Ференц, могущество скоро вернётся. Оно уже возвращается.
— Всё верно, — ответил Кохлер, — но на это уйдут многие годы — пять лет, десять. Зачем столько ждать, когда можно получить всё сразу?
— Вот именно, что всё. В том числе и гибель.
— Брось, мы волшебники, а не простеньское быдло, — сказал Кохлер. — А гроссмейстер не безземельный дворяньчишко Оуэн. И магистр, твой, кстати, учитель, не полудурок Конрад Лотарингский. — Разведчик смерил геометрика мрачным взглядом. — Так что бросай свои глупые суеверия и займись курсантами.
Кохлер ушёл.
Декстр ковырнул пиццу и бросил вилку. Есть не хотелось. В ушах отчётливо звучали слова Мельеса «Орден нас предал».
* * *
Мельес и Линда ждали Славяна на «перекурном пятачке» близ учебного корпуса.
— Ну и что тебе надо был так срочно? — хмуро спросил Мельес. — Нам в шесть отчёт по артефактам сдавать, а уже три. И ничего ещё не готово.
— Завтра в восемь сдадим, — легкомысленно отмахнулся Славян. — Всё равно до полудня генерал о нём и не вспомнит, других забот хватает.
— Сдадим? — переспросила Линда. — Ты что, помогать нам собрался?
— Других забот? — насторожился Мельес. — Что произошло?
— Отвечаю по порядку. Разумеется, помогать вам буду, в «четвёрке» на отработки в одиночку не ходят. Не знаю, как в крепости, но у Декстра новостей мешок, в данное время он обдумывает их в «Танцующей акуле» на пару с Кохлером. А нет, — глянул поверх кустов Славян, — Кохлер в управу идёт.
Они пригнулись, переждали, когда генерал свернёт к управлению.
— Ну так в чём дело? — нетерпеливо спросил Мельес.
Славян кивнул на скамейку.
— Пошли сядем. Такое лучше слушать сидя.
Мельес и Линда глянули на него с любопытством.
— Значит так, — проговорил Славян. Начать было неподъёмно трудно. — Иван Чижик имя не настоящее.
Особого впечатления признание не произвело.
— Бывает, — только и сказала Линда. Мельес кивнул.
— Теперь почему я молчал, — тяжело, словно карабкался в гору, говорил Славян. — Нельзя, чтобы отец и братья знали, что я жив. До тех пор, пока я твёрдо не буду уверен, что мне можно вернуться домой, я должен молчать. Тем более нельзя, чтобы Соколы узнали, что я жив. Да и Ястребы… Семья у меня довольно влиятельная, и как заложник я могу стоить дорого. В разных смыслах. Вот поэтому я столько времени молчал.
— Ну так молчи и дальше, — сказал Мельес.
— Нет. Я должен сказать. О таком вы от меня должны услышать, а не от чужих.
— Тебя кто-то узнал? — понял Мелькс.
— Да. Декстр.
— Почти год прошёл, — хмыкнула Линда. — Не очень-то он наблюдателен.
— Главное, что узнал.
— И что теперь будет? — спросил Мельес.
— По всей вероятности — ничего.
— Тогда тебе и говорить ничего не надо, — ответил Мельес.
Линда кивнула, хотя любопытство припекало так, что она даже сидеть спокойно не могла, ёрзала.
— Нет. Если Декстр знает, вы тем более должны. Фамилия моя Бродников, я действительно русский. Имя — Вячеслав, отчество — Андреевич. — Славян перевёл дыхание. Самое главное сказано, дальше будет легче. — Отца зовут Жерар Дюбуа, он фотохудожник. Братьев, точнее, побратимов — Риллавен и Фиаринг. Они хелефайи. Это из-за них я молчал, не хочу, чтобы Соколы или Ястребы могли хоть чем-то уцепить Нитриен… Вы чего? — изумлённо ахнул Славян.
Мельес, а вслед за ним и Линда вскочили со скамейки, скрестили руки на груди и склонились в глубоком поклоне.
— Вы что, обалдели? — Славян поднялся, шагнул к ним.
— Я много слышал о вас, досточтимый, — сипло ответил Мельес. — В крепости нет никого, кто бы не знал о ваших подвигах в Весёлом Дворе. И в вампирских общинах.
— Вы перепутали меня с Хакимом Датьерским, наставник Мельес, — жёстко сказал Славян. — И с Домиником Латирисским. Так что ваше почтение не по адресу.
Мельес и Линда выпрямились, опустили руки.
— Но… — начал было Мельес.
Славян положил руки им на плечи.
— Ребята, ведь ничего не изменилось. Рене, я всё тот же строптивый, склочный и не в меру наглый курсант, которого ты всё-таки научил основам фехтования и зеркалоперехвата. Линда, ты помогла мне перечистить не меньше вагона картошки, не всё ли тебе равно как меня зовут?
— Но… — сказала она.
Славян сел на скамейку, внимательно посмотрел на них.
— Ребята, — он медленно, тщательно выговаривал каждое слово, — если вы скажете, что больше знать меня не хотите из-за того, что я скрывал от вас правду, это будет справедливо. Если станете держаться как можно дальше из-за Соколиных кодировок — это будет разумно. Но если вы разорвёте дружбу только из-за того, что я брат хелефайского владыки, известный ходочанин или ещё чего-то в том же роде, это будет такая несуразица, такая… глупость. Но здесь не мне судить и, тем более, не мне решать. Поступайте, как считаете нужным.
Линда села рядом с ним.
— Мне действительно всё равно как тебя зовут. Чижик ты или Вячеслав, ты в первую очередь мой друг. И… — она на мгновение запнулась и тряхнула головой, прогоняя лишние слова, — и как тебя дома называли? Вячеслава пока выговоришь…
— Славян. Или Слав. Как хочешь, мне всё равно.
Линда немного подумала.
— Славян тебе подходит гораздо больше, Слав звучит как-то холодно и официально.
— Спасибо, — ответил ей Славян, пожал пальцы. Коротко, быстро глянул на Мельеса и опять опустил глаза, принялся рассматривать трещины на асфальте. Линда обожгла Мельеса острым злым взглядом и придвинулась ближе к Славяну. Мельес едва заметно улыбнулся и сел рядом со Славяном.
— Знаешь, — сказал он как ни в чём ни бывало, — если спустя столько времени Декстр тебя так вдруг узнал, то это значит, что все кодировки, вложения и оморочки Весёлого Двора исчезли. Ты можешь спокойно вернуться домой и не бояться, что ночью у тебя что-нибудь в голове перемкнёт, и ты зарежешь братьев или подпалишь Совещательные Палаты.
— Я тоже так думаю, — кивнул Славян. — Но всё равно сначала надо лабиринт пройти. А до него ещё четыре месяца!
— Не обязательно. Ты можешь подать прошение магистру, чтобы тебе разрешили пройти лабиринт досрочно. Статьи 7 и 8 «Уложения о рыцарских посвящениях».
— При условии, что магистр захочет возиться.
— Захочет, — сказал Мельес. — Тут ничего трудного нет, разбудить лабиринт сможет любой подмастерье волшебника. Другое дело — пройти.
— Да и пройти тоже, — ответил Славян. — Я ведь объяснял, лабиринт сделан на основе заклинания потёмочной смерти и хоровода иллюзий. Хелефайское волшебство. Но поскольку делали его волшебники-человеки, основой выбрали обычную классическую оморочку. Преодолевать её нас учили. Потёмочная смерть соткана из твоих собственных страхов, игры твоего воображения, поэтому всё, что надо — сосредоточиться на каком-нибудь очень приятном воспоминании. А иллюзия — вообще ерунда, болтается по комнате фигня ну и пусть себе болтается, просто не обращать внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
— Всё верно, — ответил Кохлер, — но на это уйдут многие годы — пять лет, десять. Зачем столько ждать, когда можно получить всё сразу?
— Вот именно, что всё. В том числе и гибель.
— Брось, мы волшебники, а не простеньское быдло, — сказал Кохлер. — А гроссмейстер не безземельный дворяньчишко Оуэн. И магистр, твой, кстати, учитель, не полудурок Конрад Лотарингский. — Разведчик смерил геометрика мрачным взглядом. — Так что бросай свои глупые суеверия и займись курсантами.
Кохлер ушёл.
Декстр ковырнул пиццу и бросил вилку. Есть не хотелось. В ушах отчётливо звучали слова Мельеса «Орден нас предал».
* * *
Мельес и Линда ждали Славяна на «перекурном пятачке» близ учебного корпуса.
— Ну и что тебе надо был так срочно? — хмуро спросил Мельес. — Нам в шесть отчёт по артефактам сдавать, а уже три. И ничего ещё не готово.
— Завтра в восемь сдадим, — легкомысленно отмахнулся Славян. — Всё равно до полудня генерал о нём и не вспомнит, других забот хватает.
— Сдадим? — переспросила Линда. — Ты что, помогать нам собрался?
— Других забот? — насторожился Мельес. — Что произошло?
— Отвечаю по порядку. Разумеется, помогать вам буду, в «четвёрке» на отработки в одиночку не ходят. Не знаю, как в крепости, но у Декстра новостей мешок, в данное время он обдумывает их в «Танцующей акуле» на пару с Кохлером. А нет, — глянул поверх кустов Славян, — Кохлер в управу идёт.
Они пригнулись, переждали, когда генерал свернёт к управлению.
— Ну так в чём дело? — нетерпеливо спросил Мельес.
Славян кивнул на скамейку.
— Пошли сядем. Такое лучше слушать сидя.
Мельес и Линда глянули на него с любопытством.
— Значит так, — проговорил Славян. Начать было неподъёмно трудно. — Иван Чижик имя не настоящее.
Особого впечатления признание не произвело.
— Бывает, — только и сказала Линда. Мельес кивнул.
— Теперь почему я молчал, — тяжело, словно карабкался в гору, говорил Славян. — Нельзя, чтобы отец и братья знали, что я жив. До тех пор, пока я твёрдо не буду уверен, что мне можно вернуться домой, я должен молчать. Тем более нельзя, чтобы Соколы узнали, что я жив. Да и Ястребы… Семья у меня довольно влиятельная, и как заложник я могу стоить дорого. В разных смыслах. Вот поэтому я столько времени молчал.
— Ну так молчи и дальше, — сказал Мельес.
— Нет. Я должен сказать. О таком вы от меня должны услышать, а не от чужих.
— Тебя кто-то узнал? — понял Мелькс.
— Да. Декстр.
— Почти год прошёл, — хмыкнула Линда. — Не очень-то он наблюдателен.
— Главное, что узнал.
— И что теперь будет? — спросил Мельес.
— По всей вероятности — ничего.
— Тогда тебе и говорить ничего не надо, — ответил Мельес.
Линда кивнула, хотя любопытство припекало так, что она даже сидеть спокойно не могла, ёрзала.
— Нет. Если Декстр знает, вы тем более должны. Фамилия моя Бродников, я действительно русский. Имя — Вячеслав, отчество — Андреевич. — Славян перевёл дыхание. Самое главное сказано, дальше будет легче. — Отца зовут Жерар Дюбуа, он фотохудожник. Братьев, точнее, побратимов — Риллавен и Фиаринг. Они хелефайи. Это из-за них я молчал, не хочу, чтобы Соколы или Ястребы могли хоть чем-то уцепить Нитриен… Вы чего? — изумлённо ахнул Славян.
Мельес, а вслед за ним и Линда вскочили со скамейки, скрестили руки на груди и склонились в глубоком поклоне.
— Вы что, обалдели? — Славян поднялся, шагнул к ним.
— Я много слышал о вас, досточтимый, — сипло ответил Мельес. — В крепости нет никого, кто бы не знал о ваших подвигах в Весёлом Дворе. И в вампирских общинах.
— Вы перепутали меня с Хакимом Датьерским, наставник Мельес, — жёстко сказал Славян. — И с Домиником Латирисским. Так что ваше почтение не по адресу.
Мельес и Линда выпрямились, опустили руки.
— Но… — начал было Мельес.
Славян положил руки им на плечи.
— Ребята, ведь ничего не изменилось. Рене, я всё тот же строптивый, склочный и не в меру наглый курсант, которого ты всё-таки научил основам фехтования и зеркалоперехвата. Линда, ты помогла мне перечистить не меньше вагона картошки, не всё ли тебе равно как меня зовут?
— Но… — сказала она.
Славян сел на скамейку, внимательно посмотрел на них.
— Ребята, — он медленно, тщательно выговаривал каждое слово, — если вы скажете, что больше знать меня не хотите из-за того, что я скрывал от вас правду, это будет справедливо. Если станете держаться как можно дальше из-за Соколиных кодировок — это будет разумно. Но если вы разорвёте дружбу только из-за того, что я брат хелефайского владыки, известный ходочанин или ещё чего-то в том же роде, это будет такая несуразица, такая… глупость. Но здесь не мне судить и, тем более, не мне решать. Поступайте, как считаете нужным.
Линда села рядом с ним.
— Мне действительно всё равно как тебя зовут. Чижик ты или Вячеслав, ты в первую очередь мой друг. И… — она на мгновение запнулась и тряхнула головой, прогоняя лишние слова, — и как тебя дома называли? Вячеслава пока выговоришь…
— Славян. Или Слав. Как хочешь, мне всё равно.
Линда немного подумала.
— Славян тебе подходит гораздо больше, Слав звучит как-то холодно и официально.
— Спасибо, — ответил ей Славян, пожал пальцы. Коротко, быстро глянул на Мельеса и опять опустил глаза, принялся рассматривать трещины на асфальте. Линда обожгла Мельеса острым злым взглядом и придвинулась ближе к Славяну. Мельес едва заметно улыбнулся и сел рядом со Славяном.
— Знаешь, — сказал он как ни в чём ни бывало, — если спустя столько времени Декстр тебя так вдруг узнал, то это значит, что все кодировки, вложения и оморочки Весёлого Двора исчезли. Ты можешь спокойно вернуться домой и не бояться, что ночью у тебя что-нибудь в голове перемкнёт, и ты зарежешь братьев или подпалишь Совещательные Палаты.
— Я тоже так думаю, — кивнул Славян. — Но всё равно сначала надо лабиринт пройти. А до него ещё четыре месяца!
— Не обязательно. Ты можешь подать прошение магистру, чтобы тебе разрешили пройти лабиринт досрочно. Статьи 7 и 8 «Уложения о рыцарских посвящениях».
— При условии, что магистр захочет возиться.
— Захочет, — сказал Мельес. — Тут ничего трудного нет, разбудить лабиринт сможет любой подмастерье волшебника. Другое дело — пройти.
— Да и пройти тоже, — ответил Славян. — Я ведь объяснял, лабиринт сделан на основе заклинания потёмочной смерти и хоровода иллюзий. Хелефайское волшебство. Но поскольку делали его волшебники-человеки, основой выбрали обычную классическую оморочку. Преодолевать её нас учили. Потёмочная смерть соткана из твоих собственных страхов, игры твоего воображения, поэтому всё, что надо — сосредоточиться на каком-нибудь очень приятном воспоминании. А иллюзия — вообще ерунда, болтается по комнате фигня ну и пусть себе болтается, просто не обращать внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143