Моя дочь стала женщиной, настоящей женщиной. Но из этого совсем не следует, что она поняла меня. Она ведь стала совсем не такой женщиной, как я. А может быть, для Николаоса все женщины одинаковы? – но тут мои мысли приняли серьезное направление, – Вернется Николаос, он наверняка привезет Ану. Я должна буду помочь ему. Ведь он хочет спасти эту девочку. Своими неуместными страстями я усложнила все отношения. Теперь придется все объяснять Николаосу… Что объяснять? И как? Ведь есть пределы и его терпению и пониманию…»
К счастью, Перес обрадовался моему неожиданному приезду. В пути я окончательно успокоилась и сочинила, как мне казалось, вполне правдоподобную версию.
– Я просто сбежала, – сказала я ему, – ночью, чтобы избежать объяснений. Лучше жить в полном одиночестве, чем в одном доме с влюбленной парой. Они смотрят сквозь меня, словно я воздух. Мне захотелось побыть рядом с живым человеком, с тобой. Пока не вернется Николаос. (Перес знал, что Николаос уехал по торговым делам.)
– Да, – покачал головой Сантьяго, выслушав меня, – слишком заботливой матерью тебя не назовешь.
– А кого назовешь? – я почувствовала, что теряю терпение. – С каких это пор мальчишки учат взрослых женщин материнству?! Все так и рвутся поучать меня! Николаос, ты, даже Чоки! Что по-вашему такое «мать»? Женщина, которая не знает страстей, не спит с мужчинами? У вас такие матери были? Тогда как же они вас родили – непонятно! А я, как могла, всегда заботилась о своих детях. Я, если хочешь знать, сумела спасти им жизнь! И нечего поучать меня!
Перес расхохотался и поднял руки.
– Ну убедила! Фурия материнства! Я сдаюсь! И не поужинать ли нам уж кстати?
– Поужинать! – согласилась я все еще сердито, но не выдержала и расхохоталась.
Глава сто шестьдесят восьмая
Прошло несколько дней. Из дома – никаких известий. Я совершенно успокоилась. Даже с изумлением думала, что за наваждение на меня нашло – зачем я бросилась к Чоки с этими своими нелепыми предложениями… Глупо! Я чувствовала себя виновной перед Селией. Зачем я испортила ей это первое, самое милое время семейной жизни. Конечно, она уже забыла… А, впрочем, почему я так думаю, что забыла? Конечно, помнит. И переживает, мучается. Я должна попросить прощения. Но как? Вдруг приехать, вернуться? Но они не звали меня. Нет уж, придется просто ждать. Вернется Николаос, они позовут меня. И тогда я просто попрошу прощения. Ведь я люблю их обоих, и Селию и Чоки. Они мои дети. Я скучаю без них. Я поступила дурно, а разве есть люди, которые никогда не поступают дурно, не поддаются страстям? Они оба еще совсем молоды, не знают, но они поймут…
Миновала еще неделя. Я отвлекала себя любовью с Пересом и занятиями медициной. Наконец вернулся Николаос. Но он не прислал за мной, сам приехал к Пересу.
Как я соскучилась по Николаосу! Никогда, ни по какому любовнику, ни по какому мужу я так не скучала! Потому что искренний и верный друг – это друг, что бы там ни толковали о любви!
Он обменялся несколькими фразами с Пересом и заторопил меня, как бы шутя.
– Скорее, донья Эльвира, я хочу видеть вас дома.
– Вижу, ты соскучился, – сыронизировал Сантьяго.
– Да, Сантьяго, не обижайся на меня за этот скоропалительный отъезд, но мы и вправду соскучились друг о друге, – сказала я.
Едва мы остались наедине в карете, я спросила Николаоса:
– Ты привез Ану?
– Да, – коротко ответил он.
– Где она?
– В комнате, где прежде жила Селия.
– Как восприняли ее приезд Селия и Чоки? Он пожал плечами.
– Разве они не дали тебе знать? – спросил он.
– Нет, – я похолодела, – О чем?
«Господи! Неужели они уехали? Куда? Из-за меня? Я больше не увижу их?»
– Нет, нет, ничего страшного не случилось! – он заметил мое отчаяние. – Я просто не хотел лишних объяснений. Как бы я объяснил приезд Аны? Где бы я спрятал ее от них? Дом, который я для них купил, еще не отделан. Поэтому я заранее, еще до отъезда, уладил с одним из моих торговых клиентов их маленькое путешествие в Альгамбру. Это чудесное место, мавританские дворцы. Мы с Чоки там были однажды. Там им есть где остановиться. Пусть у них останутся хорошие воспоминания о медовом месяце. А вернутся и как раз смогут обосноваться в своем новом доме.
У меня немного отлегло от сердца. Значит, они уехали не по моей вине. Но все равно видеть меня они, конечно, не хотят.
– Ты так спокойно говоришь, Николаос. Как будто все уже улажено и Ана спасена…
– Я не сомневаюсь, что все так и будет.
– А они даже не узнают?
– После, не сейчас. Все будет хорошо. И ты мне поможешь.
Я кивнула, чувствуя, как слезы подступают к горлу. Николаос и это заметил.
– Что с тобой, янтарная женщина? Кто обидел тебя? – спросил он чуть шутливо.
Я уже не могла сдержаться и заплакала.
– Это я обидела…
И кусая губы, всхлипывая, я все рассказала Николаосу, моему другу. Я чувствовала, он пожалеет меня, не станет презирать.
– Что же мне делать? – спрашивала я с надеждой на то, что Николаос, как всегда, все уладит, отыщет выход, – Простят ли они меня?
– Я думаю, простят, – мягко произнес он, помолчав. – А ты – их?
– Я – их?! Но ведь это я виновата перед ними, только я.
– А они – перед тобой.
– Нет, только я!..
Карета въехала во двор и Николаос сошел первым и подал мне руку.
– Я хочу увидеть Ану, – заторопилась я. – Надо успокоить ее.
– Я бы не сказал, что она очень обеспокоена!
Это заявление немного озадачило меня. Не обеспокоена? Совсем девочка, разлученная с отцом и матерью, похищенная незнакомцем… Впрочем, от Николаоса можно ожидать чего угодно.
Мы поднялись на второй этаж, в бывшую комнату Селии. Я с радостью вновь увидала милую Ану. На ней было пестрое платьице из восточной ткани, несомненно подарок Николаоса. Она была спокойна, даже весела. Я обрадовалась, увидев ее такой, но ничего не понимала. Девочка принялась весело болтать со мной. Она рассказывала мне, какие удивительные ткани есть в сундуках Николаоса, она называла его по имени, совершенно не смущаясь, он показал ей свою кладовую. Что бы это значило? Наконец я поняла.
– Как жаль все же, что все так нескладно получается, – Анита вздохнула. – Ради того, чтобы увидеть Селию, мне пришлось уехать тайком. Мы даже не сказали отцу и маме. Они даже не знают, что Селия вышла замуж. И вот – мы приезжаем, а Селии нет. Теперь придется ждать, пока она вернется из свадебного путешествия.
– Но как ты решилась уехать с незнакомым человеком, Анита? – осторожно спросила я.
– Но ведь это Николаос! – девочка обнажила в ясной улыбке белые, словно очищенные миндалины, зубки. – Он ваш друг, донья Эльвира. А вы ведь – родная мама Селии. А Селия – моя любимая сестра. А Николаос еще и самый лучший друг мужа моей Селии! – Анита рассмеялась.
Все у нее было так просто. Все уладил Николаос, он мог быть очень обаятельным, когда хотел, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121