Лишь с Бу­гра он не бо­ял­ся ухо­дить да­ле­ко и днем — ведь с ним все бы­ло по-дру­го­му.
Маль­чик час­то бы­вал у Дю­фай­е­ля в «Па­ле де Ну­во­те », что­бы по­лю­бо­вать­ся там ве­ло­си­пе­да­ми с мо­тор­чи­ком и на мяг­ких удоб­ных ши­пах, ве­ло­те­леж­ка­ми с ру­лем, как буй­во­ло­вы ро­га, изящ­ны­ми го­ноч­ны­ми ве­ло­си­пе­да­ми, уст­рем­лен­ны­ми впе­ред, как га­зе­ли, тан­де­ма­ми, о ко­то­рых гре­зи­ли Жан и Эло­ди. Из од­но­го от­де­ла это­го «двор­ца но­ви­нок» ре­бе­нок пе­ре­хо­дил в дру­гой, сту­пая на цы­поч­ках, чтоб не скрип­нул пар­кет, и ста­ра­ясь не при­вле­кать вни­ма­ния про­дав­цов в се­рых ха­ла­тах. Оли­вье ос­мат­ри­вал тут все, прав­да, оде­ж­да его ин­те­ре­со­ва­ла мень­ше: он вос­тор­гал­ся та­за­ми из крас­ной ме­ди для вар­ки ва­ре­нья, сти­раль­ны­ми ма­ши­на­ми из лу­же­ной жес­ти с сет­кой для про­по­ла­ски­ва­ния, ко­тел­ка­ми из чер­но­го чу­гу­на, алю­ми­ние­вы­ми ка­ст­рюль­ка­ми, за­бав­но рас­став­лен­ны­ми ле­ст­нич­кой и чем-то по­хо­див­ши­ми на боль­шую се­мью, по­зи­рую­щую пе­ред фо­то­гра­фом, нра­ви­лись ему и ско­во­род­ки, схо­жие с тен­нис­ны­ми ра­кет­ка­ми, тер­ра­ко­то­вые блю­да для ду­хов­ки — вся эта ут­варь жи­во на­по­ми­на­ла ему кух­ню Вир­жи­ни.
Еще ему был по ду­ше ма­га­зин «Ме­зон До­ре », бо­лее ин­тим­ный и не та­кой про­сто­рный, на­хо­див­ший­ся на пе­ре­кре­ст­ке улиц Кюс­тин, Ду­до­виль и буль­ва­ра Бар­бес. Но кон­тро­ле­ры в ви­зит­ках и по­ло­са­тых брю­ках, в плот­ных се­рых гал­сту­ках и во­ткну­той в них бу­лав­кой с ис­кус­ст­вен­ной жем­чу­жин­кой, а кро­ме то­го, с ме­тал­ли­че­ской це­пью на шее не до­ве­ря­ли де­тям и все­гда вы­про­ва­жи­ва­ли их к вы­хо­ду, под­тал­ки­вая в пле­чо кон­чи­ка­ми паль­цев, слов­но бо­ясь за­пач­кать­ся. По­это­му Оли­вье, до то­го как сю­да вой­ти, обыч­но вы­ис­ки­вал ка­кую-ни­будь мно­го­дет­ную ма­ма­шу и не­за­мет­но про­скаль­зы­вал ме­ж­ду ее птен­ца­ми, буд­то яв­лял­ся ча­стью это­го вы­вод­ка. Или же шел сле­дом за ка­кой-ни­будь ба­бу­сей из от­де­ла в от­дел. Вна­ча­ле ста­рая жен­щи­на ни­как не мог­ла ура­зу­меть, че­го же от нее хо­чет этот свет­ло­во­ло­сый маль­чиш­ка с неж­ны­ми гла­за­ми, по­че­му так вни­ма­тель­но смот­рит, как она пе­ре­би­ра­ет тка­ни и щу­па­ет шерсть, но вско­ре на­чи­на­ла ему улы­бать­ся и не воз­ра­жа­ла, ес­ли он шел за ней. И Оли­вье на­де­ял­ся, что она све­дет его в зал, где был те­атр Пет­руш­ки и по чет­вер­гам да­ва­лись бес­плат­ные спек­так­ли для де­тей, ес­ли они при­хо­ди­ли сю­да с ро­ди­те­ля­ми. А так как ста­ру­хи то­же обо­жа­ют Пет­руш­ку, но стес­ня­ют­ся ид­ти в этот зал в оди­но­че­ст­ве, си­туа­ция уст­раи­ва­ла обе сто­ро­ны и в кон­це кон­цов они рас­ста­ва­лись друзь­я­ми.
Прав­да, ино­гда Оли­вье под­вер­га­ли бес­такт­ным до­про­сам:
— А что де­ла­ет твоя ма­ма?
Рань­ше он го­во­рил, что она умер­ла, но то­гда его на­чи­на­ли жа­леть, про­из­но­ся не­на­ви­ст­ное сло­во «си­рот­ка», и при­хо­ди­лось вы­слу­ши­вать са­мые раз­ные, на­бив­шие ос­ко­ми­ну со­ве­ты. Те­перь Оли­вье про­сто от­ве­чал: «Она за­ня­та в га­лан­те­рей­ной лав­ке!» И его ос­тав­ля­ли в по­кое, но за­то сам он чув­ст­во­вал се­бя очень не­лов­ко.
Так и бе­жа­ло вре­мя — от ски­та­ния к ски­та­нию. В од­но пре­крас­ное ут­ро па­па­ша Бу­гра вы­пря­мил­ся во весь рост, по­тер ру­ки, по­скреб бо­ро­ду, за­гля­нул в свой ко­ше­лек и со­кру­шен­но ска­зал:
— Что по­де­ла­ешь, ни­че­го не ос­та­лось, на­до что-то при­ду­мы­вать…
Он рас­стег­нул во­рот­ник сво­ей ра­бо­чей вель­ве­то­вой курт­ки, встрях­нул гри­вой и пред­ло­жил:
— Пой­дем, па­рень, ма­лость по­тру­дим­ся!
Бу­гра ско­ла­чи­вал для до­мо­хо­зя­ек уг­ло­вые де­ре­вян­ные эта­жер­ки с по­лоч­ка­ми, чи­нил во­до­про­вод­ные кра­ны, ста­вил штеп­се­ли, а Оли­вье нес за ним ящик с ин­ст­ру­мен­том. Или же, взяв с со­бой все не­об­хо­ди­мое, они пред­ла­га­ли хо­зяе­вам ма­га­зи­нов вы­мыть стек­ла вит­рин, и Оли­вье то­же по­лу­чал гро­шо­вые чае­вые, ко­то­рые скла­ды­вал в пус­той спи­чеч­ный ко­ро­бок, на­де­ясь со вре­ме­нем раз­бо­га­теть и ку­пить тот са­мый за­ме­ча­тель­ный швей­цар­ский но­жик.
Как-то ут­реч­ком, это бы­ло в ию­не, Бу­гра по­тя­нул­ся на сол­ныш­ке и за­ме­тил:
— Ну вот и ле­то, за­яв­ляю об этом впол­не офи­ци­аль­но, хо­тя оно и длит­ся уже два ме­ся­ца. Ка­кой пре­крас­ный се­зон!
И в са­мом де­ле, с ка­ж­дым днем ста­но­ви­лось все жар­че. Муж­чи­ны но­си­ли ру­баш­ки на­вы­пуск, жен­щи­ны — лег­кие пла­тья. Толь­ко Бу­гра ос­та­вал­ся еще в сво­ей блу­зе и в кеп­ке, при­ли­пав­шей от по­та ко лбу.
Бу­гра на­шел се­бе ра­бо­ту «че­ло­ве­ка-рек­ла­мы» и при­гла­сил маль­чи­ка со­пут­ст­во­вать ему в по­хо­дах по го­ро­ду. Щит, при­кре­п­лен­ный к пле­чам ста­ри­ка, пре­воз­но­сил дос­то­ин­ст­ва од­ной юве­лир­ной лав­ки на пло­ща­ди Жюль Жоф­френ, спе­циа­ли­зи­ро­вав­шей­ся на про­да­же ко­лец для по­молв­ки, для бра­ко­со­че­та­ния, а так­же по­дар­ков к кре­ще­нию, к пер­во­му при­час­тию, к свадь­бе. Ста­рик и маль­чик об­хо­ди­ли буль­вар Ор­на­но, буль­вар Бар­бес; Оли­вье нес под мыш­кой тя­же­лый па­кет с ро­зо­вы­ми и жел­ты­ми ли­ст­ка­ми рек­лам­ных про­спек­тов. Бу­гра был в пло­хом на­строе­нии и вор­чал:
— Черт по­бе­ри, вот и на­вью­чи­ли ме­ня, точ­но ос­ла с яр­мар­ки. Ша­гай, Бу­гра, — ты ведь ла­кей ка­пи­та­лиз­ма, вам­пи­ры пьют твою кровь, а ты еще кри­чишь им бра­во!
Он про­тя­ги­вал про­хо­жим ве­ли­че­ст­вен­ным жес­том рек­лам­ные ли­ст­ки; ес­ли же кто-ли­бо от­ка­зы­вал­ся или вско­ре бро­сал смя­тый лис­ток в сточ­ный же­лоб, ста­рик ог­лу­шал его си­п­лы­ми злы­ми вы­кри­ка­ми:
— Пло­ха, что ли, моя бу­ма­жон­ка? Не кра­си­вая? Или, мо­жет, сквер­но со­став­ле­на? Мсье по­ка­зы­ва­ет свою спесь! Он пред­по­чел бы ка­кую-ни­будь по­хаб­щи­ну, а? На сви­нью по­хож этот мсье, сра­зу вид­но! А ну сыпь от­сю­да, зло­дей Ланд­рю!
«Зло­дей Ланд­рю» ста­рал­ся по­ско­рей улиз­нуть и, по­жи­мая пле­ча­ми, по­вто­рял:
— Ну что за вы­ход­ки? Что его так ра­зо­бра­ло, это­го че­ло­ве­ка?
На буль­ва­ре Ро­ше­шу­ар, про­тив ка­фе «У Дю­по­на все вкус­но » тол­па ок­ру­жи­ла сле­по­го му­зы­кан­та с банд­жо, си­дя­ще­го на склад­ном стуль­чи­ке; его же­на, при­че­сан­ная под пе­ви­цу Да­миа, с гром­ко­го­во­ри­те­лем в ру­ках, пе­ла над­трес­ну­тым го­ло­сом ка­кую-то зло­бо­днев­ную пе­сен­ку, пред­ла­гая зе­ва­кам порт­ре­ты по­пу­ляр­ных пе­виц, от­пе­ча­тан­ные на нот­ных ли­ст­ках фио­ле­то­вой, ро­зо­во-ко­рич­не­вой, си­не­ва­той, как ке­ро­син, или се­рой, как сталь, крас­кой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91