Мы создаем себя, каждую секунду, каждую минуту. А потом мы прекращаем существование.
От его прикосновений она вся горела огнем. Ей было трудно дышать.
– Вы говорите так, как будто ни в чем нет смысла.
– Конечно. Жизнь бессмысленна. Мы бессмысленны.
– Однажды один человек сказал мне, что я ничего из себя не представляю, – призналась она, и в ее глазах заблестели слезы. – Настоятельница сказала мне, что из меня ничего не выйдет. Но она ошибалась. И вы, Риз, тоже ошибаетесь. У вас неправильное отношение к жизни.
Он покачал головой, его темные глаза были печальны.
– Реально лишь существование, – произнес он, а палец его медленно скользил по ее горлу все ниже и ниже. – Мы существуем какой-то период. Но зачем и как мы существуем? Это бессмысленно. Человечество – это случайность. У нас нет цели. Ни у вас, ни у меня нет цели ни вместе, ни по отдельности. Мы просто есть.
– Это все так мрачно.
– Нет, не мрачно, – произнес он со вздохом. Его палец медленно обводил ее губы. – Это так. Просто это так и есть. Мы рождаемся, дышим, потом умираем.
– И вы ни во что не верите?
– Вера – это только слово.
– Почему вы сдались, Риз? Что заставило вас отказаться от борьбы? Когда я была маленькой и другие дети смеялись надо мной, потому что я была толстая, я бежала к отцу. И вы знаете, что он говорил мне? Мой отец говорил мне, что победители борются за себя, а проигравшие смиряются и сдаются. Не будьте проигравшим, Риз. – Ее голос прервался. – Пожалуйста, не надо…
Он наклонился к ней и закрыл ее рот своим. Он привлекал ее к себе медленно, нежно, как будто давая ей возможность привыкнуть к его теплу, его рукам, гладящим ее волосы, плечи, спину. Он, не переставая, целовал ее, она чувствовала его язык, так нежно ласкающий ее рот, что ей хотелось плакать. Как мог он быть таким печальным и в то же время таким нежным? Она приникла к нему; Она хотела вобрать его в себя всего целиком и не отпускать, пока он не излечится.
Она почувствовала, как его рука скользнула к ней под блузку и расстегнула бюстгальтер. Когда он дотронулся до ее груди, у нее перехватило дыхание.
– Все хорошо, – прошептал он.
Он взял ее лицо в ладони и долго-долго смотрел на нее своей ласковой и печальной улыбкой, как будто прощался. Потом расстегнул ее блузку и поцеловал ее груди, соски.
Она хотела сказать какие-то подходящие слова, но не знала их; она хотела ласкать его, но не знала как. Он взял ее руку и направил ее вниз, и когда она дотронулась до него, он издал глубокий горловой звук.
– Риз, – прошептала она.
Он сказал:
– У нас впереди вся ночь. Первый раз должен быть самым лучшим, потому что первого раза никогда больше не будет.
Он отнес ее на матрас и медленно радел, непрерывно целуя и лаская, и она тоже стала отвечать на его ласки, целовать его страстно и нежно. Он учил ее, и она училась, но она поняла это намного позже.
Уже потом, после всего, он посмотрел на нее с улыбкой.
– Так, значит, в городе из папье-маше живет тигрица. Она провела ладонями по его обнаженным плечам. Ей было удивительно, что он такой мускулистый.
– Я люблю тебя, Риз.
Он поцеловал ее в кончик носа.
– У тебя свой мир, у меня – свой. Твои цели и мои цели никогда не соединятся. Ты никогда не поймешь… – Он замолчал. Он поцеловал ее долгим и страстным поцелуем. Затем сказал: – Я никогда не пойму.
– Что произошло с тобой, Риз? – спросила она. – Что-нибудь случилось давным-давно?
– Давным-давно? Когда я был маленьким мальчиком, со мной произошло нечто ужасное. Это нельзя высказать словами. Но это должно было случиться. А может быть, и нет. Я не знаю.
– Позволь мне помочь тебе. Я хочу сделать так, чтобы тебе было лучше.
Уголки его глаз сощурились, как бы намекая на улыбку.
– Я хочу кое-что написать, – сказал он ласково, – а тебе надо поспать. Когда ты проснешься, я провожу тебя домой…
Он укрыл ее одеялом. Засыпая под стрекот его машинки, она думала: «Я излечу тебя своей любовью».
15
Доктор Джудит Айзекс не могла отделаться от чувства, что здесь что-то не так. С виду все выглядело вполне нормально. Каролин Мейсон, двадцати четырех лет, пришла в клинику «Стар» для обычного дородового осмотра.
– Я приехала сюда немного отдохнуть, – рассказывала молодая женщина перед осмотром. – Мой гинеколог посоветовал мне показаться врачу, когда я буду здесь, просто чтобы убедиться…
– Убедиться в чем? – недоумевала Джудит, стягивая перчатки, стоя спиной к кушетке. Насколько Джудит могла судить, это была вполне нормальная беременность, без всяких осложнений. Каролин Мейсон была на шестом месяце. Прощупывание не выявило никаких патологий у плода, это была девочка. Сама Каролин также не испытывала никаких неприятных ощущений, ни на что не жаловалась. Она пришла в кабинет оживленная и уверенная в себе, болтая о том, как хорош этот санаторий и как бы ей хотелось встретить здесь Рождество, но ей придется уехать через несколько дней. Так что же беспокоило Джудит, сверило в душе, что рождало эту непонятную тревогу, почему ей казалось, что здесь какой-то необычный случай?
Помогая Каролин встать с кушетки, она сказала:
– Теперь можете одеться, мисс Мейсон.
– Все порядке, доктор?
– Все прекрасно. И у вас, и у малыша.
– Да, я знаю, – сказала, улыбаясь, Каролин. – Я чувствую себя прекрасно. И это такой необычный ребенок.
Пока Джудит мыла руки, она просмотрела медицинскую карточку, которую завела на Каролин. Там было совсем немного информации: пациентка работала моделью и жила в Северном Голливуде, у нее было прекрасное здоровье, она была не замужем, и это был ее первый ребенок.
– Я не очень набираю вес, доктор Айзекс?
– Нет. Конечно, вы немного поправитесь, но не надо придерживаться какой-нибудь строгой диеты. Вам обоим нужно хорошее питание.
Каролин натянула ажурный свитер и сказала:
– Ничего, что я вступила в «Старлайт»?
– А что говорит ваш гинеколог?
– Она говорит, что в том, что я слежу за весом, нет ничего страшного, только я должна быть осторожной и действовать по безопасной программе, как в «Старлайте». У них имеется специальная программа для беременных по наблюдению за весом, вы об этом знаете. Это просто ужасно! Я просто помешана на гамбургерах! «Роял Бергер». Вы знаете эти шашлычные? Недавно я слышала по телевидению, что женщина, которая владела сетью «Роял Бергер» – как же ее зовут? – Беверли Хайленд, так говорят, что она все еще жива. Представляете? Как Элвис! С ума сойти. Зачем нужно этой женщине внушать всем мысль, что она умерла? Особенно, если у нее есть все.
Джудит сказала, что не знает, она не очень-то прислушивается к местным сплетням.
– До чего же вам везет, что вы здесь живете, доктор! – воскликнула Каролин, зашнуровывая ботинки. – Это не потому, что я не люблю свою работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
От его прикосновений она вся горела огнем. Ей было трудно дышать.
– Вы говорите так, как будто ни в чем нет смысла.
– Конечно. Жизнь бессмысленна. Мы бессмысленны.
– Однажды один человек сказал мне, что я ничего из себя не представляю, – призналась она, и в ее глазах заблестели слезы. – Настоятельница сказала мне, что из меня ничего не выйдет. Но она ошибалась. И вы, Риз, тоже ошибаетесь. У вас неправильное отношение к жизни.
Он покачал головой, его темные глаза были печальны.
– Реально лишь существование, – произнес он, а палец его медленно скользил по ее горлу все ниже и ниже. – Мы существуем какой-то период. Но зачем и как мы существуем? Это бессмысленно. Человечество – это случайность. У нас нет цели. Ни у вас, ни у меня нет цели ни вместе, ни по отдельности. Мы просто есть.
– Это все так мрачно.
– Нет, не мрачно, – произнес он со вздохом. Его палец медленно обводил ее губы. – Это так. Просто это так и есть. Мы рождаемся, дышим, потом умираем.
– И вы ни во что не верите?
– Вера – это только слово.
– Почему вы сдались, Риз? Что заставило вас отказаться от борьбы? Когда я была маленькой и другие дети смеялись надо мной, потому что я была толстая, я бежала к отцу. И вы знаете, что он говорил мне? Мой отец говорил мне, что победители борются за себя, а проигравшие смиряются и сдаются. Не будьте проигравшим, Риз. – Ее голос прервался. – Пожалуйста, не надо…
Он наклонился к ней и закрыл ее рот своим. Он привлекал ее к себе медленно, нежно, как будто давая ей возможность привыкнуть к его теплу, его рукам, гладящим ее волосы, плечи, спину. Он, не переставая, целовал ее, она чувствовала его язык, так нежно ласкающий ее рот, что ей хотелось плакать. Как мог он быть таким печальным и в то же время таким нежным? Она приникла к нему; Она хотела вобрать его в себя всего целиком и не отпускать, пока он не излечится.
Она почувствовала, как его рука скользнула к ней под блузку и расстегнула бюстгальтер. Когда он дотронулся до ее груди, у нее перехватило дыхание.
– Все хорошо, – прошептал он.
Он взял ее лицо в ладони и долго-долго смотрел на нее своей ласковой и печальной улыбкой, как будто прощался. Потом расстегнул ее блузку и поцеловал ее груди, соски.
Она хотела сказать какие-то подходящие слова, но не знала их; она хотела ласкать его, но не знала как. Он взял ее руку и направил ее вниз, и когда она дотронулась до него, он издал глубокий горловой звук.
– Риз, – прошептала она.
Он сказал:
– У нас впереди вся ночь. Первый раз должен быть самым лучшим, потому что первого раза никогда больше не будет.
Он отнес ее на матрас и медленно радел, непрерывно целуя и лаская, и она тоже стала отвечать на его ласки, целовать его страстно и нежно. Он учил ее, и она училась, но она поняла это намного позже.
Уже потом, после всего, он посмотрел на нее с улыбкой.
– Так, значит, в городе из папье-маше живет тигрица. Она провела ладонями по его обнаженным плечам. Ей было удивительно, что он такой мускулистый.
– Я люблю тебя, Риз.
Он поцеловал ее в кончик носа.
– У тебя свой мир, у меня – свой. Твои цели и мои цели никогда не соединятся. Ты никогда не поймешь… – Он замолчал. Он поцеловал ее долгим и страстным поцелуем. Затем сказал: – Я никогда не пойму.
– Что произошло с тобой, Риз? – спросила она. – Что-нибудь случилось давным-давно?
– Давным-давно? Когда я был маленьким мальчиком, со мной произошло нечто ужасное. Это нельзя высказать словами. Но это должно было случиться. А может быть, и нет. Я не знаю.
– Позволь мне помочь тебе. Я хочу сделать так, чтобы тебе было лучше.
Уголки его глаз сощурились, как бы намекая на улыбку.
– Я хочу кое-что написать, – сказал он ласково, – а тебе надо поспать. Когда ты проснешься, я провожу тебя домой…
Он укрыл ее одеялом. Засыпая под стрекот его машинки, она думала: «Я излечу тебя своей любовью».
15
Доктор Джудит Айзекс не могла отделаться от чувства, что здесь что-то не так. С виду все выглядело вполне нормально. Каролин Мейсон, двадцати четырех лет, пришла в клинику «Стар» для обычного дородового осмотра.
– Я приехала сюда немного отдохнуть, – рассказывала молодая женщина перед осмотром. – Мой гинеколог посоветовал мне показаться врачу, когда я буду здесь, просто чтобы убедиться…
– Убедиться в чем? – недоумевала Джудит, стягивая перчатки, стоя спиной к кушетке. Насколько Джудит могла судить, это была вполне нормальная беременность, без всяких осложнений. Каролин Мейсон была на шестом месяце. Прощупывание не выявило никаких патологий у плода, это была девочка. Сама Каролин также не испытывала никаких неприятных ощущений, ни на что не жаловалась. Она пришла в кабинет оживленная и уверенная в себе, болтая о том, как хорош этот санаторий и как бы ей хотелось встретить здесь Рождество, но ей придется уехать через несколько дней. Так что же беспокоило Джудит, сверило в душе, что рождало эту непонятную тревогу, почему ей казалось, что здесь какой-то необычный случай?
Помогая Каролин встать с кушетки, она сказала:
– Теперь можете одеться, мисс Мейсон.
– Все порядке, доктор?
– Все прекрасно. И у вас, и у малыша.
– Да, я знаю, – сказала, улыбаясь, Каролин. – Я чувствую себя прекрасно. И это такой необычный ребенок.
Пока Джудит мыла руки, она просмотрела медицинскую карточку, которую завела на Каролин. Там было совсем немного информации: пациентка работала моделью и жила в Северном Голливуде, у нее было прекрасное здоровье, она была не замужем, и это был ее первый ребенок.
– Я не очень набираю вес, доктор Айзекс?
– Нет. Конечно, вы немного поправитесь, но не надо придерживаться какой-нибудь строгой диеты. Вам обоим нужно хорошее питание.
Каролин натянула ажурный свитер и сказала:
– Ничего, что я вступила в «Старлайт»?
– А что говорит ваш гинеколог?
– Она говорит, что в том, что я слежу за весом, нет ничего страшного, только я должна быть осторожной и действовать по безопасной программе, как в «Старлайте». У них имеется специальная программа для беременных по наблюдению за весом, вы об этом знаете. Это просто ужасно! Я просто помешана на гамбургерах! «Роял Бергер». Вы знаете эти шашлычные? Недавно я слышала по телевидению, что женщина, которая владела сетью «Роял Бергер» – как же ее зовут? – Беверли Хайленд, так говорят, что она все еще жива. Представляете? Как Элвис! С ума сойти. Зачем нужно этой женщине внушать всем мысль, что она умерла? Особенно, если у нее есть все.
Джудит сказала, что не знает, она не очень-то прислушивается к местным сплетням.
– До чего же вам везет, что вы здесь живете, доктор! – воскликнула Каролин, зашнуровывая ботинки. – Это не потому, что я не люблю свою работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161