Было так, как будто ни Риза, ни ребенка никогда не существовало.
– Я живу одна, – сказала она, – живу в пансионе. Это одна из моих проблем. Хозяйка великолепно готовит. Она очень обижается, если не есть все, что она готовит. У меня нет сил отказываться от ее яств, она относится ко мне, как родная мать. Мать, которой у меня никогда не было, как мне кажется.
В ответ на удивленно поднятые брови Ханны Филиппа добавила:
– Меня удочерили еще крошкой. Я не знаю своих настоящих родителей.
– И у вас нет никакой семьи?
– Нет. У меня нет ни братьев, ни сестер, никаких родственников.
Ханна не могла себе представить подобного положения, ее собственная семья была такой обширной, что она иногда думала: в числе ее родственников половина населения земного шара. Она могла узнать родственника мгновенно, ее мегасемья обладала двумя наборами генов – юноши наследовали наклонности Райянов к разгульной жизни, а девушки – индейские глаза Ла Кроссов.
– Когда я была ребенком, так унизительно было быть толстой, – сказала Ханна. – Ребята выбирали свои команды, и я всегда оставалась одна. Когда учитель назначал меня в какую-либо команду, они все начинали стонать.
Филиппа рассказала ей о школе святой Бригитты и как рвало Эмбер.
– Как вы думаете, в чем тут дело? – спросила Ханна, когда им подали заказанное. – Может быть, все дело только в сексе? Девушки хотят похудеть, чтобы заполучить своего мужчину, не так ли? – сказала она, думая об Алане Скейдудо и о том, как плотно обтягивают брюки его ягодицы. Иногда, когда она позволяла себе переменить свой взгляд, она замечала, что спереди его брюки также плотно облегали Другие части его тела. – Мужчины действительно предпочитают только худых женщин? Если бы они были так же невосприимчивы к объемам, как многие из них не различают цвета!
Они обе рассмеялись и начали есть.
– Я чувствую себя гораздо лучше, – сказала Ханна после того, как она добавила много сахара в чай и положила слишком много майонеза в салат. Она атаковала пищу с энтузиазмом, к которому ее приучили с детства.
– Вы заметили, что сам доктор Хир не такой уж тощий, – заявила Ханна, продолжая хрустеть салатом. – Ему и не надо быть тощим, он же мужчина. Мужчин не волнует то, из-за чего мы переживаем. Интересно, их вообще что-нибудь волнует?
– Мне кажется, что у них есть свои проблемы, – ответила Филиппа, вспоминая Риза.
– Я думаю, вы правы. Мне кажется, их волнует, если они маленького роста, или же начинают лысеть, или не могут проявить себя суперменом в постели. – Она снова вспомнила мистера Скейдудо. – Там, где я работаю, есть один мужчина. Он примерно моего возраста, может быть, ему двадцать два или двадцать три. Он маленького роста, но это его, по-моему, не волнует. А мне нравятся мужчины маленького роста. Он очень спокойный и приятный человек. Он занимается по вечерам, чтобы сдать экзамен и получить диплом бухгалтера. Я мечтаю о нем все время, но я не думаю, что он обращает на меня внимание, что я вообще существую для него на белом свете. Как вы думаете, мог бы он заметить меня, если бы я стала худой?
Внезапно салат показался слишком зеленым. Цвета стали неестественными под загоревшимся ярким и резким светом ламп дневного света. Ханна отставила тарелку и взяла чашку двумя руками, держа ее перед собой, как свадебный букет.
– Когда я уже заканчивала школу, у меня никого не было, кто бы хоть как-то был похож на знакомого парня. Моя сестра пожалела меня и договорилась о свидании для меня с другом своего ухажера. Она и ее приятель заехали за мной, и мы поехали за Эрни. Он уже влезал в машину, сказал «Привет» и все такое, но когда он увидел меня, у него так отвисла челюсть, что было слышно, как она стукнулась об асфальт. И я видела, как он колебался, прежде чем войти в машину, как будто решал, сможет ли избежать свидания, если сбежит прямо сейчас…
Она выловила из стакана ломтик лимона, стала топить и ловить его снова чайной ложкой.
– Он все-таки выдержал свидание, храбрый парень! Мы поехали в открытый кинотеатр в Резеде, чтобы посмотреть, сидя в машине, зарубежный фильм «Дорога», который никто из нас не понял. Моя сестра и ее друг имели наглость начать развлекаться прямо перед нашим носом. Эрни не сказал мне ни слова, он не смотрел на меня и притворялся, что весь поглощен картиной. Когда он и друг моей сестры вышли в закусочную во время перерыва, я слышала, как Эрни сказал:
– Господи, Дон, ты мне не сказал, что сестра твоей подружки… – я не слышала окончания фразы, но могу себе представить, что он сказал.
– Вот ужас, – заметила Филиппа.
– Ну а как вы? Вам везло с парнями?
– Мне было еще хуже. Я никогда не обжималась в открытых кинотеатрах.
Ханна наклонилась вперед и тихо сказала:
– Мне уже двадцать один год, а я все еще девушка. Разумеется, я не замужем, но чувствую себя в какой-то степени ущербной. Может быть, у Грира будут какие-нибудь подходящие парни. – Она откинулась на спинку стула и добавила: – Если я только когда-нибудь попаду туда. Господи, я начинаю ненавидеть себя. Я начинаю верить, что во всем виноват вес… Может быть, пропаганда снижения веса права, а я ничего хорошего не стою, потому что жирная…
– Вы не правы, – ответила Филиппа, – нельзя так говорить.
– Именно так к нам отнесся доктор Хир. Он заставил нас почувствовать вину. Как все остальные женщины, которые ждут приема, могут мириться с подобным отношением?
– Ханна, когда мне было двенадцать лет, я почти поддалась этому чувству унижения, потому что верила, что я его заслужила, считала себя никчемной. Но в последнюю минуту я выпрямилась и постояла за себя. Эти женщины еще не научились этому, они не нашли способ верить в себя. Они все еще верят в свою никчемность и потому заслуживают любого отвратительного отношения к себе.
– Я не могу вернуться в эту жуткую клинику. Я просто не могу себе этого позволить. Если я буду посещать клинику, я не смогу посещать академию Грира. Но если я не сброшу вес… Черт, но что же делать? – воскликнула Ханна, глядя на тарелки за прилавком. Там лежало несколько кусочков заветренного пирога. – Я пускаюсь в разгул и съем творожный пудинг. Моя мать всегда так делает, когда у нее плохое настроение. Как насчет вас? Я угощаю!
– Я не ем творожный пудинг, – ответила Филиппа. – Я вообще не могу есть ничего сладкого. Мне становится плохо. Я не знаю, в чем дело.
– Может быть, у вас какие-нибудь проблемы с метаболизмом, ну, вы знаете, типа диабета. Вы меня понимаете? Поэтому, я считаю, что доктор Хир должен был сделать анализы крови или еще какие-нибудь анализы, чтобы знать о наших индивидуальных особенностях. Вот подонок!
Пока они ждали, когда Ханне принесут пудинг, а Филиппе – кофе, Ханна сказала:
– Вы знаете, если бы вы поменяли этот овальный воротник на вырез мысиком, вы бы казались худее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
– Я живу одна, – сказала она, – живу в пансионе. Это одна из моих проблем. Хозяйка великолепно готовит. Она очень обижается, если не есть все, что она готовит. У меня нет сил отказываться от ее яств, она относится ко мне, как родная мать. Мать, которой у меня никогда не было, как мне кажется.
В ответ на удивленно поднятые брови Ханны Филиппа добавила:
– Меня удочерили еще крошкой. Я не знаю своих настоящих родителей.
– И у вас нет никакой семьи?
– Нет. У меня нет ни братьев, ни сестер, никаких родственников.
Ханна не могла себе представить подобного положения, ее собственная семья была такой обширной, что она иногда думала: в числе ее родственников половина населения земного шара. Она могла узнать родственника мгновенно, ее мегасемья обладала двумя наборами генов – юноши наследовали наклонности Райянов к разгульной жизни, а девушки – индейские глаза Ла Кроссов.
– Когда я была ребенком, так унизительно было быть толстой, – сказала Ханна. – Ребята выбирали свои команды, и я всегда оставалась одна. Когда учитель назначал меня в какую-либо команду, они все начинали стонать.
Филиппа рассказала ей о школе святой Бригитты и как рвало Эмбер.
– Как вы думаете, в чем тут дело? – спросила Ханна, когда им подали заказанное. – Может быть, все дело только в сексе? Девушки хотят похудеть, чтобы заполучить своего мужчину, не так ли? – сказала она, думая об Алане Скейдудо и о том, как плотно обтягивают брюки его ягодицы. Иногда, когда она позволяла себе переменить свой взгляд, она замечала, что спереди его брюки также плотно облегали Другие части его тела. – Мужчины действительно предпочитают только худых женщин? Если бы они были так же невосприимчивы к объемам, как многие из них не различают цвета!
Они обе рассмеялись и начали есть.
– Я чувствую себя гораздо лучше, – сказала Ханна после того, как она добавила много сахара в чай и положила слишком много майонеза в салат. Она атаковала пищу с энтузиазмом, к которому ее приучили с детства.
– Вы заметили, что сам доктор Хир не такой уж тощий, – заявила Ханна, продолжая хрустеть салатом. – Ему и не надо быть тощим, он же мужчина. Мужчин не волнует то, из-за чего мы переживаем. Интересно, их вообще что-нибудь волнует?
– Мне кажется, что у них есть свои проблемы, – ответила Филиппа, вспоминая Риза.
– Я думаю, вы правы. Мне кажется, их волнует, если они маленького роста, или же начинают лысеть, или не могут проявить себя суперменом в постели. – Она снова вспомнила мистера Скейдудо. – Там, где я работаю, есть один мужчина. Он примерно моего возраста, может быть, ему двадцать два или двадцать три. Он маленького роста, но это его, по-моему, не волнует. А мне нравятся мужчины маленького роста. Он очень спокойный и приятный человек. Он занимается по вечерам, чтобы сдать экзамен и получить диплом бухгалтера. Я мечтаю о нем все время, но я не думаю, что он обращает на меня внимание, что я вообще существую для него на белом свете. Как вы думаете, мог бы он заметить меня, если бы я стала худой?
Внезапно салат показался слишком зеленым. Цвета стали неестественными под загоревшимся ярким и резким светом ламп дневного света. Ханна отставила тарелку и взяла чашку двумя руками, держа ее перед собой, как свадебный букет.
– Когда я уже заканчивала школу, у меня никого не было, кто бы хоть как-то был похож на знакомого парня. Моя сестра пожалела меня и договорилась о свидании для меня с другом своего ухажера. Она и ее приятель заехали за мной, и мы поехали за Эрни. Он уже влезал в машину, сказал «Привет» и все такое, но когда он увидел меня, у него так отвисла челюсть, что было слышно, как она стукнулась об асфальт. И я видела, как он колебался, прежде чем войти в машину, как будто решал, сможет ли избежать свидания, если сбежит прямо сейчас…
Она выловила из стакана ломтик лимона, стала топить и ловить его снова чайной ложкой.
– Он все-таки выдержал свидание, храбрый парень! Мы поехали в открытый кинотеатр в Резеде, чтобы посмотреть, сидя в машине, зарубежный фильм «Дорога», который никто из нас не понял. Моя сестра и ее друг имели наглость начать развлекаться прямо перед нашим носом. Эрни не сказал мне ни слова, он не смотрел на меня и притворялся, что весь поглощен картиной. Когда он и друг моей сестры вышли в закусочную во время перерыва, я слышала, как Эрни сказал:
– Господи, Дон, ты мне не сказал, что сестра твоей подружки… – я не слышала окончания фразы, но могу себе представить, что он сказал.
– Вот ужас, – заметила Филиппа.
– Ну а как вы? Вам везло с парнями?
– Мне было еще хуже. Я никогда не обжималась в открытых кинотеатрах.
Ханна наклонилась вперед и тихо сказала:
– Мне уже двадцать один год, а я все еще девушка. Разумеется, я не замужем, но чувствую себя в какой-то степени ущербной. Может быть, у Грира будут какие-нибудь подходящие парни. – Она откинулась на спинку стула и добавила: – Если я только когда-нибудь попаду туда. Господи, я начинаю ненавидеть себя. Я начинаю верить, что во всем виноват вес… Может быть, пропаганда снижения веса права, а я ничего хорошего не стою, потому что жирная…
– Вы не правы, – ответила Филиппа, – нельзя так говорить.
– Именно так к нам отнесся доктор Хир. Он заставил нас почувствовать вину. Как все остальные женщины, которые ждут приема, могут мириться с подобным отношением?
– Ханна, когда мне было двенадцать лет, я почти поддалась этому чувству унижения, потому что верила, что я его заслужила, считала себя никчемной. Но в последнюю минуту я выпрямилась и постояла за себя. Эти женщины еще не научились этому, они не нашли способ верить в себя. Они все еще верят в свою никчемность и потому заслуживают любого отвратительного отношения к себе.
– Я не могу вернуться в эту жуткую клинику. Я просто не могу себе этого позволить. Если я буду посещать клинику, я не смогу посещать академию Грира. Но если я не сброшу вес… Черт, но что же делать? – воскликнула Ханна, глядя на тарелки за прилавком. Там лежало несколько кусочков заветренного пирога. – Я пускаюсь в разгул и съем творожный пудинг. Моя мать всегда так делает, когда у нее плохое настроение. Как насчет вас? Я угощаю!
– Я не ем творожный пудинг, – ответила Филиппа. – Я вообще не могу есть ничего сладкого. Мне становится плохо. Я не знаю, в чем дело.
– Может быть, у вас какие-нибудь проблемы с метаболизмом, ну, вы знаете, типа диабета. Вы меня понимаете? Поэтому, я считаю, что доктор Хир должен был сделать анализы крови или еще какие-нибудь анализы, чтобы знать о наших индивидуальных особенностях. Вот подонок!
Пока они ждали, когда Ханне принесут пудинг, а Филиппе – кофе, Ханна сказала:
– Вы знаете, если бы вы поменяли этот овальный воротник на вырез мысиком, вы бы казались худее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161