Под этим тя­же­лым шер­стя­ным одея­ни­ем он по­тел, как вол, и все ли­цо его бы­ло баг­ро­вым. Мож­но бы­ло по­ду­мать, что в ар­мии но­во­бран­цев хо­тят нау­чить сми­ре­нию и для это­го де­ла­ют их по­сме­ши­щем. Сол­да­тик по­ка­зы­вал на сво­ем ру­ка­ве крас­ную на­шив­ку и объ­яс­нял Ана­то­лю — Тю­би­ку с кле­ем, что он во­ен­ный пер­во­го клас­са, а тот на­вер­ня­ка вспо­ми­нал при этом о крас­ных ва­го­нах пер­во­го клас­са в мет­ро.
На ули­це пе­ред га­лан­те­рей­ной лав­кой Аль­бер­ти­на чис­ти­ла бо­бы, и ее чер­ные ло­кон­чи­ки под­пры­ги­ва­ли, как пру­жин­ки, вся­кий раз, как она на­кло­ня­лась над крас­ной ка­ст­рю­лей. Гас­ту­не из­да­ли кив­нул Оли­вье, по­до­шел по­жать ру­ку сол­да­ту и тут же про­из­нес речь на­счет про­ис­хо­ж­де­ния его ак­сель­бан­та из зе­ле­но­го и жел­то­го га­лу­на, а так­же сде­лал ряд за­ме­ча­ний по по­во­ду обоз­но-транс­порт­ных войск.
— А, а! Мой маль­чик! Ска­жи-ка, что же та­кое от­де­ле­ние?
— «От­де­ле­ние — это ос­нов­ная ячей­ка пе­хо­ты », — про­ци­ти­ро­вал па­рень.
— Бра­во! Бра­во! — вос­клик­нул Гас­ту­не, об­хо­дя сол­да­та кру­гом, — а ну по­ка­жи-ка свои под­мет­ки. Так, так… Не хва­та­ет, ви­дишь ли, од­но­го гвоз­ди­ка. В мое вре­мя — два дня га­упт­вах­ты! Но нын­че…
Ед­ва Оли­вье по­па­дал на ули­цу, он ус­по­каи­вал­ся. Маль­чик сра­зу по­гру­жал­ся в нее, как зем­ле­коп в свою тран­шею. Ему тут лег­че ды­ша­лось: он ни­че­го не бо­ял­ся, кро­ме, мо­жет быть, га­лан­те­рей­но­го ма­га­зи­на, на ко­то­рый ему все-та­ки бы­ло страш­но смот­реть.
Са­мая за­мет­ная, са­мая гор­ла­стая во всем квар­та­ле при­врат­ни­ца бы­ла в до­ме но­мер 78. Ма­дам Гро­ма­ляр (Оли­вье не знал, бы­ло ли это на­стоя­щее имя или ее так про­зва­ли из-за тол­сто­го за­да) бы­ла свар­ли­вой, раз­дра­жи­тель­ной жен­щи­ной. Чер­ный пу­шок над верх­ней гу­бой был поч­ти та­кой же гус­той, как бро­ви, во­ло­са­тые бо­ро­дав­ки усеи­ва­ли ли­цо, го­ло­ву вен­чал шинь­он, под­ко­ло­тый греб­ня­ми. Ко­ро­ле­ва при­врат­ниц как су­щий дес­пот ца­ри­ла над жиль­ца­ми сво­его до­ма, по лю­бо­му по­во­ду бро­сая са­кра­мен­таль­ную фра­зу: «А но­ги, что ли, боль­ше не вы­ти­ра­ют?» Сво­его ры­же­го, ко­рот­ко­но­го­го му­жень­ка, ко­то­рый вы­гля­дел ее ко­пи­ей, но в умень­шен­ном раз­ме­ре, она жес­то­ко ти­ра­ни­ла. Он ста­ра­тель­но изо­бра­жал кон­сор­та, ибо его ни­ко­гда не на­зы­ва­ли при­врат­ни­ком. Нет, нет, он был лишь «му­жем при­врат­ни­цы», и это оз­на­ча­ло про­стое при­ло­же­ние к ней.
Этот жир­нень­кий, нев­нят­но бор­мо­чу­щий че­ло­ве­чек ка­зал­ся ти­хо­ней, но его глаз­ки, лу­ка­вые, как у бел­ки, буд­то хо­те­ли до­ве­ри­тель­но со­об­щить: «Я толь­ко де­лаю вид, что ей под­чи­ня­юсь, а по прав­де ска­зать, толь­ко при­ки­ды­ва­юсь по­кор­ным». Он счи­тал, что ему по­сча­ст­ли­ви­лось об­рес­ти то, о чем все на ули­це толь­ко меч­та­ли: «ух­ва­тить­ся за хля­стик», нет, со­всем не за тот хля­стик, ко­то­рый на­хо­дит­ся сза­ди на паль­то, — про­сто так на­зы­ва­лись сре­ди иг­ро­ков на скач­ках хит­рые ком­би­на­ции со став­ка­ми, ко­то­рые яко­бы мо­гут обес­пе­чить вы­иг­рыш. Он за­ве­рял, что то­та­ли­за­тор при­но­сит ему хо­тя и скром­ные, но за­то по­сто­ян­ные ба­ры­ши. И вер­но, иг­рал он ос­то­рож­но, де­лал став­ки на «обе­щаю­щих» фа­во­ри­тов, что да­ва­ло не так уж мно­го до­хо­да, од­на­ко дос­та­точ­но, что­бы це­лы­ми дня­ми пе­ре­лис­ты­вать про­грам­мы «Па­ри-спорт » и жур­на­ла «Ла вэн », де­лая вид, что ве­дет слож­ную бух­гал­те­рию, чтоб же­на не об­ре­ме­ня­ла его бес­ко­неч­ны­ми на­груз­ка­ми. На­блю­дая всю эту кар­ти­ну, лю­ди го­во­ри­ли о нем:
— Гро­ма­ляр? Да он в со­роч­ке ро­дил­ся!
— Ну да, я ро­дил­ся в со­роч­ке! — от­ве­чал он.
Оли­вье, ко­неч­но, не знал смыс­ла это­го вы­ра­же­ния и пред­став­лял се­бе со­вер­шен­но бу­к­валь­но, что этот ры­жий ко­ро­тыш­ка так и поя­вил­ся на свет в ру­ба­шеч­ке.
— Я уве­ре­на, что это тот са­мый! — за­во­пи­ла ма­дам Гро­ма­ляр, за­ме­тив Оли­вье. — Бот уж гряз­ная ду­шон­ка, нет дру­го­го та­ко­го дву­лич­но­го маль­чиш­ки, как он!
— Да это не я, не я! — за­кри­чал Оли­вье, да­же не зная, о чем идет речь.
Он тут же ки­нул­ся вверх по ули­це Баш­ле, что­бы его не мог­ли схва­тить. Ока­зы­ва­ет­ся, но­чью ка­кие-то сквер­ные шут­ни­ки за­бро­си­ли при­врат­ни­це в ее по­лу­от­кры­тое ок­но ком­ки че­го-то во­ню­че­го, и она те­перь ра­зы­ски­ва­ла ви­нов­но­го. Гро­ма­ляр­ша об­ви­ня­ла всех де­тей под­ряд, на­де­ясь та­ким об­ра­зом ра­зо­бла­чить, ко­го сле­ду­ет. На ка­ж­до­го она из­вер­га­ла свою зло­бу:
— Или этот здо­ро­вый обал­дуй Ана­толь, что ле­зет дев­чон­кам под юб­ки… Или вон тот, дру­гой, у ко­то­ро­го та­кие гряз­ну­щие но­ги. А мо­жет, это был Туд­журь­ян, ос­то­лоп, ту­пая мор­да. И еще вот этот, ко­то­рый под­жо­ги уст­раи­ва­ет.
— Хва­тит уже, хва­тит! — крик­нул кто-то.
Вся ули­ца при­шла в вол­не­ние от это­го виз­га. По­от­кры­ва­лись ок­на, на свар­ли­вую ба­бу как из вед­ра по­сы­па­лась брань, про­тес­ты, на­смеш­ки — и все это со смач­ным ост­ро­сло­ви­ем и в са­мых креп­ких вы­ра­же­ни­ях, на ка­кие спо­соб­на ули­ца в свои дос­то­слав­ные дни. При­врат­ни­це кри­ча­ли, что она вся зав­ши­ве­ла, что она спит со сво­им псом, во­пи­ли, что она дочь пья­ни­цы и по­тас­ку­хи. Тре­бо­ва­ли, чтоб она ка­ти­лась об­рат­но в тот гряз­ный при­тон, от­ку­да яви­лась, или в су­ма­сшед­ший дом и во­об­ще мо­та­ла ко всем чер­тям! Сжав ку­ла­ки от зло­сти, за­нос­чи­вая тол­сту­ха со сбив­шим­ся шинь­о­ном не ос­та­ва­лась в дол­гу, по­ли­ва­ла по­моя­ми всех и ка­ж­до­го, на­чи­ная с «это­го рас­пут­но­го ти­па с третье­го эта­жа» и до той «мар­тыш­ки, по ко­то­рой про­еха­лись все, вклю­чая ав­то­бус и да­же це­лый по­езд из Ар­на­жо­на».
Вни­зу на­ча­ли сме­ять­ся, и «об­мен лю­без­но­стя­ми» про­дол­жал­ся, но уже на те­му «За­ткнись!» По­слы­ша­лось: «За­крой свой ко­те­лок, а то ра­гу за­во­ня­ло!» — и ва­ри­ант: «За­ткни свою са­хар­ни­цу, а то му­хи на­ле­зут!» На­шел­ся ост­ряк, бряк­нув­ший: «За­ткнись сво­им же дерь­мом», и это по­лу­чи­ло пе­ре­вес над всем пре­ды­ду­щим. Ма­дам Гро­ма­ляр вы­пус­ти­ла на­пос­ле­док еще це­лую обой­му ру­га­ни и уда­ли­лась, а ули­ца при­ня­ла свой обыч­ный вид.
— Ох и лю­ди, ну и лю­ди же… — по­вто­ря­ла Аль­бер­ти­на, над­ку­сив зе­ле­ный стру­чок.
По­том она по­лю­бо­пыт­ст­во­ва­ла:
— Слу­шай, что это за ис­то­рия с ог­нем?
— По­ня­тия не имею, — от­ве­тил Оли­вье не­мно­го свы­со­ка.
Аль­бер­ти­на сде­ла­ла еще од­ну по­пыт­ку уз­нать, но маль­чик не от­ве­тил. Мо­жет, он ей ко­гда-ни­будь и рас­ска­жет, но поз­же, мно­го поз­же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91