­мом де­ле за­ду­мал­ся. Он уже дав­но был при­об­щен к тай­не ро­ж­де­ния. Его дру­жок Кап­де­вер от­крыл ему суть фи­зи­че­ско­го об­ще­ния ме­ж­ду по­ла­ми са­мым вуль­гар­ным об­ра­зом, с по­мо­щью ши­ро­ко из­вест­но­го не­при­стой­но­го жес­та.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91