— Особенно тот средневековый индийский стишок, где цари сравниваются со шлюхами. И персидский стих про учителей… — хихикнула Линда. — Как раз на церемонию выбора учеников. Декстр тебе тогда пятнашку влепил, помнишь? А Салливан приказал отпустить. Тебя комендант гауптвахты на церемонию прямо из камеры привёл и доложил магистру, чем ты в карцере занимался. Думала, Салливан тебя на месте пришибёт.
— А когда Чижик ляпнул: «Мы с вами не в кабаке, так что извольте обращаться по уставу», — сказал Мельес, — я думал, что он пришибёт меня. Я как раз дежурным наставником был.
— Но ведь не пришиб, — улыбнулся Славян.
— До сих пор не могу понять почему.
— Потому что смотрел на магистра, — ответила Линда. — А надо было на Чижика. У него такие глаза были… Страшнее, чем в Атенере. Чижик, — обернулась к нему Линда, — если бы Салливан Рене ударил, ты ведь мог его убить. Прямо так, руками.
— Нет, — уверил Славян. — Это бы ничем не помогло.
— Тем более, что тебе и слов хватает, — сказал Мельес. — «Я никогда не считал вас трусом, магистр, — процитировал он. — Так не заставляйте менять мнение, не трогайте того, кто не может ударить в ответ».
Линда ухмыльнулась.
— Тогда Салливан сказал, что за поступки ученика отвечает учитель, и велел вам двоим неделю убирать сортиры для прислуги. А Декстр отправил вас чистоту наводить немедленно. — Она глянула на Мельеса. — У тебя такая рожа была! Я думала, ты или повесишься в этом сортире, или Чижика изувечишь. Ну на тебя мне тогда плевать было, а вот Чижик… Едва церемония закончилась, влетаю в сортир, а вы там с таким энтузиазмом унитазы драите, словно вам за них по триста серебрянок каждому обещали. Да ещё и меня на всю неделю припрягли, сволочи бесстыжие.
— Это не я, это он, — напомнил Мельес. — Мне бы и в голову не пришло попросить тебя помочь.
— Рене, ты просто не в курсе, — ответила Линда. — Не будь ты наставником, пришли бы все, кого учителя не забрали. Мы Чижику всегда помогаем, с самого начала. Или почти с начала. Все сортиры крепости перемыли.
— Не только мне, — сказал Славян. — Вообще друг другу. У нас в «четвёрке» в одиночку на отработки никто никогда не ходит.
— У нас на отработки просто никто не ходит. Почти, — уточнила Линда. — Это ты вечно курсируешь между карцером, сортирами и мешком с картошкой. — Линда глянула на Мельеса. — Но ты ничего не слышал.
— Я и так знаю, — усмехнулся Мельес. — И все наставники знают, включая генералов. Да и магистр знает. Просто вид делают, что не замечают. Единственное, что понять никто не может, почему такое только в вашей «четвёрке» есть. Во всех остальных группах — и у геометриков, и у моряков, и у пехтуры — кураторы до сих пор не могут добиться, чтобы одногруппники штрафникам помогали.
— Поставьте куратором Чижика — будут, — посоветовала Линда.
— Нет уж, спасибо, — буркнул Славян.
— Ты не хочешь стать наставником? — поразился Мельес. — Но это же здорово — учить, видеть, как люди чего-то не умели, а теперь умеют. Тебе совсем не нравится? У тебя так получается хорошо, я видел, как ты вашу «четвёрку» учил различать пространственные сдвиги и свёртки.
— Сорняки полоть у меня ещё лучше получается. Каждому своё, Рене.
— А я готовить обожаю, — загрустила Линда. — Если бы не родилась старшей, могла бы стать хозяйкой ресторана и шеф-поваром. Но против судьбы не попрёшь, придётся стать рыцаркой.
— Не самая плохая судьба, — без особой уверенности ответил Мельес.
— Но не лучшая.
— Мы будем там, где нам суждено быть, — процитировал «Слово о рыцарстве» Мельес, — сделаем всё, что нам надлежит сделать.
Славян внимательно посмотрел на Мельеса. Что-то его мучило, требовал решения какой-то сложный вопрос. Знакомое состояние. Но благополучному рыцарю-то чего раздраем душевным мучиться? Только если причина в рыцарских делах.
— Тебя переводят? — спросил Славян.
— Нет.
— Взыскание получил?
— С чего бы? — удивился Мельес.
— А из дома какие новости?
— Всё в порядке, все здоровы.
— Ну и хорошо, — не стал настаивать Славян. — Куда пойдём?
— Давайте в Пять Пальм, — предложила Линда, — давно не были.
— Лучше в Сент-Луизу, — сказал Мельес.
— Да ну, — отказалась Линда, — далеко.
— Вот именно. От крепости отдохнём. Там нет её тени.
А вот это уже серьёзно. Если рыцарь не хочет видеть тень крепости… Но не нужно спешить, Рене и сам всё расскажет.
— Идём в Сент-Луизу, — решил Славян. — Там трактир гоблинский.
Линда немного поворчала о мужской тирании, о том, что делать нечего идти в эдакую даль по такой жаре, но больше для вида, гоблинская кухня ей нравилась. Всем известно, если хочешь поесть очень быстро, чисто, дёшево и, самое главное, очень вкусно — иди в гоблинский трактир.
Всю дорогу Мельес отделывался неопределенными репликами, мысли были далеко.
* * *
Инспектировать базы Декстр и не собирался, там его найти будет проще всего. Надёжнее отсидеться в деревенском кабаке где-нибудь подальше от крепости.
Но кабака в деревне Сент-Луиза нет, только гоблинский трактир — хижина с большим трапезным залом и несколько беседок во дворе. Сидеть в зале не хотелось, и Декстр расположился в беседке. О чём вскоре и пожалел — пронзительная жара, мухи, а в хижине чистота и прохлада. Зато множество посетителей, в том числе и курсантов. Лучше остаться в беседке, по такой жаре сюда никто не пойдёт. Декстру хотелось одиночества.
— Вот тут никого нет, — сказал знакомый женский голос. Декстр глянул через частую деревянную решётку беседки. Так и есть, Линда Прежан. И в курсантской форме.
— В беседке жарко, — ответил наставник Мельес. — Будем сидеть как в духовке.
Тоже в орденской форме.
По неписанному соглашению между орденом и поселенцами в последние месяцы Ястребы могли появляться в деревнях только в гражданском, нарушители рисковали нарваться на крепкую драку. С геометриками деревенщина связаться не рискнёт, но тухлую рыбину из кустов в физиономию швырнут обязательно, причём меткость у плебеев в таких случаях великолепнейшая, ладно бы зомбаки, но и человеки не отстают.
А вот Чижик с первого дня учёбы в гражданское не переодевался ни разу. Но рыбаки и крестьяне здоровались с ним за руку, гончары и плетельщицы сетей азартно рассказывали свежие деревенские новости. Форму словно никто не видел. Больше того, они даже гордились, что собрат скоро станет рыцарем, Чижик так и остался для деревень своим парнем, людем их крови. Ни одному другому курсанту из деревенских, хоть геометрику, хоть общажнику или моряку, такое чудо оказалось не под силу. Спустя примерно три месяца в форме могли оставаться и те Ястребы, которые приходили в деревню вместе с Чижиком.
Декстр выругался. Вот уже девятый месяц, куда бы он ни пошёл, везде натыкается на рыжего поганца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143