Ей, бедняжке, наверное, и в голову не приходит, что кто-то может обратить на нее внимание. Согласны?
Хорват ничего не ответил, потому что в этот момент Фьора стала убирать его прибор. Когда она сменила посуду и собиралась выйти из комнаты, Мария сказала:
– Фьора, сядь рядом с господином Хорватом.
– Я? – растерянно переспросила она.
– Да, да, именно ты. Господин Хорват попросил мен» об одолжении. Он хочет, чтобы ты тоже посидела за нашим столом. Тебе ведь не трудно, правда? Только поставь себе прибор.
Фьора была не в силах отказать хозяйке. Когда она уселась рядом с Ференцом, тот сразу же налил ей кубок вина.
– Прошу, выпейте со мной.
Фьора подняла кубок и чуть пригубила вино. Рука ее при этом так дрожала, что она едва не уронила бокал. Мария тут же язвительно заметила:
– Господин Хорват, кажется, ваше присутствие заставляет нашу бедняжку Фьору волноваться.
Кресченция тут же захихикала, а Тамаш помрачнел. Он не ожидал увидеть в этом доме такого откровенного издевательского отношения к этой девушке. Кроме этого, ему показалось, что и Хорват, которого он считал своим другом, относится к Фьоре не так, как следовало бы. Нет, внешне все выглядело весьма пристойно: Ференц развеселился, начал шутить, был внимателен по отношению к служанке и в конце концов даже подарил ей маленькую безделушку – серебряную брошку в виде сердечка.
Тамашу показалось, что все это выглядит слишком неестественно. Вряд ли Ференц испытывал какие-то чувства. Это больше напоминало Тамашу хорошо разыгранный спектакль.
Самой Фьоре внимание, проявленное по отношению к ней Хорватом, казалось вполне естественным и искренним. Ее удивляло лишь одно – почему Мария, всегда так ревниво относившаяся к Ференцу, ни с того ни с сего позволила ему ухаживать за своей служанкой.
Именно об этом Фьора думала, когда вечер закончился, и Мария отправилась провожать гостей, а Фьоре пришлось пойти в ее спальню и приготовить постель.
Когда открылась дверь, Фьора стояла у изголовья, разглядывая подарок Хорвата. Увидев хозяйку, девушка зажала брошку в кулаке и убрала руку за спину.
Но это не осталось незамеченным для Марии.
– Что ты там прячешь? – с любопытством спросила она.– Покажи.
Но Фьора заупрямилась. Ей не хотелось ни о чем говорить со своей хозяйкой. Мария ей не нравилась. И, уж тем более, Фьоре не хотелось делиться с ней своими тайнами.
Мария подошла к служанке и потянула ее за руку.
– Да что ты там прячешь?
Фьора отшатнулась в сторону и случайно задела стоявшее на столике зеркало в тяжелой литой оправе.
Зеркало упало на пол и со звоном разлетелось на куски.
Фьора поначалу думала извиниться, но, увидев злые холодные глаза Марии, промолчала и гордо отвернулась. Ее хозяйка, отодвинув осколки зеркала ногой, подошла к изголовью.
– Раздень меня.
Фьора подчинилась. Она стала расшнуровывать корсет на спине Марии, которая стояла неподвижно, словно статуя.
– Подай рубашку.
Хозяйка отрывисто бросала слова, которые звучали оскорблением.
– Сними туфли.
– Подай чепец.
– Расчеши меня.
Когда Фьора принялась расчесывать Марию, та едва заметно улыбнулась. Она снова решила отомстить, уже во второй раз за вечер. Как бы между прочим, Мария сказала:
– Кажется, помощник городского воеводы, господин Хорват, намерен попросить твоей руки, Фьора. Интересно, что ты ему ответишь?
Фьора густо покраснела и отвернулась. Она совершенно серьезно восприняла эти слова.
Если это правда, то у нее появился шанс вырваться из этого постылого дома. Ей было не все равно, кто поможет это сделать. Если Хорват – тем лучше.
Едва сдерживая волнение, Фьора сказала:
– Простите меня.
Мария тут же мило улыбнулась.
– Значит, ты признаешь свою вину? Что ж, это хорошо. Знаешь, Фьора, мне нравится вышивка на твоем платье. Тебя такому дома научили?
Фьора кивнула.
– Да.
Марии будто снова вернулось хорошее расположение духа. Она улыбнулась.
– Ты знаешь, у нас в Венгрии существует один хороший обычай. Невеста своими руками вышивает фату для свадьбы. Потом, когда настает время идти в церковь, она показывает ее своему жениху, и, если тому фата понравится, значит, семейная жизнь будет долгая и счастливая. Ты ничего не слыхала об этом?
Фьора отрицательно помотала головой.
– Нет.
Мария улыбнулась еще шире.
Господину Хорвату обязательно понравится вышитая твоими руками фата. Сделай ему такой сюрприз по венгерскому обычаю. Только не забудь – жених ничего не должен знать об этом до дня свадьбы.
* * *
На следующий день Фьора уселась за пяльцы и принялась вышивать на тонкой полупрозрачной основе узор, который во Флоренции означал счастье: два сердца, скрепленных друг с другом кольцом.
Она так увлеклась этим занятием, что не услышала позади себя звука шагов и вздрогнула, когда рядом с ней раздался голос Тамаша Запольяи:
– Храни господь, Фьора.
Она смущенно опустила глаза.
– Кажется, я напугал вас,– сказал Тамаш.– Простите. А чем это вы заняты?
Фьора не слишком охотно показала вышивание.
– Вот.
Тамаш удивленно покачал головой.
– Очень красиво. А что это такое? Узор для фаты? Фьора даже понять не могла, как он догадался. Ей ничего не оставалось, как согласиться.
– А для кого эта фата? – спросил Тамаш.– Госпожа Мария собирается замуж?
Фьора даже не знала, что ответить. Кусая губы, она покачала головой.
– Нет.
Тамаш нахмурился.
– Уж не хотите ли вы сказать, что эта фата предназначена для вас?
– Для меня.
Эта сдержанность и немногословность Фьоры привела Тамаша Запольяи в замешательство.
– Вы? – изумленно переспросил он.
Фьора ничего не ответила и опустила голову. Ей было стыдно признаться в том, что она и вправду надеялась выйти замуж за Ференца Хорвата.
Запольяи побледнел.
– Господин Жигмонд дома? – изменившимся голосом спросил он.
Фьора еле слышно прошептала:
– Да.
* * *
Иштван Жигмонд, как обычно в последнее время, раздраженно ходил из угла в угол своих покоев и размахивал руками.
– Ах, мерзавец! Ах, негодяй! Скупает землю в Моношторе. Думает нажиться на этом. Потом перепродаст втридорога и опять получит деньги. Золото прямо льется ему в карманы. И что он такое делает, ума не приложу? Почему все вокруг только и твердят мне, какой молодец этот Запольяи.
Кресченция, которая с унылым видом сидела на кровати, ответила:
– Он построил там часовню в честь святого Петера. Может быть, из-за этого?
– Да плевать я хотел на эту часовню. Он жулик, самый настоящий жулик. У него есть какая-то крепкая лапа при дворе короля Матиаша.
На мгновение Жигмонд умолк, а потом взорвался:
– А какого черта каждую пятницу возле его дома выстраиваются нищие?
Кресченция пожала плечами.
– Потому что он раздает бесплатную похлебку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Хорват ничего не ответил, потому что в этот момент Фьора стала убирать его прибор. Когда она сменила посуду и собиралась выйти из комнаты, Мария сказала:
– Фьора, сядь рядом с господином Хорватом.
– Я? – растерянно переспросила она.
– Да, да, именно ты. Господин Хорват попросил мен» об одолжении. Он хочет, чтобы ты тоже посидела за нашим столом. Тебе ведь не трудно, правда? Только поставь себе прибор.
Фьора была не в силах отказать хозяйке. Когда она уселась рядом с Ференцом, тот сразу же налил ей кубок вина.
– Прошу, выпейте со мной.
Фьора подняла кубок и чуть пригубила вино. Рука ее при этом так дрожала, что она едва не уронила бокал. Мария тут же язвительно заметила:
– Господин Хорват, кажется, ваше присутствие заставляет нашу бедняжку Фьору волноваться.
Кресченция тут же захихикала, а Тамаш помрачнел. Он не ожидал увидеть в этом доме такого откровенного издевательского отношения к этой девушке. Кроме этого, ему показалось, что и Хорват, которого он считал своим другом, относится к Фьоре не так, как следовало бы. Нет, внешне все выглядело весьма пристойно: Ференц развеселился, начал шутить, был внимателен по отношению к служанке и в конце концов даже подарил ей маленькую безделушку – серебряную брошку в виде сердечка.
Тамашу показалось, что все это выглядит слишком неестественно. Вряд ли Ференц испытывал какие-то чувства. Это больше напоминало Тамашу хорошо разыгранный спектакль.
Самой Фьоре внимание, проявленное по отношению к ней Хорватом, казалось вполне естественным и искренним. Ее удивляло лишь одно – почему Мария, всегда так ревниво относившаяся к Ференцу, ни с того ни с сего позволила ему ухаживать за своей служанкой.
Именно об этом Фьора думала, когда вечер закончился, и Мария отправилась провожать гостей, а Фьоре пришлось пойти в ее спальню и приготовить постель.
Когда открылась дверь, Фьора стояла у изголовья, разглядывая подарок Хорвата. Увидев хозяйку, девушка зажала брошку в кулаке и убрала руку за спину.
Но это не осталось незамеченным для Марии.
– Что ты там прячешь? – с любопытством спросила она.– Покажи.
Но Фьора заупрямилась. Ей не хотелось ни о чем говорить со своей хозяйкой. Мария ей не нравилась. И, уж тем более, Фьоре не хотелось делиться с ней своими тайнами.
Мария подошла к служанке и потянула ее за руку.
– Да что ты там прячешь?
Фьора отшатнулась в сторону и случайно задела стоявшее на столике зеркало в тяжелой литой оправе.
Зеркало упало на пол и со звоном разлетелось на куски.
Фьора поначалу думала извиниться, но, увидев злые холодные глаза Марии, промолчала и гордо отвернулась. Ее хозяйка, отодвинув осколки зеркала ногой, подошла к изголовью.
– Раздень меня.
Фьора подчинилась. Она стала расшнуровывать корсет на спине Марии, которая стояла неподвижно, словно статуя.
– Подай рубашку.
Хозяйка отрывисто бросала слова, которые звучали оскорблением.
– Сними туфли.
– Подай чепец.
– Расчеши меня.
Когда Фьора принялась расчесывать Марию, та едва заметно улыбнулась. Она снова решила отомстить, уже во второй раз за вечер. Как бы между прочим, Мария сказала:
– Кажется, помощник городского воеводы, господин Хорват, намерен попросить твоей руки, Фьора. Интересно, что ты ему ответишь?
Фьора густо покраснела и отвернулась. Она совершенно серьезно восприняла эти слова.
Если это правда, то у нее появился шанс вырваться из этого постылого дома. Ей было не все равно, кто поможет это сделать. Если Хорват – тем лучше.
Едва сдерживая волнение, Фьора сказала:
– Простите меня.
Мария тут же мило улыбнулась.
– Значит, ты признаешь свою вину? Что ж, это хорошо. Знаешь, Фьора, мне нравится вышивка на твоем платье. Тебя такому дома научили?
Фьора кивнула.
– Да.
Марии будто снова вернулось хорошее расположение духа. Она улыбнулась.
– Ты знаешь, у нас в Венгрии существует один хороший обычай. Невеста своими руками вышивает фату для свадьбы. Потом, когда настает время идти в церковь, она показывает ее своему жениху, и, если тому фата понравится, значит, семейная жизнь будет долгая и счастливая. Ты ничего не слыхала об этом?
Фьора отрицательно помотала головой.
– Нет.
Мария улыбнулась еще шире.
Господину Хорвату обязательно понравится вышитая твоими руками фата. Сделай ему такой сюрприз по венгерскому обычаю. Только не забудь – жених ничего не должен знать об этом до дня свадьбы.
* * *
На следующий день Фьора уселась за пяльцы и принялась вышивать на тонкой полупрозрачной основе узор, который во Флоренции означал счастье: два сердца, скрепленных друг с другом кольцом.
Она так увлеклась этим занятием, что не услышала позади себя звука шагов и вздрогнула, когда рядом с ней раздался голос Тамаша Запольяи:
– Храни господь, Фьора.
Она смущенно опустила глаза.
– Кажется, я напугал вас,– сказал Тамаш.– Простите. А чем это вы заняты?
Фьора не слишком охотно показала вышивание.
– Вот.
Тамаш удивленно покачал головой.
– Очень красиво. А что это такое? Узор для фаты? Фьора даже понять не могла, как он догадался. Ей ничего не оставалось, как согласиться.
– А для кого эта фата? – спросил Тамаш.– Госпожа Мария собирается замуж?
Фьора даже не знала, что ответить. Кусая губы, она покачала головой.
– Нет.
Тамаш нахмурился.
– Уж не хотите ли вы сказать, что эта фата предназначена для вас?
– Для меня.
Эта сдержанность и немногословность Фьоры привела Тамаша Запольяи в замешательство.
– Вы? – изумленно переспросил он.
Фьора ничего не ответила и опустила голову. Ей было стыдно признаться в том, что она и вправду надеялась выйти замуж за Ференца Хорвата.
Запольяи побледнел.
– Господин Жигмонд дома? – изменившимся голосом спросил он.
Фьора еле слышно прошептала:
– Да.
* * *
Иштван Жигмонд, как обычно в последнее время, раздраженно ходил из угла в угол своих покоев и размахивал руками.
– Ах, мерзавец! Ах, негодяй! Скупает землю в Моношторе. Думает нажиться на этом. Потом перепродаст втридорога и опять получит деньги. Золото прямо льется ему в карманы. И что он такое делает, ума не приложу? Почему все вокруг только и твердят мне, какой молодец этот Запольяи.
Кресченция, которая с унылым видом сидела на кровати, ответила:
– Он построил там часовню в честь святого Петера. Может быть, из-за этого?
– Да плевать я хотел на эту часовню. Он жулик, самый настоящий жулик. У него есть какая-то крепкая лапа при дворе короля Матиаша.
На мгновение Жигмонд умолк, а потом взорвался:
– А какого черта каждую пятницу возле его дома выстраиваются нищие?
Кресченция пожала плечами.
– Потому что он раздает бесплатную похлебку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124