Если вы хотите повесить этого несчастного, то вам придется выйти в море и там свершить то, что вы считаете законным. Пока он находится здесь, его защищают законы Венецианской республики. А то, что было сделано вчера без моего позволения, вызывает у меня лишь сожаление.
Дюрасье торопливо произнес:
– Не стоит распространяться об этом, ваше превосходительство.
– Как бы то ни было, мессир,– повторил Гвиччардини, я не разрешаю вам мстить этому несчастному мавру. Он искупил свою вину чистосердечным раскаянием и совершенно не опасен.
Бамако тут же принялся оживленно трясти головой.
– Да-да, послушайте господина губернатора, капитан. Он говорит чистую правду.
– А ты заткнись! Бамако тут же умолк.
Чтобы лучше слышать разговор посла-губернатора и капитана «Эксепсьона», одноногий пират отпустил Фьору и высунулся из-под кровати.
Увидев его, Бамако принялся делать страшные глаза и нервно дергать головой.
Наконец-то Фьора полной грудью вдохнула.
И тут она неожиданно почувствовала, как рука лежавшего рядом с ней юноши осторожно ложится ей на ладонь.
– Ваше превосходительство,– возмущенно продолжал капитан Дюрасье,– во-первых, этот негодяй виновен в том, что пытался отравить досточтимого командора де Лепельера!..
Бамако замахал руками.
– Это неправда! Я любил его как собственную мать.
– Заткнись, я тебе сказал! – рявкнул Дюрасье.– Кроме того, он принимал участие в бунте на корабле... Гвиччардини поморщился.
– Прошу вас, мессир Дюрасье, ведите себя спокойнее. Ведь вы находитесь в моих апартаментах. К тому же вы разговариваете с человеком, который уже получил мое прощение.
– Для него не может быть прощения! – вспыльчиво воскликнул Дюрасье.– По таким, как он, плачет виселица!
Бамако высунулся из-за кровати и ткнул пальцем в капитана Дюрасье.
– Ваше превосходительство, это он виноват в том, что командор де Лепельер умер. Это он отравил его. Точно, я теперь понял... Он хочет все свалить на меня, пользуясь тем, что я обыкновенный матрос.
Гвиччардини оглянулся и кисло посмотрел на мавра, для пущей убедительности кивавшего головой.
– Это просто невероятно...– пробормотал он. Возмущению капитана Дюрасье не было предела.
Глаза его выкатились из орбит, и он потрясенно прошептал:
– Что?..
Он снова схватился за эфес шпаги, однако, мавр гордо выпятил грудь вперед.
– Да-да, это он виноват!
В это время посол-губернатор, прикрывая рот ладонью, принялся беззвучно шевелить губами, пытаясь что-то сказать.
– Что-что, сеньор? – непонимающе переспросил Дюрасье.
Старик-губернатор по-прежнему шевелил губами, не издавая ни единого звука.
– Я не понимаю, ваше превосходительство... Дюрасье наклонился поближе к Гвиччардини. Капитан Рэд, который мгновенно понял, что что-то не так, ткнул стволом пистолета в матрац. – Сеньор Гвиччардини неожиданно дернулся и извиняющимся тоном пробормотал:
– Я хотел сказать, мессир Дюрасье, что эта проклятая подагра заставляет меня испытывать невыносимые мучения. Чума на нее...
Он неожиданно закашлялся и, немного придя в себя, сказал:
– Хватит о моих болезнях. Время работает против нас, мессир Дюрасье. Капитан Рэд, этот грязный... Ой!..
Это одноногий пират снова ткнул пистолетным стволом в то место матраца, где возлежала задница больного старика.
Гвиччардини сделал страдальческое лицо и продолжил:
– Я хотел сказать, что этот старый морской волк намеревается напасть на Кандию на рассвете. И обменять... ой... То есть... я хотел сказать, похитить трон Югурты, который находится в трюме вашего фрегата.
Француз растерянно хлопал глазами.
– Что? Какой трон Югурты?
Гвиччардини махнул рукой.
– Да полно вам, капитан... Этот мавр рассказал мне обо всем. Даже самый последний матрос на вашем корабле знает о том, что вы везете предназначенный для французской казны трон нубийского царя Югурты. Кстати, а как вам удалось его раздобыть?
Дюрасье судорожно сглотнул.
– Это – секретная миссия, мессир. О ней никто не должен был знать.
Гвиччардини развел руками.
– Как видите – знают. Кстати, хочу вам сообщить, что нам известно о многом таком, о чем вы даже не догадываетесь.
Дюрасье пожал плечами.
– Я нахожусь в полной растерянности, мессир. Если даже капитану Рэду известно о нашей секретной миссии, то она ничего не стоит.
– Вот-вот,– подхватил Гвиччардини.– Но я, как добрый друг французского короля, предлагаю вам единственно правильный выход из сложившегося положения. Подумайте сами, что будет, если золотой трон попадет в руки этого грязного... Ой!.. Этого искателя удачи... А какие дипломатические осложнения могут возникнуть в связи с тем, что это произойдет во владениях Венецианской республики? Нет, я не могу оставить это без внимания. Вы должны понять меня, мессир. Я обладаю всей полнотой власти на этом острове и смогу обеспечить сохранность вашего секретного груза при условии, однако, сохранения в полной тайне содержания нашего разговора.
Дюрасье ошеломленно отступил назад.
– Но... Но...
– Поверьте мне, капитан. Это – единственно правильное решение. Если вам дорога собственная голова и французская казна, вам следует согласиться.
Дюрасье, испытывая мучительные колебания, принялся тереть лоб.
Пытаясь развеять его сомнения, Гвиччардини продолжил:
– К сожалению, здесь нет французского консула, и мы с вами единственные, кто может решить судьбу трона.
Наконец, Дюрасье задумчиво кивнул.
– Пожалуй, вы правы, господин губернатор. У вас уже есть какой-то план?
– Трон должен быть доставлен в безопасное место на острове двумя моими доверенными посланниками. Они прибудут к вам, имея на руках письмо, которое в глазах короля освободит вас от всякой ответственности.
Пока проходил этот разговор, к которому напряженно прислушивались Бамако и капитан Рэд, Фьора позволила юноше поцеловать себя.
На мгновение они позабыли обо все, что происходило вокруг, чувствуя только прикосновения друг друга. Фьора вдруг ощутила, как ее охватывает необъяснимый жар, которого она уже давно не испытывала.
Это было так прекрасно – после всего, что довелось пережить...
– Ну что ж, мессир Дюрасье, отправляйтесь на корабль и ждите моих посланников. И еще одна просьба, постарайтесь получше замаскировать трон, чтобы не привлекать к нему излишнего внимания.
Дюрасье поклонился.
– Разумеется, ваше превосходительство. Благодарю вас за предложенную помощь и надеюсь, что мы сможем отразить бандитское нападение.
Гвиччардини принялся кивать.
– Да-да, конечно. Не может быть и сомнения в том, что трон будет немедленно возвращен вам, если мы расправимся с пиратами. Наверное, вам придется объявить тревогу на корабле?
Дюрасье усмехнулся.
– Я хорошо знаю свои обязанности, ваше превосходительство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Дюрасье торопливо произнес:
– Не стоит распространяться об этом, ваше превосходительство.
– Как бы то ни было, мессир,– повторил Гвиччардини, я не разрешаю вам мстить этому несчастному мавру. Он искупил свою вину чистосердечным раскаянием и совершенно не опасен.
Бамако тут же принялся оживленно трясти головой.
– Да-да, послушайте господина губернатора, капитан. Он говорит чистую правду.
– А ты заткнись! Бамако тут же умолк.
Чтобы лучше слышать разговор посла-губернатора и капитана «Эксепсьона», одноногий пират отпустил Фьору и высунулся из-под кровати.
Увидев его, Бамако принялся делать страшные глаза и нервно дергать головой.
Наконец-то Фьора полной грудью вдохнула.
И тут она неожиданно почувствовала, как рука лежавшего рядом с ней юноши осторожно ложится ей на ладонь.
– Ваше превосходительство,– возмущенно продолжал капитан Дюрасье,– во-первых, этот негодяй виновен в том, что пытался отравить досточтимого командора де Лепельера!..
Бамако замахал руками.
– Это неправда! Я любил его как собственную мать.
– Заткнись, я тебе сказал! – рявкнул Дюрасье.– Кроме того, он принимал участие в бунте на корабле... Гвиччардини поморщился.
– Прошу вас, мессир Дюрасье, ведите себя спокойнее. Ведь вы находитесь в моих апартаментах. К тому же вы разговариваете с человеком, который уже получил мое прощение.
– Для него не может быть прощения! – вспыльчиво воскликнул Дюрасье.– По таким, как он, плачет виселица!
Бамако высунулся из-за кровати и ткнул пальцем в капитана Дюрасье.
– Ваше превосходительство, это он виноват в том, что командор де Лепельер умер. Это он отравил его. Точно, я теперь понял... Он хочет все свалить на меня, пользуясь тем, что я обыкновенный матрос.
Гвиччардини оглянулся и кисло посмотрел на мавра, для пущей убедительности кивавшего головой.
– Это просто невероятно...– пробормотал он. Возмущению капитана Дюрасье не было предела.
Глаза его выкатились из орбит, и он потрясенно прошептал:
– Что?..
Он снова схватился за эфес шпаги, однако, мавр гордо выпятил грудь вперед.
– Да-да, это он виноват!
В это время посол-губернатор, прикрывая рот ладонью, принялся беззвучно шевелить губами, пытаясь что-то сказать.
– Что-что, сеньор? – непонимающе переспросил Дюрасье.
Старик-губернатор по-прежнему шевелил губами, не издавая ни единого звука.
– Я не понимаю, ваше превосходительство... Дюрасье наклонился поближе к Гвиччардини. Капитан Рэд, который мгновенно понял, что что-то не так, ткнул стволом пистолета в матрац. – Сеньор Гвиччардини неожиданно дернулся и извиняющимся тоном пробормотал:
– Я хотел сказать, мессир Дюрасье, что эта проклятая подагра заставляет меня испытывать невыносимые мучения. Чума на нее...
Он неожиданно закашлялся и, немного придя в себя, сказал:
– Хватит о моих болезнях. Время работает против нас, мессир Дюрасье. Капитан Рэд, этот грязный... Ой!..
Это одноногий пират снова ткнул пистолетным стволом в то место матраца, где возлежала задница больного старика.
Гвиччардини сделал страдальческое лицо и продолжил:
– Я хотел сказать, что этот старый морской волк намеревается напасть на Кандию на рассвете. И обменять... ой... То есть... я хотел сказать, похитить трон Югурты, который находится в трюме вашего фрегата.
Француз растерянно хлопал глазами.
– Что? Какой трон Югурты?
Гвиччардини махнул рукой.
– Да полно вам, капитан... Этот мавр рассказал мне обо всем. Даже самый последний матрос на вашем корабле знает о том, что вы везете предназначенный для французской казны трон нубийского царя Югурты. Кстати, а как вам удалось его раздобыть?
Дюрасье судорожно сглотнул.
– Это – секретная миссия, мессир. О ней никто не должен был знать.
Гвиччардини развел руками.
– Как видите – знают. Кстати, хочу вам сообщить, что нам известно о многом таком, о чем вы даже не догадываетесь.
Дюрасье пожал плечами.
– Я нахожусь в полной растерянности, мессир. Если даже капитану Рэду известно о нашей секретной миссии, то она ничего не стоит.
– Вот-вот,– подхватил Гвиччардини.– Но я, как добрый друг французского короля, предлагаю вам единственно правильный выход из сложившегося положения. Подумайте сами, что будет, если золотой трон попадет в руки этого грязного... Ой!.. Этого искателя удачи... А какие дипломатические осложнения могут возникнуть в связи с тем, что это произойдет во владениях Венецианской республики? Нет, я не могу оставить это без внимания. Вы должны понять меня, мессир. Я обладаю всей полнотой власти на этом острове и смогу обеспечить сохранность вашего секретного груза при условии, однако, сохранения в полной тайне содержания нашего разговора.
Дюрасье ошеломленно отступил назад.
– Но... Но...
– Поверьте мне, капитан. Это – единственно правильное решение. Если вам дорога собственная голова и французская казна, вам следует согласиться.
Дюрасье, испытывая мучительные колебания, принялся тереть лоб.
Пытаясь развеять его сомнения, Гвиччардини продолжил:
– К сожалению, здесь нет французского консула, и мы с вами единственные, кто может решить судьбу трона.
Наконец, Дюрасье задумчиво кивнул.
– Пожалуй, вы правы, господин губернатор. У вас уже есть какой-то план?
– Трон должен быть доставлен в безопасное место на острове двумя моими доверенными посланниками. Они прибудут к вам, имея на руках письмо, которое в глазах короля освободит вас от всякой ответственности.
Пока проходил этот разговор, к которому напряженно прислушивались Бамако и капитан Рэд, Фьора позволила юноше поцеловать себя.
На мгновение они позабыли обо все, что происходило вокруг, чувствуя только прикосновения друг друга. Фьора вдруг ощутила, как ее охватывает необъяснимый жар, которого она уже давно не испытывала.
Это было так прекрасно – после всего, что довелось пережить...
– Ну что ж, мессир Дюрасье, отправляйтесь на корабль и ждите моих посланников. И еще одна просьба, постарайтесь получше замаскировать трон, чтобы не привлекать к нему излишнего внимания.
Дюрасье поклонился.
– Разумеется, ваше превосходительство. Благодарю вас за предложенную помощь и надеюсь, что мы сможем отразить бандитское нападение.
Гвиччардини принялся кивать.
– Да-да, конечно. Не может быть и сомнения в том, что трон будет немедленно возвращен вам, если мы расправимся с пиратами. Наверное, вам придется объявить тревогу на корабле?
Дюрасье усмехнулся.
– Я хорошо знаю свои обязанности, ваше превосходительство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124