Это было в те годы, когда она росла, была поклонницей Фризз и не подозревала, каким образом он, несмотря на все муки, исхитрялся пересылать ей из разных уголков мира эти письма, всегда жизнерадостные, всегда с надеждой, что их лучшие дни впереди.
Филиппа обратилась к первой из трех оставшихся страниц, она была датирована месяцем позже того дня, когда она бежала из школы. Прочитала крупный заголовок: «Джонни Синглтон, осужденный виновник страшного кровопролития в Ноб-Хилл, умрет сегодня ночью в газовой камере…»
Последние две страницы упали с ее колен на траву. Филиппа не могла заставить себя прочитать их; она знала их содержание: детальное описание казни Джонни. Ветер подхватил листки и унес их прочь.
Незаметно опустилась темнота, сомкнувшись с опавшей листвой. Ничего не видя, Филиппа медленно поднялась и почти наугад направилась к своей машине.
В мире было только одно место, где она хотела бы сейчас очутиться. И Филиппа набрала скорость, навек распрощавшись с Джонни Синглтоном.
Когда в парке зажглись фонари, пролив озера света на жухлую траву и темную воду пруда, одна из фотокопий всплыла, лицевой стороной вверх, так, что можно было прочитать заголовок: «Казнь Джонни Синглтона отложена в последний момент до выяснения результатов расследования нового свидетельства относительно убийств в Ноб-Хилл».
К листку подплыла утка и, решив, что это ее ужин, долго клевала бумагу, пока та не скрылась под водой.
Последняя страница отчета Диксона была подхвачена и унесена ветром, где-то ее прижало на мгновение к стволу дерева. При свете фонаря можно было прочитать: «Настоящий убийца в Ноб-Хилл сознался. Джонни Синглтон полностью оправдан». Затем ветер понес листок дальше…
Когда Филиппа надавила на кнопку звонка дома 325 на Авенида Гасиенда, она уже заготовила в уме фразу, которую произнесет раньше, чем Чарми захлопнет дверь у нее перед лицом: «Это важно, Чарми. Я должна поговорить с тобой. Пожалуйста, прежде чем прогнать, выслушай меня».
Филиппа уже собиралась позвонить второй раз, когда дверь неожиданно распахнулась и в проеме возник мальчик лет четырех или пяти, из-за его спины доносились звуки передаваемого по телевидению мультфильма. Мальчик был худенький и забавный, в руке он сжимал сандвич, губы были испачканы чем-то жирным.
– Натан! – с улыбкой спросила Филиппа и склонилась к ребенку. – Ты меня помнишь?
Он рассматривал ее большими глазами, потом повернулся и побежал в комнаты, крича:
– Мама! Там пришла тетя в красном платье.
Филиппа услышала голос Чарми:
– Иду-у!
Она почувствовала, что в горле у нее застрял комок. «Пожалуйста, Чарми, ты только выслушай меня. Ты единственная, с кем я могу поговорить о Джонни. Удели мне всего несколько минут, и я больше не буду тревожить тебя. Мне так тоскливо сейчас».
Дверь широко раскрылась, и Чарми с яркими от стояния у плиты щеками, вытирая полотенцем запачканные мукой руки, спросила:
– Да?
Прежде чем Филиппа успела молвить слово, она вскричала: «Чоппи!» и заключила ее в объятия, пахнущие корицей и имбирным пряником.
– Бог ты мой! Это ты! О, Филиппа!
– Чарми, я так сожалею…
– Замолчи. Это я во всем виновата. Я была так растеряна. Ты всего лишь хотела помочь мне. Я так рада, что ты здесь…
– Джонни умер, Чарми. Его казнили…
– О, Филиппа, – только и молвила Чарми, обняв ее за плечи и подводя к дивану.
– Ну почему жизнь временами так жестока? – сказала Филиппа.
– Расскажи о своем отце.
– Я была упряма и все изобретала способ, как наказать его за то, что он оставил меня в школе, за то, что не сказал, что я приемная дочь… Но посмотри, к чему привело мое упрямство… Что-то во мне всегда настаивало: я должна, просто обязана снова когда-нибудь увидеться с ним. Но время прошло, и я упустила мой шанс.
– Не терзай себя, ты же ничего не знала.
Они поговорили о Джонни, затем о прошлом, вспомнили последний вечер в комнате матери-настоятельницы, когда прочитали свои досье. Они сидели в комнате Чарми, где царил сплошной кавардак, вдыхали ароматы печенья, доносившиеся с кухни; по ту сторону тонкой стены Порки Пиг и Даффи Дак заставляли Натана хохотать до упаду. Постепенно Филиппа и Чарми все глубже погружались в темные воды того, что произошло между ними два года назад.
– Я очень сожалею, что так обошлась с тобой, – сказала Чарми. – Я знаю, что ты вела себя как друг. Но сейчас все хорошо, честно. Рони больше не пьет и не бьет меня. У нас все о'кей, мы держимся.
– Ты можешь вернуться обратно в «Старлайт», Чарми? Я именно это имела в виду, когда сказала, что ты нужна нам. У меня есть проблемы, которые только ты можешь решить.
– Знаешь, я много раз порывалась войти в один из этих салонов. У меня есть приятельница, которая туда вступила год назад. Она без умолку рассказывает об этой своей чертовой группе. Она сбросила пятьдесят фунтов и учится, как надо хорошо одеваться. Я завидую ей. И тебе, и Ханне. Конечно, я вернусь. Мне этого хочется. Но только в отсутствие Рона.
Мультфильм кончился, и малыш вбежал в комнату. Когда он спросил: «Ты моя тетя Филиппа?», она взбила его рыжие волосы и сказала мягко: «Чарми, я решила найти свою настоящую семью. Я хочу выяснить, кем были мои родители. Может быть, у меня были братья или сестры. Я должна была это сделать давным-давно».
29
Зазвонил частный телефон, прервав важную встречу. Разговор состоялся в уединенной комнате, так что его никто не слышал.
– Филиппа зарезервировала номер в «Марриот» в Палм-Спрингсе. Сейчас она туда направляется.
– Понимаю, значит, у нас почти нет времени. Экзотический, красно-зеленый с желтой головкой, попугай, игравший на своем насесте, вдруг издал пронзительные крики. Наконец птица умолкла.
– Вы успели подготовиться?
– Не беспокойтесь. Специальные мероприятия осуществлены, все на месте.
– Вы достали револьвер?
– Да.
– Хорошо. Я выезжаю.
30
– Я убью тебя! – вскричала Кэроул, гоняясь за Лэрри.
Сражение привлекло внимание нескольких зрителей, с трудом пробирающихся по снегу к лыжному подъемнику. Один из них, репортер светской хроники, который заявился в «Стар» на рождественские каникулы, отметил про себя, что у Лэрри Вольфа, сценариста, отмеченного наградой Академии, похоже, намечается тщательно скрываемый роман с Кэроул Пейдж, все еще прекрасной, несмотря на свои сорок с хвостиком, актрисой, в чьей карьере, по слухам, наметились затруднения.
Кэроул перестала гнаться за Лэрри, чтобы нагнуться, зачерпнуть горсть снега и слепить снежок. Она задыхалась от смеха. Это Лэрри затеял сражение снежками. Кэроул прогуливалась в стороне от главных зданий «Стар», где снегоочистители регулярно расчищали площадки и тропинки, направляясь к сосновому лесу, когда метко нацеленный снежок ударил ее между лопаток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Филиппа обратилась к первой из трех оставшихся страниц, она была датирована месяцем позже того дня, когда она бежала из школы. Прочитала крупный заголовок: «Джонни Синглтон, осужденный виновник страшного кровопролития в Ноб-Хилл, умрет сегодня ночью в газовой камере…»
Последние две страницы упали с ее колен на траву. Филиппа не могла заставить себя прочитать их; она знала их содержание: детальное описание казни Джонни. Ветер подхватил листки и унес их прочь.
Незаметно опустилась темнота, сомкнувшись с опавшей листвой. Ничего не видя, Филиппа медленно поднялась и почти наугад направилась к своей машине.
В мире было только одно место, где она хотела бы сейчас очутиться. И Филиппа набрала скорость, навек распрощавшись с Джонни Синглтоном.
Когда в парке зажглись фонари, пролив озера света на жухлую траву и темную воду пруда, одна из фотокопий всплыла, лицевой стороной вверх, так, что можно было прочитать заголовок: «Казнь Джонни Синглтона отложена в последний момент до выяснения результатов расследования нового свидетельства относительно убийств в Ноб-Хилл».
К листку подплыла утка и, решив, что это ее ужин, долго клевала бумагу, пока та не скрылась под водой.
Последняя страница отчета Диксона была подхвачена и унесена ветром, где-то ее прижало на мгновение к стволу дерева. При свете фонаря можно было прочитать: «Настоящий убийца в Ноб-Хилл сознался. Джонни Синглтон полностью оправдан». Затем ветер понес листок дальше…
Когда Филиппа надавила на кнопку звонка дома 325 на Авенида Гасиенда, она уже заготовила в уме фразу, которую произнесет раньше, чем Чарми захлопнет дверь у нее перед лицом: «Это важно, Чарми. Я должна поговорить с тобой. Пожалуйста, прежде чем прогнать, выслушай меня».
Филиппа уже собиралась позвонить второй раз, когда дверь неожиданно распахнулась и в проеме возник мальчик лет четырех или пяти, из-за его спины доносились звуки передаваемого по телевидению мультфильма. Мальчик был худенький и забавный, в руке он сжимал сандвич, губы были испачканы чем-то жирным.
– Натан! – с улыбкой спросила Филиппа и склонилась к ребенку. – Ты меня помнишь?
Он рассматривал ее большими глазами, потом повернулся и побежал в комнаты, крича:
– Мама! Там пришла тетя в красном платье.
Филиппа услышала голос Чарми:
– Иду-у!
Она почувствовала, что в горле у нее застрял комок. «Пожалуйста, Чарми, ты только выслушай меня. Ты единственная, с кем я могу поговорить о Джонни. Удели мне всего несколько минут, и я больше не буду тревожить тебя. Мне так тоскливо сейчас».
Дверь широко раскрылась, и Чарми с яркими от стояния у плиты щеками, вытирая полотенцем запачканные мукой руки, спросила:
– Да?
Прежде чем Филиппа успела молвить слово, она вскричала: «Чоппи!» и заключила ее в объятия, пахнущие корицей и имбирным пряником.
– Бог ты мой! Это ты! О, Филиппа!
– Чарми, я так сожалею…
– Замолчи. Это я во всем виновата. Я была так растеряна. Ты всего лишь хотела помочь мне. Я так рада, что ты здесь…
– Джонни умер, Чарми. Его казнили…
– О, Филиппа, – только и молвила Чарми, обняв ее за плечи и подводя к дивану.
– Ну почему жизнь временами так жестока? – сказала Филиппа.
– Расскажи о своем отце.
– Я была упряма и все изобретала способ, как наказать его за то, что он оставил меня в школе, за то, что не сказал, что я приемная дочь… Но посмотри, к чему привело мое упрямство… Что-то во мне всегда настаивало: я должна, просто обязана снова когда-нибудь увидеться с ним. Но время прошло, и я упустила мой шанс.
– Не терзай себя, ты же ничего не знала.
Они поговорили о Джонни, затем о прошлом, вспомнили последний вечер в комнате матери-настоятельницы, когда прочитали свои досье. Они сидели в комнате Чарми, где царил сплошной кавардак, вдыхали ароматы печенья, доносившиеся с кухни; по ту сторону тонкой стены Порки Пиг и Даффи Дак заставляли Натана хохотать до упаду. Постепенно Филиппа и Чарми все глубже погружались в темные воды того, что произошло между ними два года назад.
– Я очень сожалею, что так обошлась с тобой, – сказала Чарми. – Я знаю, что ты вела себя как друг. Но сейчас все хорошо, честно. Рони больше не пьет и не бьет меня. У нас все о'кей, мы держимся.
– Ты можешь вернуться обратно в «Старлайт», Чарми? Я именно это имела в виду, когда сказала, что ты нужна нам. У меня есть проблемы, которые только ты можешь решить.
– Знаешь, я много раз порывалась войти в один из этих салонов. У меня есть приятельница, которая туда вступила год назад. Она без умолку рассказывает об этой своей чертовой группе. Она сбросила пятьдесят фунтов и учится, как надо хорошо одеваться. Я завидую ей. И тебе, и Ханне. Конечно, я вернусь. Мне этого хочется. Но только в отсутствие Рона.
Мультфильм кончился, и малыш вбежал в комнату. Когда он спросил: «Ты моя тетя Филиппа?», она взбила его рыжие волосы и сказала мягко: «Чарми, я решила найти свою настоящую семью. Я хочу выяснить, кем были мои родители. Может быть, у меня были братья или сестры. Я должна была это сделать давным-давно».
29
Зазвонил частный телефон, прервав важную встречу. Разговор состоялся в уединенной комнате, так что его никто не слышал.
– Филиппа зарезервировала номер в «Марриот» в Палм-Спрингсе. Сейчас она туда направляется.
– Понимаю, значит, у нас почти нет времени. Экзотический, красно-зеленый с желтой головкой, попугай, игравший на своем насесте, вдруг издал пронзительные крики. Наконец птица умолкла.
– Вы успели подготовиться?
– Не беспокойтесь. Специальные мероприятия осуществлены, все на месте.
– Вы достали револьвер?
– Да.
– Хорошо. Я выезжаю.
30
– Я убью тебя! – вскричала Кэроул, гоняясь за Лэрри.
Сражение привлекло внимание нескольких зрителей, с трудом пробирающихся по снегу к лыжному подъемнику. Один из них, репортер светской хроники, который заявился в «Стар» на рождественские каникулы, отметил про себя, что у Лэрри Вольфа, сценариста, отмеченного наградой Академии, похоже, намечается тщательно скрываемый роман с Кэроул Пейдж, все еще прекрасной, несмотря на свои сорок с хвостиком, актрисой, в чьей карьере, по слухам, наметились затруднения.
Кэроул перестала гнаться за Лэрри, чтобы нагнуться, зачерпнуть горсть снега и слепить снежок. Она задыхалась от смеха. Это Лэрри затеял сражение снежками. Кэроул прогуливалась в стороне от главных зданий «Стар», где снегоочистители регулярно расчищали площадки и тропинки, направляясь к сосновому лесу, когда метко нацеленный снежок ударил ее между лопаток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161