Он впал в ярость, орал на Джудит, что сам только прочитал газету, что ни от него, ни от его команды информация не утекала. За двадцать девять лет, что он опекает знаменитостей, такое случилось в первый раз. «Утечка произошла с вашего конца, доктор», – сказал он, почти намекая на причастность Джудит, хотя в то время, когда газета получила информацию, она еще не работала в «Стар».
Тема была исчерпана, но между Джудит и сестрой пробежал холодок. Они не разговаривали почти до конца дня, даже когда накладывали лубок на сломанное колено и закрепляли его гипсовой повязкой. Потом Зоуи сказала:
– Вам звонили. И ни слова более.
Джудит неожиданно встревожилась. Он снова звонил?
– А кто?
– Он не назвался, – Зоуи пожала плечами, глядя Джудит в лицо.
– Ну, если кому-то нужно, я уверена, позвонят еще, – Джудит постаралась произнести эти слова как можно беспечнее и собралась уходить. Но когда увидела, что Зоуи открыла шкафчик для лекарств и достала оттуда бутылочку с валиумом, остановилась и спросила:
– Что вы собираетесь с этим делать?
– Банни Ковальски звонила. Она очень расстроена чем-то и не может заснуть. Она просила дать ей что-нибудь успокоительное. Я собираюсь дать ей немного…
– Я не припоминаю, чтобы в ее карте был прописан валиум.
– Этого и не было.
– Вы мне не говорили, – медленно произнесла Джудит, – что прописываете лекарства пациентам.
– Черт возьми, – пожала плечами Зоуи, – но это всего лишь валиум.
– С каких это пор у вас есть право выписывать лекарства?
Зоуи перевела взор в потолок, словно имела дело с трехлетним ребенком.
– Доктор Айзекс, – произнесла она с интонацией преувеличенного терпения, – я раздаю лекарства уже два года. Я здесь больше, чем сестра, больше, чем помощник врача. Я имею в виду, что врач не может находиться здесь все время, не так ли? – Она с вызовом взглянула Джудит в лицо.
– Мисс Ларсон, вы распределяете лекарства по указаниям врача. Вам не разрешено законом прописывать их самой.
– Я уже сказала вам, что делаю так уже два года. Доктор Митганг…
– Мне нет дела до доктора Митганга, – отмахнулась Джудит.
Зоуи с размаху шлепнула бутылочку в ладонь Джудит и кинулась к дверям. Когда она на секунду задержалась на пороге, Джудит произнесла:
– Между прочим, адвокат мистера Смита возбуждает дело против газеты. И собирается взыскать крупную сумму за причиненный ущерб. И мне кажется, что они собираются совместно огласить источник информации.
Зоуи выслушала и тут же исчезла.
В то время как Джудит доставала карту Банни и набирала номер телефона, Зоуи, остановившись в коридорчике, ведущем в перевязочную, старалась взять себя а руки.
Как смела эта сука разговаривать с нею в подобном тоне? Это была ее клиника, Зоуи поднимала ее еще до того, как Саймон Джунг нанял врача, и вела ее два года без жалоб с чьей бы то ни было стороны. И никто, даже врач – особенно врач из какого-то городишки в горах, почему-то оттуда сбежавший, – не будет указывать Зоуи, что ей делать. И она еще пожалеет об этом.
Фрида вошла в ресторан, словно на поле боя, оглядываясь, готовая в любой момент увернуться от пули. Ей казалось, что абсолютно все, до единого, находящиеся в зале, знают, что она собирается сделать. К ней подошел метрдотель:
– Могу я быть вам полезен, мадам?
– Фрида Голдман, – представилась она, рассматривая сверкающие люстры и интимные кабины. Ей казалось, что она никогда так не нервничала со времен ее первого бала в школе, когда она ожидала, что Мервин Поморски пригласит ее на танец.
Метрдотель провел Фриду к угловой кабинке, где немедленно вскочил на ноги молодой человек в смокинге.
Она не могла этому поверить. Это был тот самый, которого она приметила в холле.
Они обменялись несколькими словами. Он сказал, что его зовут Рауль. Просто Рауль, без фамилии.
– Вы говорите с акцентом, – сказала Фрида, не зная, куда девать руки. Сколько же лет прошло после ее последнего свидания? В конце концов, это был неделовой обед, не «Давайте встретимся» и не «Давайте позавтракаем вместе». Она была здесь с одной-единственной целью. Он тоже.
– Я с Кубы, – он улыбнулся, обнажив белые зубы, – но я из хороших кубинцев.
Господи, он великолепен!
Фрида начала ощущать что-то, чего она не ощущала уже долгие годы. А еще она подумала, что в ресторане жарче, чем следовало бы. И стало более шумно? Нет, осознала она. Это все в ней самой. Все ее ощущения неимоверно обострились: лампы казались ярче, пианист играл слишком громко, запах пищи…
Посетители в соседней кабине заказали «Шатобриан», который готовили для них тут же на рабочем столике три официанта: один разделывал нежное розовое мясо, другой выкладывал по краю каждой тарелки затейливые колечки картофельного пюре со сливками, третий разогревал над пламенем спиртовки ароматный соус. Официанты священнодействовали, раскладывая тонкие хрустящие сырные хлебцы, расставляя серебряные чаши с овощами в горячем масле так сосредоточенно, словно их движения наполовину определяли вкус кушанья.
Фрида отвлеклась… Пока Рауль излагал ей вкратце историю «Стар» – «Здание, полностью меблированное, пропустовало более пятидесяти лет», – она думала о людях, оставшихся дома: о Сени, ее домоправительнице, жалостливо заботящейся о ее трех суетливых маленьких американо-эскимосских собачках, о своей секретарше Этель, с ее аденоидами, вечно всем недовольной, о своей дочери с ее снобистским окружением, о трехлетней внучке, биологическом феномене для своего возраста.
Неожиданно она представила, что все они стоят в дверях ресторана, уставившись на Рауля и разинув рты в шоке…
– Очень сожалею, – внезапно оборвала она его и взяла свою сумочку. – Я только что сообразила, что вовсе не голодна. Я не знаю, что мне здесь делать.
– Что-нибудь не так?
– Я… я получила очень неприятные известия сегодня и по правде сказать, не знаю, почему задержалась в «Стар». Я должна рассчитаться и уехать домой. Очень сожалею, что заняла ваше время, но я сейчас не хочу… Это нехорошо. – Она встала. – Я должна вернуться в свою хижину, если вы не возражаете…
– Понимаю, – сказал он, тоже вставая. – Может быть, вы позволите мне проводить вас? Дорожка могла покрыться льдом к ночи, очень скользко…
Она смотрела на него. Он неправильно истолковал ее сигналы.
Ее изумление возросло. Нет, он их правильно истолковал. Она до сих пор не понимала, что посылала их.
– Спасибо, – ответила она, – я оценила ваше предложение.
Рауль позаботился обо всем: объяснил метрдотелю, почему они изменили свои намерения, получил ее норковую шубу и помог одеться, поддерживал под руку, пока они шли по скользкой тропинке. Фрида давно забыла подобное мужское внимание, такую заботу, отвыкла ощущать свою женственность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Тема была исчерпана, но между Джудит и сестрой пробежал холодок. Они не разговаривали почти до конца дня, даже когда накладывали лубок на сломанное колено и закрепляли его гипсовой повязкой. Потом Зоуи сказала:
– Вам звонили. И ни слова более.
Джудит неожиданно встревожилась. Он снова звонил?
– А кто?
– Он не назвался, – Зоуи пожала плечами, глядя Джудит в лицо.
– Ну, если кому-то нужно, я уверена, позвонят еще, – Джудит постаралась произнести эти слова как можно беспечнее и собралась уходить. Но когда увидела, что Зоуи открыла шкафчик для лекарств и достала оттуда бутылочку с валиумом, остановилась и спросила:
– Что вы собираетесь с этим делать?
– Банни Ковальски звонила. Она очень расстроена чем-то и не может заснуть. Она просила дать ей что-нибудь успокоительное. Я собираюсь дать ей немного…
– Я не припоминаю, чтобы в ее карте был прописан валиум.
– Этого и не было.
– Вы мне не говорили, – медленно произнесла Джудит, – что прописываете лекарства пациентам.
– Черт возьми, – пожала плечами Зоуи, – но это всего лишь валиум.
– С каких это пор у вас есть право выписывать лекарства?
Зоуи перевела взор в потолок, словно имела дело с трехлетним ребенком.
– Доктор Айзекс, – произнесла она с интонацией преувеличенного терпения, – я раздаю лекарства уже два года. Я здесь больше, чем сестра, больше, чем помощник врача. Я имею в виду, что врач не может находиться здесь все время, не так ли? – Она с вызовом взглянула Джудит в лицо.
– Мисс Ларсон, вы распределяете лекарства по указаниям врача. Вам не разрешено законом прописывать их самой.
– Я уже сказала вам, что делаю так уже два года. Доктор Митганг…
– Мне нет дела до доктора Митганга, – отмахнулась Джудит.
Зоуи с размаху шлепнула бутылочку в ладонь Джудит и кинулась к дверям. Когда она на секунду задержалась на пороге, Джудит произнесла:
– Между прочим, адвокат мистера Смита возбуждает дело против газеты. И собирается взыскать крупную сумму за причиненный ущерб. И мне кажется, что они собираются совместно огласить источник информации.
Зоуи выслушала и тут же исчезла.
В то время как Джудит доставала карту Банни и набирала номер телефона, Зоуи, остановившись в коридорчике, ведущем в перевязочную, старалась взять себя а руки.
Как смела эта сука разговаривать с нею в подобном тоне? Это была ее клиника, Зоуи поднимала ее еще до того, как Саймон Джунг нанял врача, и вела ее два года без жалоб с чьей бы то ни было стороны. И никто, даже врач – особенно врач из какого-то городишки в горах, почему-то оттуда сбежавший, – не будет указывать Зоуи, что ей делать. И она еще пожалеет об этом.
Фрида вошла в ресторан, словно на поле боя, оглядываясь, готовая в любой момент увернуться от пули. Ей казалось, что абсолютно все, до единого, находящиеся в зале, знают, что она собирается сделать. К ней подошел метрдотель:
– Могу я быть вам полезен, мадам?
– Фрида Голдман, – представилась она, рассматривая сверкающие люстры и интимные кабины. Ей казалось, что она никогда так не нервничала со времен ее первого бала в школе, когда она ожидала, что Мервин Поморски пригласит ее на танец.
Метрдотель провел Фриду к угловой кабинке, где немедленно вскочил на ноги молодой человек в смокинге.
Она не могла этому поверить. Это был тот самый, которого она приметила в холле.
Они обменялись несколькими словами. Он сказал, что его зовут Рауль. Просто Рауль, без фамилии.
– Вы говорите с акцентом, – сказала Фрида, не зная, куда девать руки. Сколько же лет прошло после ее последнего свидания? В конце концов, это был неделовой обед, не «Давайте встретимся» и не «Давайте позавтракаем вместе». Она была здесь с одной-единственной целью. Он тоже.
– Я с Кубы, – он улыбнулся, обнажив белые зубы, – но я из хороших кубинцев.
Господи, он великолепен!
Фрида начала ощущать что-то, чего она не ощущала уже долгие годы. А еще она подумала, что в ресторане жарче, чем следовало бы. И стало более шумно? Нет, осознала она. Это все в ней самой. Все ее ощущения неимоверно обострились: лампы казались ярче, пианист играл слишком громко, запах пищи…
Посетители в соседней кабине заказали «Шатобриан», который готовили для них тут же на рабочем столике три официанта: один разделывал нежное розовое мясо, другой выкладывал по краю каждой тарелки затейливые колечки картофельного пюре со сливками, третий разогревал над пламенем спиртовки ароматный соус. Официанты священнодействовали, раскладывая тонкие хрустящие сырные хлебцы, расставляя серебряные чаши с овощами в горячем масле так сосредоточенно, словно их движения наполовину определяли вкус кушанья.
Фрида отвлеклась… Пока Рауль излагал ей вкратце историю «Стар» – «Здание, полностью меблированное, пропустовало более пятидесяти лет», – она думала о людях, оставшихся дома: о Сени, ее домоправительнице, жалостливо заботящейся о ее трех суетливых маленьких американо-эскимосских собачках, о своей секретарше Этель, с ее аденоидами, вечно всем недовольной, о своей дочери с ее снобистским окружением, о трехлетней внучке, биологическом феномене для своего возраста.
Неожиданно она представила, что все они стоят в дверях ресторана, уставившись на Рауля и разинув рты в шоке…
– Очень сожалею, – внезапно оборвала она его и взяла свою сумочку. – Я только что сообразила, что вовсе не голодна. Я не знаю, что мне здесь делать.
– Что-нибудь не так?
– Я… я получила очень неприятные известия сегодня и по правде сказать, не знаю, почему задержалась в «Стар». Я должна рассчитаться и уехать домой. Очень сожалею, что заняла ваше время, но я сейчас не хочу… Это нехорошо. – Она встала. – Я должна вернуться в свою хижину, если вы не возражаете…
– Понимаю, – сказал он, тоже вставая. – Может быть, вы позволите мне проводить вас? Дорожка могла покрыться льдом к ночи, очень скользко…
Она смотрела на него. Он неправильно истолковал ее сигналы.
Ее изумление возросло. Нет, он их правильно истолковал. Она до сих пор не понимала, что посылала их.
– Спасибо, – ответила она, – я оценила ваше предложение.
Рауль позаботился обо всем: объяснил метрдотелю, почему они изменили свои намерения, получил ее норковую шубу и помог одеться, поддерживал под руку, пока они шли по скользкой тропинке. Фрида давно забыла подобное мужское внимание, такую заботу, отвыкла ощущать свою женственность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161