— Не слишком ли дороговато для благодарности? — спокойно спросил Славян.
— Нет, Вячеслав Андреевич, — в тон ответил повелитель. — Только я могу решать, чем стали для меня ваши совет и поддержка. Я один. И больше никто. Пора повзрослеть, человек, и научиться принимать благодарность такой, какая она есть — без претензий на что-то иное. Или такой, какой её нет — тоже без претензий на что-то иное. Вы очень сильный людь, Вячеслав Андреевич, очень. И можете повлиять почти на всё. Но благодарность — одна из немногих вещей, которая совершенно не зависит от вас — только от других.
Усмешка человека повелителю не понравилась, а в сочетании с ментальной бурей — вдвойне. Ни чёрта не разберёшь, как глубоко в неё не ныряй. Вампир на мгновение прикрыл глаза, от мельтешения самых разнообразных и противоречивых образов закружилась голова.
— Вы правы, повелитель Доминик, но ваша правота годится только для правителя и ходочанина, для вампира и человека. То есть не имеет ни к вам, ни ко мне никакого отношения.
«Эрвин не прав, вслух его понять ничуть не легче», — растерянно подумал повелитель.
— Поясните, — попросил он.
— И совет, и поддержка были предназначены вовсе не вам, Доминику Феррану, повелителю общины Латирисы. Они принадлежат Эрвину и Франциску, моим друзьям. А помощь другу — и честь, и долг. За неё не благодарят. То, как Эрвин и Франциск распорядились полученным — целиком их решение. Их вина или заслуга. Они могли забыть о разговоре, посчитать его пустой трепотнёй. Могли рассказать о нём своему повелителю, то есть вам. Так что ваша благодарность не по адресу. — Славян поморщился, провёл рукой по лбу. — Поосторожнее, пожалуйста.
— Извините, — машинально пробормотал вампир. — Я не нарочно.
Совершенно не зная, что ему делать, повелитель залпом выпил остывший кофе.
— А подарок друга вы согласитесь принять? — неожиданно для себя спросил он. И сразу всё встало на свои места.
Славян надел цепочку. На изрядно поношенной тёмно-коричневой водолазке она должна была смотреться странно и нелепо, но у Славяна естественным было всё, даже такое сочетание.
— У тебя зеркало есть? — спросил он.
— За шкафом, — ответил вампир. Ощущение, что горло стянуто тугим шипастым ошейником исчезло, впервые за несколько дней он вздохнул легко и свободно.
— Какая красивая! — донеслось из-за шкафа. — И необычная. Вампирская?
— Национальный узор. Как у вас говорят — этника.
— Круто. — Вернувшийся Славян сиял не хуже цепочки. — Спасибо.
— Это оберег, — пояснил Доминик. — От телепатов, даже повелителей. Здесь тебе все доверяют, и кроме того, что не услышать просто нельзя — общий эмоциональный фон, настроение, ложь ты говоришь или правду — преднамеренно ничего просматривать не будут. Но твоя манера высказываться… Не думаю, что хоть один вампир удержится от подключения. Просто от растерянности. Ну и от оморочки оберег защитит — по теперешним временам не лишнее. На человеке он должен хорошо работать.
Славян снял цепочку и сунул в задний карман джинсов.
— А на такую дружбу ты согласишься?
Доминик опёрся локтями на колени, спрятал в ладони лицо.
— Ох, Славян, — пробормотал он невнятно. И повернулся к человеку: — Ты сам-то от своего понимания не устал?
— Я много от чего устал. В первую очередь — от собственного калечества. Понимание сродни инвалидности: льгот на три денье, проблем — на триста ливров.
— Зато ты знаешь, что слова «понять — значит простить» — бесстыдная ложь, выгодная только злотворителю.
— Да, — согласился Славян. — Можно понять фашизм или инквизицию, но простить — никогда. Если хочешь остаться людем, а не превратиться в нелюдя. Так что у тебя стряслось? — перевёл он разговор.
— Соколы. Орден не отомстил. Раньше их кара следовала сразу. С их точки зрения, большая часть общин — предатели. Или станут предателями, раз одна за другой заключают союз с их злейшим врагом. Твоя идея многим пришлась по вкусу. Если Соколы молчат, то затевают что-то особо мерзкое. И я догадываюсь, что. — Вампир выжидательно посмотрел на человека.
— Ну я бы дождался, когда вампиры завоюют доверие новых союзников, узнают хоть какие-то их тайны — на войне лишних разведданных не бывает, и предложил им, то есть вам, трёхсуточные таблетки от Жажды. Хотя бы четверть согласится перейти обратно к Соколам, со всеми ястребиными тайнами.
— Ты щедр, — с тяжёлой печалью ответил вампир. — Добр и великодушен. Но до неприличия доверчив — тебя будут часто предавать, и твоя знаменитая отстранённость не спасёт, учти. — И пояснил: — Соколы дадут всего лишь ещё одну трёхчасовую отсрочку. Но к ним уйдут все вампиры до единого. Мы все станем предателями. И я в том числе, одним из первых. И не надо так удивлённо хлопать глазами. Я повелитель, я обязан заботиться о благе общинников. Это вашим правителям можно с трибуны распинаться о любви к народу, и не делать для него ни хрена полезного! У вампиров не так. Любой общинник повинуется моему приказу безоговорочно. Любому приказу, Славян. Такая власть вашим правителям и не снилась. Да и ни чьим, кроме хелефайев разве что. Но ничего не даётся даром — заботиться о каждом из них как о собственном сыне я обязан. И даже больше, чем об Эрвине. Это как закон крови — неоспоримо. Связь на физиологическом уровне, как между едой и жизнью. Я говорю о вампирах, инородцев это не касается, они всегда могут послать меня вместе со всеми моими приказами по всем известному адресу, и время от времени посылают, но сама жизнь в общинах складывается так, что в серьёзных вопросах живляне подчиняются, как и вампиры. Именно поэтому ни один повелитель ни мыслями, ни чувствами не разделяет живлян и вампиров. — Повелитель судорожно вздохнул и сказал: — Славян, мы древний народ. Только четыре расы сохранили себя в тысячелетиях неизменными — гоблины, гномы, хелефайи и мы. Исчезла Ассирия, нет Земли Кемет, Рим, некогда центр четверти мира — заурядная столица заурядной страны. Забыты их языки, теперь они только статьи в энциклопедии. А мы — по-прежнему вампиры. Славян, за пять тысяч лет нас называли по-разному, благословляли и проклинали, заслуженно и незаслуженно. Только предателями не звали никогда. Теперь назовут.
— А как-нибудь сказать «нет» Соколам можно? Найти от них оберег покрепче?
— Да причём тут они? Нам от себя оберег нужен. Потяни вампира за Жажду, и он вырвет для тебя собственную печень.
Славян задумался так, что перестал слышать Доминика. Интересный получается расклад.
* * *
Человека Фиадонинг ар-Паддиан ли-Анданан Киарин скрыто проводил до дверей деревенской гостиницы, да ещё и набросил на него обережное, защитное и путеводное заклятья. Теперь-то слабосильный и глупый человек совершенно точно не заболеет, не станет жертвой бродячего упыря или ополоумевшего от ломки городского наркомана, не заблудится в незнакомой местности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143