— Теперь всё перепуталось, наложилось одно на другое, почти ничего не слышно. Мечи забивают друг другу фон.
— Но ты его найдёшь? — встревожилась Феофания.
— Конечно.
Меч сильно задрожал, загудел. Славян сделал несколько шагов. Меч взвыл на ультразвуке, все позажимали уши, но Славян только дёрнулся, ультразвук его не мучил так сильно, как остальных, Соколы тренировали бойцов на устойчивость. Он прошёл ещё немного. Ультразвук стал двойным.
Одна из витрин словно взорвалась. Брызнуло пуленепробиваемое стекло, оплавились соседние мечи, а один молнией рванулся к чёрному клинку. Славян отбил первый удар, второй направил в пол. Золотистый меч с лёгкостью вонзился в мрамор. Выскочил, но опять напасть не успел, Славян схватил его за рукоять. Клинок попытался вырваться, но Славян покрепче сжал рукоять, взмахнул золотистым мечом, и тот покорился, замер у него в ладони. Ультразвуковой визг прекратился, тишина ударила сильнее горной лавины.
Славян скользнул взглядом с золотистого, солнечного меча на тёмный, ночной. Действительно, похожи невероятно, только цвет разный. Он бросил чёрный меч в ножны, подошёл к разбитой витрине, поднял ножны золотистого, из шкуры янтарного дракона.
— Надо же, целые, — удивился Славян. — И перевязь заспинная.
— Оуэн тоже предпочитал носить меч за спиной, — сказал владыка Нитриена.
— Молодец, умный мужик, — одобрил Славян. Он вогнал золотистый меч в ножны, забросил его за спину. — Тут нужна двойная перевязь, ну да ладно, прилажу как-нибудь, — сказал он, застёгивая ремни. Подвигал плечами, вынул мечи, сделал заключительную фигуру своего любимого фехтовального канона «Водопад», вернул мечи в ножны. — Ничего, сгодятся, — небрежно похвалил он величайшие из великих мечей «Солнечный Вихрь» и «Полночный Ветер».
Риллавен побледнел, уши испуганно дёрнулись. История повторялась. Он с отчаянием смотрел на брата, и в огромных васильково-синих глазах дрожали слёзы, уши беспомощно обвисли. Он до холода в пальцах боялся за брата, и понимал, что ничем не сможет ему помочь.
— Вот теперь и павших почтить можно, — сказал Славян. — Всё, что надо было, мы сделали. Верно, Генрике?
— Да, — ответил президент, взял под руку Феофанию. — Идёмте в поминальную залу.
Славян посмотрел на брата. Поникший, печальный, того и гляди слёзы брызнут.
— Тин, — Славян подошёл, обнял брата за плечи, — ведь всё не зря было. Не надо. Если бы пришлось выбирать второй раз, ребята всё равно бы не отступили. Им было для чего жить и за что умирать. Теперь надо их достойно проводить. Пойдём.
— Да, — через силу улыбнулся хелефайя. — Пойдём.
«Славян не поддастся, — думал он. — Нет. Он знает, что было с Оуэном. Славян обязательно сломает мечи. Мой брат справится. Мечам его не погубить».
* * *
Риллавен смотрел на Славяна мрачным взглядом. Человек. И как все человеки, упрямый и непонятливый.
Брат сидел за столом, что-то перепечатывал в ноутбук сразу из трёх книг дворцовой библиотеки. Риллавен сел на кровать.
— Славян, — попытался объяснить ещё раз, — мечи надо сломать. Тем более, что тебе даже не надо ехать к скале Уайтпиллер, о столб Восьми Стихий на Дворцовой площади их сломать даже проще. Разбей мечи.
— И что это даст?
— Они несут зло.
Славян вздохнул.
— Они вообще ничего не несут, — сказал он, — а в шкафу лежат.
— Как в шкафу? — оторопел Риллавен.
— Обыкновенно. Надо же их было куда-то убрать.
Риллавен только головой покачал. Славян в своём репертуаре.
— Оуэн обращался с «Солнечным Вихрем» гораздо почтительнее. И Конрад Лотарингский с «Полночным Ветром».
— Делать им было нечего, вот и выписывали перед железками реверансы, — не отрываясь от ноутбука сказал Славян.
— Да что с тобой говорить, — Риллавен махнул рукой, отвернулся. Отдохнул пару минут и попробовал ещё раз. — Славян, пойми, мечи опасны. Их надо уничтожить.
— Уничтожить, возможно, и надо. А вот ломать бесполезно. Сломанный меч всё равно остаётся мечом. Восстановление «Полночного Вихря» тому доказательство.
— Возрождение.
— Починка. Один умник сломал вещь, другие починили, только и всего.
— Перестань ёрничать! — рассердился Риллавен. — Я серьёзно говорю!
Славян повернулся к нему.
— Я тоже. Тин, да, согласен, мечи надо уничтожить. Слишком много придурков верят, что кусок железа даст им богатство, власть, славу, и всё даром, всё на халяву, всё без труда. И во имя собственной лени, в угоду собственной никчёмности они пойдут на что угодно. Прольют реки крови, сожгут города и деревни, погубят весь мир. Мечи надо уничтожить просто ради того, чтобы избавиться от мерзкой лживой байки о том, что людьми может управлять вещь. — Он подошёл, сел рядом с Риллавеном. — Но именно уничтожить, Тин. Так, чтобы их никогда не смогли восстановить. Никто.
— И как ты хочешь этого добиться? — спросил Риллавен.
— Пока не знаю. Думаю.
— Ты уже сутки думаешь! Хватит, Славян. Я всё это уже видел. С Оуэном. Он тоже сначала смеялся над древними легендами, потом начал всё чаще подходить к стене в оружейной, рассматривать «Солнечный Вихрь», восхищаться совершенством ковки.
— Ну мне такое не грозит, в ковке я ни чёрта не понимаю, — ответил Славян.
— Врёшь, ты мастер клинка. Ты не можешь не оценить такую работу.
— Уже оценил, качественная штучка, что «Вихрь», что «Ветер». Но не вечно же мне на антиквариат пялиться, у меня и других дел полно, — кивнул он на книги и ноутбук.
— Это не антиквариат! — возмутился Риллавен, вскочил на ноги. — Это величайшие мечи во всём трёхстороннем мире!
— Возможно и так. Но против автомата — металлолом.
— Но ты победил вооружённых автоматами спецназовцев именно мечом.
— Да при чём тут мечи и автоматы? — Славян встал, посмотрел Риллавену в глаза. — Тин, битва шла в прогнивших от суеверий мозгах Соколов. Если бы хоть у одного рыцаря хватило ума выстрелить, по мне бы уже давным-давно тризну справили, и никакой меч не помог. Я там такого дурака свалял — вспомнить страшно. Мне просто невероятно повезло, что у Соколов такие крепкие предрассудки.
— Тебе помог «Полночный Ветер», — твёрдо сказал Риллавен. — Но он обманет тебя, брат. Это сейчас он признаёт тебя своим властелином, но скоро одурманит и подчинит. И ты разделишь судьбу всех его рабов. А тут ещё и «Солнечный Вихрь». Да они просто уничтожат тебя, разорвут.
— Тин, — положил ему руки на плечи Славян, — я понимаю, ты тридцать два столетия сражался мечом. Даже в начале двадцатого века сабля всё ещё была серьёзным оружием. А потом вдруг стала исключительно музейным экспонатом. Тебе трудно привыкнуть. Но это действительно так. Время меча прошло.
Риллавен отрицательно покачал головой.
— Не прошло. Меч всегда меч.
— Пусть так, — согласился Славян. — Остро заточенной железкой можно убить во все времена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
— Но ты его найдёшь? — встревожилась Феофания.
— Конечно.
Меч сильно задрожал, загудел. Славян сделал несколько шагов. Меч взвыл на ультразвуке, все позажимали уши, но Славян только дёрнулся, ультразвук его не мучил так сильно, как остальных, Соколы тренировали бойцов на устойчивость. Он прошёл ещё немного. Ультразвук стал двойным.
Одна из витрин словно взорвалась. Брызнуло пуленепробиваемое стекло, оплавились соседние мечи, а один молнией рванулся к чёрному клинку. Славян отбил первый удар, второй направил в пол. Золотистый меч с лёгкостью вонзился в мрамор. Выскочил, но опять напасть не успел, Славян схватил его за рукоять. Клинок попытался вырваться, но Славян покрепче сжал рукоять, взмахнул золотистым мечом, и тот покорился, замер у него в ладони. Ультразвуковой визг прекратился, тишина ударила сильнее горной лавины.
Славян скользнул взглядом с золотистого, солнечного меча на тёмный, ночной. Действительно, похожи невероятно, только цвет разный. Он бросил чёрный меч в ножны, подошёл к разбитой витрине, поднял ножны золотистого, из шкуры янтарного дракона.
— Надо же, целые, — удивился Славян. — И перевязь заспинная.
— Оуэн тоже предпочитал носить меч за спиной, — сказал владыка Нитриена.
— Молодец, умный мужик, — одобрил Славян. Он вогнал золотистый меч в ножны, забросил его за спину. — Тут нужна двойная перевязь, ну да ладно, прилажу как-нибудь, — сказал он, застёгивая ремни. Подвигал плечами, вынул мечи, сделал заключительную фигуру своего любимого фехтовального канона «Водопад», вернул мечи в ножны. — Ничего, сгодятся, — небрежно похвалил он величайшие из великих мечей «Солнечный Вихрь» и «Полночный Ветер».
Риллавен побледнел, уши испуганно дёрнулись. История повторялась. Он с отчаянием смотрел на брата, и в огромных васильково-синих глазах дрожали слёзы, уши беспомощно обвисли. Он до холода в пальцах боялся за брата, и понимал, что ничем не сможет ему помочь.
— Вот теперь и павших почтить можно, — сказал Славян. — Всё, что надо было, мы сделали. Верно, Генрике?
— Да, — ответил президент, взял под руку Феофанию. — Идёмте в поминальную залу.
Славян посмотрел на брата. Поникший, печальный, того и гляди слёзы брызнут.
— Тин, — Славян подошёл, обнял брата за плечи, — ведь всё не зря было. Не надо. Если бы пришлось выбирать второй раз, ребята всё равно бы не отступили. Им было для чего жить и за что умирать. Теперь надо их достойно проводить. Пойдём.
— Да, — через силу улыбнулся хелефайя. — Пойдём.
«Славян не поддастся, — думал он. — Нет. Он знает, что было с Оуэном. Славян обязательно сломает мечи. Мой брат справится. Мечам его не погубить».
* * *
Риллавен смотрел на Славяна мрачным взглядом. Человек. И как все человеки, упрямый и непонятливый.
Брат сидел за столом, что-то перепечатывал в ноутбук сразу из трёх книг дворцовой библиотеки. Риллавен сел на кровать.
— Славян, — попытался объяснить ещё раз, — мечи надо сломать. Тем более, что тебе даже не надо ехать к скале Уайтпиллер, о столб Восьми Стихий на Дворцовой площади их сломать даже проще. Разбей мечи.
— И что это даст?
— Они несут зло.
Славян вздохнул.
— Они вообще ничего не несут, — сказал он, — а в шкафу лежат.
— Как в шкафу? — оторопел Риллавен.
— Обыкновенно. Надо же их было куда-то убрать.
Риллавен только головой покачал. Славян в своём репертуаре.
— Оуэн обращался с «Солнечным Вихрем» гораздо почтительнее. И Конрад Лотарингский с «Полночным Ветром».
— Делать им было нечего, вот и выписывали перед железками реверансы, — не отрываясь от ноутбука сказал Славян.
— Да что с тобой говорить, — Риллавен махнул рукой, отвернулся. Отдохнул пару минут и попробовал ещё раз. — Славян, пойми, мечи опасны. Их надо уничтожить.
— Уничтожить, возможно, и надо. А вот ломать бесполезно. Сломанный меч всё равно остаётся мечом. Восстановление «Полночного Вихря» тому доказательство.
— Возрождение.
— Починка. Один умник сломал вещь, другие починили, только и всего.
— Перестань ёрничать! — рассердился Риллавен. — Я серьёзно говорю!
Славян повернулся к нему.
— Я тоже. Тин, да, согласен, мечи надо уничтожить. Слишком много придурков верят, что кусок железа даст им богатство, власть, славу, и всё даром, всё на халяву, всё без труда. И во имя собственной лени, в угоду собственной никчёмности они пойдут на что угодно. Прольют реки крови, сожгут города и деревни, погубят весь мир. Мечи надо уничтожить просто ради того, чтобы избавиться от мерзкой лживой байки о том, что людьми может управлять вещь. — Он подошёл, сел рядом с Риллавеном. — Но именно уничтожить, Тин. Так, чтобы их никогда не смогли восстановить. Никто.
— И как ты хочешь этого добиться? — спросил Риллавен.
— Пока не знаю. Думаю.
— Ты уже сутки думаешь! Хватит, Славян. Я всё это уже видел. С Оуэном. Он тоже сначала смеялся над древними легендами, потом начал всё чаще подходить к стене в оружейной, рассматривать «Солнечный Вихрь», восхищаться совершенством ковки.
— Ну мне такое не грозит, в ковке я ни чёрта не понимаю, — ответил Славян.
— Врёшь, ты мастер клинка. Ты не можешь не оценить такую работу.
— Уже оценил, качественная штучка, что «Вихрь», что «Ветер». Но не вечно же мне на антиквариат пялиться, у меня и других дел полно, — кивнул он на книги и ноутбук.
— Это не антиквариат! — возмутился Риллавен, вскочил на ноги. — Это величайшие мечи во всём трёхстороннем мире!
— Возможно и так. Но против автомата — металлолом.
— Но ты победил вооружённых автоматами спецназовцев именно мечом.
— Да при чём тут мечи и автоматы? — Славян встал, посмотрел Риллавену в глаза. — Тин, битва шла в прогнивших от суеверий мозгах Соколов. Если бы хоть у одного рыцаря хватило ума выстрелить, по мне бы уже давным-давно тризну справили, и никакой меч не помог. Я там такого дурака свалял — вспомнить страшно. Мне просто невероятно повезло, что у Соколов такие крепкие предрассудки.
— Тебе помог «Полночный Ветер», — твёрдо сказал Риллавен. — Но он обманет тебя, брат. Это сейчас он признаёт тебя своим властелином, но скоро одурманит и подчинит. И ты разделишь судьбу всех его рабов. А тут ещё и «Солнечный Вихрь». Да они просто уничтожат тебя, разорвут.
— Тин, — положил ему руки на плечи Славян, — я понимаю, ты тридцать два столетия сражался мечом. Даже в начале двадцатого века сабля всё ещё была серьёзным оружием. А потом вдруг стала исключительно музейным экспонатом. Тебе трудно привыкнуть. Но это действительно так. Время меча прошло.
Риллавен отрицательно покачал головой.
— Не прошло. Меч всегда меч.
— Пусть так, — согласился Славян. — Остро заточенной железкой можно убить во все времена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143