Особенно мне не нравится тот, что постарше. Да, я не сомневаюсь в том, что они англичане. Нам нужно их повесить, и дело с концом.
Командор де Лепельер медленно покачал головой.
– Но ведь война между Францией и Англией давно закончилась. Между нами существует мир. Даже если они – англичане, мы не можем их повесить.
Дюрасье усмехнулся.
– А что нам мешает это сделать? Их все равно сожрали бы акулы... К тому же, осмелюсь вам напомнить, ваша честь, что мы плывем с секретной миссией. Мы должны доставить подарок Османского двора его королевскому величеству. К тому же, у нас на борту находятся пассажиры, жизнь которых мы не можем подвергать опасности.
Командор де Лепельер с сомнением посмотрел на первого помощника.
– В чем же, по-вашему, состоит эта опасность? И кто нам помешает выполнить нашу миссию? Двое этих несчастных, которые должны быть благодарны нам за то, что мы спасли их?
Дюрасье упрямствовал:
– Ваше честь, я докажу вам, что эти люди – англичане, и тогда мы будем иметь полное право повесить их.
Но командор де Лепельер настаивал на своем:
– Его королевское величество подписал мирный договор с Англией, и не нам нарушать его. Раз уж его подпись стоит под этим документом, то личная неприязнь должна уступить место национальному долгу. Я тоже недолюбливаю англичан, но это еще не значит, что мы должны вешать каждого попавшегося на нашем пути подданного английского короля. Для примера, отношения Франции с Италией стремительно ухудшаются, но это не помешало вам, мессир Дюрасье, пригласить на борт нашего фрегата итальянцев.
– Англичане – гнусные псы,– упрямо повторил Дюрасье.
Отчаявшись что-либо доказать своему подчиненному, командор де Лепельер застонал и прикрыл глаза рукой.
Корабельный лекарь де Шарве тут же вскочил со своего места и принялся хлопотать возле больного.
– Господин командор, вам не следует так волноваться.
Лекарь посмотрел на песочные часы, стоявшие на столике у изголовья постели командора де Лепельера, и всплеснул руками.
– Ваша честь, настало время приступить к процедурам.
– Что? Опять?..– застонал капитан.– Ваши процедуры совершенно лишают меня сил.
Де Шарве наклонил голову.
– Простите, ваша честь, но таково веление медицинской науки. Мы должны почаще промывать желудок.
Он наполнил какой-то темной густой жидкостью огромный шприц и отправился звать слугу.
– Жан-Пьер, помогите мне перевернуть капитана. Командор де Лепельер застонал:
– Ну, сколько можно?.. Уже в четвертый раз за сегодняшний день... Могу вас уверить, доктор, что внутри у меня не осталось ничего, что надлежало бы подвергнуть промыванию. Оставьте меня в покое... Если уж мне суждено умереть, то, позвольте, я сделаю это сам, без вашей помощи.
Де Шарве с обиженным видом произнес:
– Этого требует медицина.
Не обращая внимание на его слова, командор де Лепельер снова повернулся к своему первому помощнику.
– Международные обязательства Французского королевства совершенно четко изложены в договоре о мире с Англией...
Де Шарве нерешительно топтался возле постели командора, держа в руках огромный шприц.
– Жидкость, предназначенная для промывания, остынет, ваша честь. Мы не можем отказаться от процедур.
Командор вяло махнул рукой.
– Ладно, делайте что хотите.
Слуга откинул полог одеяла и осторожно перевернул сморщенное от старости тело командора де Лепельера. Едва заметно улыбаясь, Дюрасье отвернулся.
– Клизма, ваша честь,– нравоучительно произнес лекарь,– это лучшее очистительное средство. Организм, ослабленный болезнью, требует постоянного очищения.
Раздвинув ягодицы капитана, лекарь принялся делать свое дело, а командор тем временем говорил:
– Договор, подписанный его величеством Карлом VIII, должен утвердить величие Франции и прославить святую церковь. О, Бог мой!.. Мессир де Шарве, вы можете делать это поосторожнее? У меня там уже живого места не осталось...
Наконец, лекарь отложил в сторону шприц, и слуга снова перевернул командора де Лепельера на спину, прикрыв его одеялом. Потом он нагнулся и что-то прошептал на ухо лекарю.
– Ай-яй-яй! – с возмущенным видом воскликнул мессир де Шарве.– Ваша честь отказалась от завтрака! Вы должны съесть вашу овсянку... Командор скривился.
– Я ненавижу овсянку. Что из того, что я ее не съел?
Лекарь укоризненно покачал головой.
– Вы не должны так говорить, ваша честь. Если вы не будете употреблять в пищу овсяную кашу, мы не сможем следить за движениями вашего кишечника.
– Пусть эту дрянь едят англичане...– вяло промолвил командор де Лепельер.
Дюрасье, услышав столь милые для его слуха слова, мгновенно повернулся.
– Вот видите, ваша честь, вы тоже не любите англичан. Разрешите, я...
Он не успел закончить. В дверь капитанской каюты снова постучали, и командор де Лепельер простонал:
– Ну, кто там еще?..
– Ваша честь,– торопливо сказал Дюрасье,– это, очевидно, привели тех двух бродяг, которых мы подобрали в море.
– Зачем?
– Я посчитал нужным, чтобы вы сами убедились в правоте моих слов.
– А это нельзя как-нибудь отложить? – безнадежно спросил старик.– Я чувствую себя слишком слабым для того, чтобы проводить допрос.
Дюрасье едва заметно улыбнулся.
– Не беспокойтесь, ваша честь, я все сделаю сам. Де Лепельер тяжело вздохнул.
– Ну ладно, пусть войдут.
В сопровождении двух офицеров и пары надсмотрщиков в каюту ввалились капитал Рэд и Лягушонок. Руки их были связаны за спиной, но и этого надсмотрщикам показалось мало: они держали обоих допрашиваемых за вороты рубах.
Оказавшись в капитанской каюте, Лягушонок испуганно огляделся по сторонам. Ему прежде не приходилось бывать на таких огромных кораблях, и сами размеры каюты произвели на него ошеломляющее впечатление.
Капитан Рэд, увидев лежащего в постели командора, стал глупо улыбаться.
– О, ваша честь...– проговорил он, кланяясь.– Как приятно вас видеть. Мы-то думали, что нас собираются сгноить в этом трюме.
Дюрасье резко оборвал его:
– Вас еще никто ни о чем не спрашивал. Молчать! Капитан Рэд, сделав обиженное лицо, умолк. Дюрасье хотел сам начать допрос, но в этот момент командор де Лепельер спросил:
– Это правда, что вы потерпели кораблекрушение? Капитан Рэд принялся оживленно трясти головой.
– Сущая правда, мессир. Мы уже не надеялись на спасение, но божественному провидению,– тут капитан Рэд поднял кверху глаза, словно мысленно благодаря Бога,– было угодно послать на нашем пути корабль его величества французского короля.
В доказательство своей верности французскому королю он дважды постучал обрубком своего протеза по полу каюты.
– Хм...– с сомнением произнес капитан де Лепельер.– Вы – француз?
– Да-да,– торопливо сказал капитан Рэд,– чистокровный француз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Командор де Лепельер медленно покачал головой.
– Но ведь война между Францией и Англией давно закончилась. Между нами существует мир. Даже если они – англичане, мы не можем их повесить.
Дюрасье усмехнулся.
– А что нам мешает это сделать? Их все равно сожрали бы акулы... К тому же, осмелюсь вам напомнить, ваша честь, что мы плывем с секретной миссией. Мы должны доставить подарок Османского двора его королевскому величеству. К тому же, у нас на борту находятся пассажиры, жизнь которых мы не можем подвергать опасности.
Командор де Лепельер с сомнением посмотрел на первого помощника.
– В чем же, по-вашему, состоит эта опасность? И кто нам помешает выполнить нашу миссию? Двое этих несчастных, которые должны быть благодарны нам за то, что мы спасли их?
Дюрасье упрямствовал:
– Ваше честь, я докажу вам, что эти люди – англичане, и тогда мы будем иметь полное право повесить их.
Но командор де Лепельер настаивал на своем:
– Его королевское величество подписал мирный договор с Англией, и не нам нарушать его. Раз уж его подпись стоит под этим документом, то личная неприязнь должна уступить место национальному долгу. Я тоже недолюбливаю англичан, но это еще не значит, что мы должны вешать каждого попавшегося на нашем пути подданного английского короля. Для примера, отношения Франции с Италией стремительно ухудшаются, но это не помешало вам, мессир Дюрасье, пригласить на борт нашего фрегата итальянцев.
– Англичане – гнусные псы,– упрямо повторил Дюрасье.
Отчаявшись что-либо доказать своему подчиненному, командор де Лепельер застонал и прикрыл глаза рукой.
Корабельный лекарь де Шарве тут же вскочил со своего места и принялся хлопотать возле больного.
– Господин командор, вам не следует так волноваться.
Лекарь посмотрел на песочные часы, стоявшие на столике у изголовья постели командора де Лепельера, и всплеснул руками.
– Ваша честь, настало время приступить к процедурам.
– Что? Опять?..– застонал капитан.– Ваши процедуры совершенно лишают меня сил.
Де Шарве наклонил голову.
– Простите, ваша честь, но таково веление медицинской науки. Мы должны почаще промывать желудок.
Он наполнил какой-то темной густой жидкостью огромный шприц и отправился звать слугу.
– Жан-Пьер, помогите мне перевернуть капитана. Командор де Лепельер застонал:
– Ну, сколько можно?.. Уже в четвертый раз за сегодняшний день... Могу вас уверить, доктор, что внутри у меня не осталось ничего, что надлежало бы подвергнуть промыванию. Оставьте меня в покое... Если уж мне суждено умереть, то, позвольте, я сделаю это сам, без вашей помощи.
Де Шарве с обиженным видом произнес:
– Этого требует медицина.
Не обращая внимание на его слова, командор де Лепельер снова повернулся к своему первому помощнику.
– Международные обязательства Французского королевства совершенно четко изложены в договоре о мире с Англией...
Де Шарве нерешительно топтался возле постели командора, держа в руках огромный шприц.
– Жидкость, предназначенная для промывания, остынет, ваша честь. Мы не можем отказаться от процедур.
Командор вяло махнул рукой.
– Ладно, делайте что хотите.
Слуга откинул полог одеяла и осторожно перевернул сморщенное от старости тело командора де Лепельера. Едва заметно улыбаясь, Дюрасье отвернулся.
– Клизма, ваша честь,– нравоучительно произнес лекарь,– это лучшее очистительное средство. Организм, ослабленный болезнью, требует постоянного очищения.
Раздвинув ягодицы капитана, лекарь принялся делать свое дело, а командор тем временем говорил:
– Договор, подписанный его величеством Карлом VIII, должен утвердить величие Франции и прославить святую церковь. О, Бог мой!.. Мессир де Шарве, вы можете делать это поосторожнее? У меня там уже живого места не осталось...
Наконец, лекарь отложил в сторону шприц, и слуга снова перевернул командора де Лепельера на спину, прикрыв его одеялом. Потом он нагнулся и что-то прошептал на ухо лекарю.
– Ай-яй-яй! – с возмущенным видом воскликнул мессир де Шарве.– Ваша честь отказалась от завтрака! Вы должны съесть вашу овсянку... Командор скривился.
– Я ненавижу овсянку. Что из того, что я ее не съел?
Лекарь укоризненно покачал головой.
– Вы не должны так говорить, ваша честь. Если вы не будете употреблять в пищу овсяную кашу, мы не сможем следить за движениями вашего кишечника.
– Пусть эту дрянь едят англичане...– вяло промолвил командор де Лепельер.
Дюрасье, услышав столь милые для его слуха слова, мгновенно повернулся.
– Вот видите, ваша честь, вы тоже не любите англичан. Разрешите, я...
Он не успел закончить. В дверь капитанской каюты снова постучали, и командор де Лепельер простонал:
– Ну, кто там еще?..
– Ваша честь,– торопливо сказал Дюрасье,– это, очевидно, привели тех двух бродяг, которых мы подобрали в море.
– Зачем?
– Я посчитал нужным, чтобы вы сами убедились в правоте моих слов.
– А это нельзя как-нибудь отложить? – безнадежно спросил старик.– Я чувствую себя слишком слабым для того, чтобы проводить допрос.
Дюрасье едва заметно улыбнулся.
– Не беспокойтесь, ваша честь, я все сделаю сам. Де Лепельер тяжело вздохнул.
– Ну ладно, пусть войдут.
В сопровождении двух офицеров и пары надсмотрщиков в каюту ввалились капитал Рэд и Лягушонок. Руки их были связаны за спиной, но и этого надсмотрщикам показалось мало: они держали обоих допрашиваемых за вороты рубах.
Оказавшись в капитанской каюте, Лягушонок испуганно огляделся по сторонам. Ему прежде не приходилось бывать на таких огромных кораблях, и сами размеры каюты произвели на него ошеломляющее впечатление.
Капитан Рэд, увидев лежащего в постели командора, стал глупо улыбаться.
– О, ваша честь...– проговорил он, кланяясь.– Как приятно вас видеть. Мы-то думали, что нас собираются сгноить в этом трюме.
Дюрасье резко оборвал его:
– Вас еще никто ни о чем не спрашивал. Молчать! Капитан Рэд, сделав обиженное лицо, умолк. Дюрасье хотел сам начать допрос, но в этот момент командор де Лепельер спросил:
– Это правда, что вы потерпели кораблекрушение? Капитан Рэд принялся оживленно трясти головой.
– Сущая правда, мессир. Мы уже не надеялись на спасение, но божественному провидению,– тут капитан Рэд поднял кверху глаза, словно мысленно благодаря Бога,– было угодно послать на нашем пути корабль его величества французского короля.
В доказательство своей верности французскому королю он дважды постучал обрубком своего протеза по полу каюты.
– Хм...– с сомнением произнес капитан де Лепельер.– Вы – француз?
– Да-да,– торопливо сказал капитан Рэд,– чистокровный француз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124