Не надо только говорить слишком громко, – остановила я ее.
– А комната больного далеко? – спросила Селия.
Я поняла, что она обращается ко мне. Это был добрый знак! Она признала меня.
– На первом этаже, – спокойно сказала я, обернувшись к девушке.
Мы вошли в гостиную. Здесь было совсем мало мебели. Маленькая комната, очень опрятная, казалась полупустой. Я пригласила моих гостий присесть у стола. В комнате оказалось всего три стула. Слуга принес еще один.
– Простите меня, – снова проговорила Анхелита, когда мы остались вчетвером, – простите этот неожиданный приезд. – Теперь она уже не казалась мне такой холеной и довольной жизнью, тревога придала ее голосу теплоту, – меня так мучило то, что тогда случилось…
– Надеюсь, вы не бранили Селию?
– Ах, нет, нет. Но Селия тоже хочет попросить у вас прощения.
– Я бы не хотела насиловать ее волю, – осторожно заметила я.
– Нет, нет, она искренне… – Анхелита не договорила.
– Да, я хотела бы попросить у вас прощения, – заговорила Селия. – И простите меня за то, что я пока не в силах называть вас матерью…
– Это еще придет, – поспешно вставила Анхелита.
– Зовите меня доньей Эльвирой, – обратилась я к девушке.
Теперь в чертах ее лица не было надменности и своеволия. Она показалась мне загадочной и печальной. Анита тоже выглядела испуганной.
– Простите нас за то, что мы приехали втроем, без приглашения… – снова начала извиняться Анхелита.
– Мне бы хотелось угостить вас кофе, – предложила я.
– Да, пожалуй, – Анхелита прервала свои извинения.
Я сошла вниз, распорядилась насчет кофе, затем заглянула к Николаосу. Его не было. Значит, очнулся Чоки и Николаос пошел к нему.
Я снова поднялась наверх. Вскоре слуга принес кофе. Анхелита сказала, что легко нашла дом Николаоса и Чоки.
– Сначала я послала слугу разузнать, вы ведь мне говорили… Потом мы решили приехать…
– Вы получили письмо? – я наклонилась к ней.
– Да, да, – Анхелита сейчас выглядела еще более встревоженной. – Я сказала девочкам. И Мигелю.
– Девочкам, пожалуй, напрасно, – заметила я.
– О, они будут молчать. Но донья Эльвира, это вы написали письмо?
– Да, – коротко ответила я, – но я узнала случайно. Толком я ничего не знаю. Скорее всего Ану хотят похитить. Вам лучше поскорее уехать в деревню.
– Да, все уже готово, – Анхелита вздохнула. – Мы едем сегодня ночью. Сразу, как только вернемся от вас. То есть мы не заедем домой. Мигель и слуги ждут в переулке Святого Сикста. Мы увозим и старую маркизу… Но, донья Эльвира, вы можете поехать с нами!
– Нет, увы, – вежливо отказалась я, – я не могу оставить больного.
– Но ведь это тот самый человек, о котором вы говорили, что ему нужен горный воздух! – Анхелита подалась ко мне. – Он тоже может поехать. И его друг.
– Нет, – я покачала головой, – Этот человек очень болен, он может умереть в пути.
– Но если вы позволите, мы пришлем за вами, – предложила Анхелита.
– Да, благодарю вас, – это было единственное, что я могла сказать в ответ.
– Пойдемте, – обратилась Анхелита к девушкам, поднимаясь и запахивая плащ. – Пора.
– Можно посмотреть двор и сад? – внезапно произнесла Селия.
Она смотрела на меня. Я прочла в этом прямом взгляде не любопытство, но желание понять, узнать меня.
– Селия! – сердито произнесла Анхелита. – Отец ждет нас. Что за причуды!
– Позвольте ей, – мягко попросила я. – Пойдемте с нами. У нас действительно красивый сад.
– Что за прихоти! – продолжала ворчать Анхелита. – Ведь уже совсем темно. Что можно увидеть в саду?
– Можно почувствовать аромат зелени и цветов, и услышать пение ночных птиц, – произнесла молчавшая до сих пор Ана.
– Господи! Хорошо, идемте, если вам так хочется. Поднимите капюшоны.
– Но, мама, ведь уже темно, – запротестовала Анита.
Анхелита снова уступила. Вчетвером мы вышли в сад.
Анхелита и Ана деликатно приотстали и я шла рядом с моей дочерью. Это очень мне нравилось. Если бы еще Чоки не мучился так!
Селия стала заговаривать со мной.
– Это каштаны? – она указала на несколько высоких деревьев.
– Да, – мне тоже хотелось говорить с ней, – А вон там, розовые кусты. Чувствуешь, аромат?
– О, мы одни, – Селия оглянулась, – Наверное, мама и Ана уже ждут у ворот… – она вдруг смутилась. – Простите, я не хочу обидеть вас…
– Нет, нет, это вполне естественно, что ты зовешь донью Анхелу матерью, – я сама не заметила, как перешла с дочерью на «ты».
– Мне бы очень хотелось взглянуть на ваших друзей, – сказала она.
– Время неподходящее. Один из них очень болен.
– А если тихонько, в окошко… Ведь есть окна в комнате…
Я подумала, что ничего дурного в этом нет, если я тихонько покажу дочери моих друзей. В комнате, где лежит Чоки, и в самом деле есть большое окно. Чоки просил не занавешивать его, ему нравится глядеть в ночь…
– Хорошо, – сказала я, – сейчас мы тихонько подберемся к окну и ты их увидишь.
Дочь пожала мою руку быстрым жестом. Это почти привело меня в восторг.
Мы тихо приблизились к окну.
– Присядь, – прошептала я, – чтобы мы их видели, а они нас – нет.
Она снова пожала мне руку, словно подружке-заговорщице.
Мы присели на корточки.
Кровать, удобная, широкая, стояла так, что мы могли хорошо видеть лежащего Чоки, его лицо. Глядя на него теперь, как бы со стороны, я снова поразилась его изнурению. Сердце сжалось.
Николаос сидел на краю постели в профиль к нам и что-то говорил тихо, слышать мы, конечно, не могли.
Чоки не спал, глаза его были открыты. Но он смотрел на Николаоса и не видел нас.
Я устала сидеть на корточках, распрямилась и отошла. Прошло еще несколько минут. Я снова подобралась к окну и пригнувшись, тронула Селию за плечо.
– Пора, – прошептала я. – Тебя ждут.
Она неохотно поднялась. Я быстро отвела ее подальше. Мы пошли к воротам. Селия молчала. Мне показалось, что она снова отдалилась от меня. Наконец она спросила:
– Какие у них имена?
– Больного зовут Андреас. Но у него есть и другое имя – Чоки. А его друг – Николаос.
– Они здесь чужеземцы? У них чужеземные имена.
– Да, Николаос – грек, а его товарищ – из очень далекой земли, которая называется Унгария.
Девушка помолчала. Мы приближались к воротам.
– Но ведь и ты здесь чужеземка, – снова заговорила она. – И я, – теперь и она называла меня на «ты». – Ты должна рассказать мне об Англии. Ведь я там родилась, – внезапно она остановилась. – Я прежде слышала о тебе плохое, но теперь мне не кажется, что это правда.
Я подумала, что любопытно было бы узнать, от кого она слышала дурное обо мне. Но еще успею узнать.
– Я хотела бы остаться с тобой, – продолжила девушка. – Поговорить.
– Мы еще будем говорить, – уверила я ее. – А сейчас тебе лучше уехать вместе с остальными.
– А я не могу остаться в этом доме?
– Нет. Даже если бы мои друзья и позволили, я бы этого не хотела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– А комната больного далеко? – спросила Селия.
Я поняла, что она обращается ко мне. Это был добрый знак! Она признала меня.
– На первом этаже, – спокойно сказала я, обернувшись к девушке.
Мы вошли в гостиную. Здесь было совсем мало мебели. Маленькая комната, очень опрятная, казалась полупустой. Я пригласила моих гостий присесть у стола. В комнате оказалось всего три стула. Слуга принес еще один.
– Простите меня, – снова проговорила Анхелита, когда мы остались вчетвером, – простите этот неожиданный приезд. – Теперь она уже не казалась мне такой холеной и довольной жизнью, тревога придала ее голосу теплоту, – меня так мучило то, что тогда случилось…
– Надеюсь, вы не бранили Селию?
– Ах, нет, нет. Но Селия тоже хочет попросить у вас прощения.
– Я бы не хотела насиловать ее волю, – осторожно заметила я.
– Нет, нет, она искренне… – Анхелита не договорила.
– Да, я хотела бы попросить у вас прощения, – заговорила Селия. – И простите меня за то, что я пока не в силах называть вас матерью…
– Это еще придет, – поспешно вставила Анхелита.
– Зовите меня доньей Эльвирой, – обратилась я к девушке.
Теперь в чертах ее лица не было надменности и своеволия. Она показалась мне загадочной и печальной. Анита тоже выглядела испуганной.
– Простите нас за то, что мы приехали втроем, без приглашения… – снова начала извиняться Анхелита.
– Мне бы хотелось угостить вас кофе, – предложила я.
– Да, пожалуй, – Анхелита прервала свои извинения.
Я сошла вниз, распорядилась насчет кофе, затем заглянула к Николаосу. Его не было. Значит, очнулся Чоки и Николаос пошел к нему.
Я снова поднялась наверх. Вскоре слуга принес кофе. Анхелита сказала, что легко нашла дом Николаоса и Чоки.
– Сначала я послала слугу разузнать, вы ведь мне говорили… Потом мы решили приехать…
– Вы получили письмо? – я наклонилась к ней.
– Да, да, – Анхелита сейчас выглядела еще более встревоженной. – Я сказала девочкам. И Мигелю.
– Девочкам, пожалуй, напрасно, – заметила я.
– О, они будут молчать. Но донья Эльвира, это вы написали письмо?
– Да, – коротко ответила я, – но я узнала случайно. Толком я ничего не знаю. Скорее всего Ану хотят похитить. Вам лучше поскорее уехать в деревню.
– Да, все уже готово, – Анхелита вздохнула. – Мы едем сегодня ночью. Сразу, как только вернемся от вас. То есть мы не заедем домой. Мигель и слуги ждут в переулке Святого Сикста. Мы увозим и старую маркизу… Но, донья Эльвира, вы можете поехать с нами!
– Нет, увы, – вежливо отказалась я, – я не могу оставить больного.
– Но ведь это тот самый человек, о котором вы говорили, что ему нужен горный воздух! – Анхелита подалась ко мне. – Он тоже может поехать. И его друг.
– Нет, – я покачала головой, – Этот человек очень болен, он может умереть в пути.
– Но если вы позволите, мы пришлем за вами, – предложила Анхелита.
– Да, благодарю вас, – это было единственное, что я могла сказать в ответ.
– Пойдемте, – обратилась Анхелита к девушкам, поднимаясь и запахивая плащ. – Пора.
– Можно посмотреть двор и сад? – внезапно произнесла Селия.
Она смотрела на меня. Я прочла в этом прямом взгляде не любопытство, но желание понять, узнать меня.
– Селия! – сердито произнесла Анхелита. – Отец ждет нас. Что за причуды!
– Позвольте ей, – мягко попросила я. – Пойдемте с нами. У нас действительно красивый сад.
– Что за прихоти! – продолжала ворчать Анхелита. – Ведь уже совсем темно. Что можно увидеть в саду?
– Можно почувствовать аромат зелени и цветов, и услышать пение ночных птиц, – произнесла молчавшая до сих пор Ана.
– Господи! Хорошо, идемте, если вам так хочется. Поднимите капюшоны.
– Но, мама, ведь уже темно, – запротестовала Анита.
Анхелита снова уступила. Вчетвером мы вышли в сад.
Анхелита и Ана деликатно приотстали и я шла рядом с моей дочерью. Это очень мне нравилось. Если бы еще Чоки не мучился так!
Селия стала заговаривать со мной.
– Это каштаны? – она указала на несколько высоких деревьев.
– Да, – мне тоже хотелось говорить с ней, – А вон там, розовые кусты. Чувствуешь, аромат?
– О, мы одни, – Селия оглянулась, – Наверное, мама и Ана уже ждут у ворот… – она вдруг смутилась. – Простите, я не хочу обидеть вас…
– Нет, нет, это вполне естественно, что ты зовешь донью Анхелу матерью, – я сама не заметила, как перешла с дочерью на «ты».
– Мне бы очень хотелось взглянуть на ваших друзей, – сказала она.
– Время неподходящее. Один из них очень болен.
– А если тихонько, в окошко… Ведь есть окна в комнате…
Я подумала, что ничего дурного в этом нет, если я тихонько покажу дочери моих друзей. В комнате, где лежит Чоки, и в самом деле есть большое окно. Чоки просил не занавешивать его, ему нравится глядеть в ночь…
– Хорошо, – сказала я, – сейчас мы тихонько подберемся к окну и ты их увидишь.
Дочь пожала мою руку быстрым жестом. Это почти привело меня в восторг.
Мы тихо приблизились к окну.
– Присядь, – прошептала я, – чтобы мы их видели, а они нас – нет.
Она снова пожала мне руку, словно подружке-заговорщице.
Мы присели на корточки.
Кровать, удобная, широкая, стояла так, что мы могли хорошо видеть лежащего Чоки, его лицо. Глядя на него теперь, как бы со стороны, я снова поразилась его изнурению. Сердце сжалось.
Николаос сидел на краю постели в профиль к нам и что-то говорил тихо, слышать мы, конечно, не могли.
Чоки не спал, глаза его были открыты. Но он смотрел на Николаоса и не видел нас.
Я устала сидеть на корточках, распрямилась и отошла. Прошло еще несколько минут. Я снова подобралась к окну и пригнувшись, тронула Селию за плечо.
– Пора, – прошептала я. – Тебя ждут.
Она неохотно поднялась. Я быстро отвела ее подальше. Мы пошли к воротам. Селия молчала. Мне показалось, что она снова отдалилась от меня. Наконец она спросила:
– Какие у них имена?
– Больного зовут Андреас. Но у него есть и другое имя – Чоки. А его друг – Николаос.
– Они здесь чужеземцы? У них чужеземные имена.
– Да, Николаос – грек, а его товарищ – из очень далекой земли, которая называется Унгария.
Девушка помолчала. Мы приближались к воротам.
– Но ведь и ты здесь чужеземка, – снова заговорила она. – И я, – теперь и она называла меня на «ты». – Ты должна рассказать мне об Англии. Ведь я там родилась, – внезапно она остановилась. – Я прежде слышала о тебе плохое, но теперь мне не кажется, что это правда.
Я подумала, что любопытно было бы узнать, от кого она слышала дурное обо мне. Но еще успею узнать.
– Я хотела бы остаться с тобой, – продолжила девушка. – Поговорить.
– Мы еще будем говорить, – уверила я ее. – А сейчас тебе лучше уехать вместе с остальными.
– А я не могу остаться в этом доме?
– Нет. Даже если бы мои друзья и позволили, я бы этого не хотела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121