– Да, я ем их замороженные ужины.
– Если у вас будут еще какие-нибудь проблемы, – произнесла Джудит, – позовите меня, – и удалилась.
Банни закрыла дверь и огляделась. Ее покои были оформлены в роскошно-импозантном стиле. В спальне, больше напоминавшей будуар, стояла огромная кровать под балдахином и цветастыми занавесами; такого же цвета – мелкие цветочки пастельных тонов на кремовом фоне – были и покрывало, и подушки, и накидки. Прямо детская – вся пестрая и цветастая, подумала Банни, от симпатичных настольных ламп до бантиков на подушках. Занавески на окнах были бледно-розовые, как и некоторые цветы на драпировочной ткани; ковер был темно-бирюзовый, этот же цвет был и на ткани. Гостиную украшали три пуфика, обитые розово-голубой парчой, стоящие у камина. В центре комнаты располагался мраморный кофейный столик, его резные ножки покоились на ковре столь изысканного орнамента, что его могла бы выбрать для себя и Мария-Антуанетта. Пухлые херувимы с абажурами на головах и картины с изображениями людей в напудренных париках довершали убранства.
Это была уже четвертая комната, которую Банни занимала со дня приезда в «Стар». Она переезжала из-за скуки и пришла к выводу, что в «Стар» нет двух одинаковых номеров. Сюда можно было приезжать многократно, и каждый раз все будет по-другому.
Пора было подготовиться к разговору с Фридой.
Набирая воду в ванну, в которой вместо обычных кранов были золоченые лебеди, Банни чувствовала волнение и страх. Наверняка Фрида отнесется к ее новости благоприятно. Но отец, которого она боялась до смерти, – от него всего можно было ожидать. А он обещал приехать и забрать ее на Рождество домой. «Домой» – это в квартиру в большом совместном комплексе, построенном в семидесятых, четыре бесцветные комнаты на тридцатом этаже в Сенчури-Сити, где Берни Ковальски бывал, наверное, не чаще десяти раз в году.
Сидя в горячей ванне, Банни вспоминала, когда же она видела отца в последний раз – да, это было за неделю до «Оскара», когда она умоляла его пойти на церемонию и присутствовать в зале. Берни Ковальски и не подумал сделать это, полагая, что производство фильмов – это жульничество, а все актрисы – шлюхи. В общем, она даже была рада, что он не пришел, потому что она «Оскара» все-таки не получила; она была еще более рада, что он не присутствовал с ней на приеме, посвященном вручению «Оскара», когда все мужчины крутились около гибких и стройных актрис, совершенно игнорируя пупсика Банни.
Разумеется, Банни и не помышляла вступать в конкуренцию с такими именитыми гостями, как Мадонна, или Майкл Джексон, или с кем-нибудь еще, чьи портреты уже лет пять заполняли страницы «Нэшнл инквайрер». И Банни, конечно же, не надеялась получить приглашение на более интимные приемы для узкого круга, также посвященные «Оскару», такие, как у Кевина Костнера, на который приглашался настолько узкий круг, что после шоу приглашенным приходилось звонить друг другу, чтобы узнать место его тайного проведения. Но, в конце концов, она была выдвинута, она получила прекрасную прессу – и Сискей, и Эберт очень хорошо отозвались о ней, поэтому она надеялась получить какую-то долю комплиментов и ухаживаний. Но нет, она так и простояла одна у стены, запихивая в рот предлагаемые закуски, даже не чувствуя их вкуса и желая быть где угодно – даже со своим отцом, – только не здесь.
Фрида пришла, когда Банни была в ванной, накладывая косметику.
– Войдите! – крикнула она. – Открыто!
Фрида вошла, несколько оторопела, увидев столь пышное убранство, затем, закрыв за собой дверь, спросила:
– Ты в порядке?
– Одну минуту, сейчас оденусь. Чувствуй себя как дома.
– Ну, положим, дома у меня никогда не было так шикарно. Я принесла бутылочку твоего любимого – «Мандарин Наполеон».
– Фрида, он же ужасно дорогой.
– И мы с тобой дорого напьемся!
– Так в чем все-таки дело?
– Скажу, когда выйдешь, – Фрида озадаченно посмотрела на картину, изображающую двух ангелочков, поливающих водой какую-то богиню в пруду. – У меня для тебя сюрприз.
– А у меня сюрприз для тебя!
Фрида прошла между столиком, покрытым до полу тяжелой скатертью, и высокой мраморной подставкой, на которой был водружен какой-то римский бюст. Да, интерьер здесь был шикарный.
– Прекрасно, – Банни наконец-то отозвалась из ванной, – вот и я!
Банни вышла, и Фрида, обернувшись, уставилась на нее.
– Ну? И что ты думаешь? – спросила Банни, поворачиваясь во все стороны. Одетая в облегающее белое платье с открытой спиной, она казалась высокой. У нее была тонкая талия, небольшие груди, стройные ноги, длинные густые светлые волосы, чуть вздернутый нос, изящный подбородок и полные губы. Это была Банни, но все же это была не она. Пропала ее пышность, исчезла невзрачность, она была воплощением захватывающей дух женственности и блеска. Вообще-то она стала похожей на многих других актрис Голливуда.
– Ну, и что ты думаешь? – спрашивала она возбужденно, продолжая демонстрировать Фриде себя, чтобы она в полной мере оценила эти три месяца пластической хирургии. – Я сделала все, даже больше, чем Шер, можешь поверить! Удаление жирового слоя, убрала ребра, удалила задние зубы – теперь никто не назовет меня толстой и неуклюжей. Все, больше никаких пупсиков в кино! Ну, что ты думаешь, Фрида? Ты удивлена?
Она обернулась и увидела, что Фрида лежит в глубоком обмороке.
19
«Корвет» пролетал опасные повороты дороги в каньоне на очень высокой скорости, так что раздавался визг шин, трущихся об асфальт. Корпус машины цвета электрик блестел, попадая в круги света от уличных ламп.
Ханна Скейдудо в отчаянии вцепилась в рулевое колесо, ее глаза внимательно следили за каждым крутым поворотом, который ей предстояло преодолеть, в то время как «корвет» постоянно пересекал центральную линию и возвращался в свой ряд. Тело Ханны было напряжено, чтобы противостоять удару, который мог случиться в любой момент и смять хрупкий корпус ее машины, изготовленный из фибергласа, и раздавить ее саму, сидящую в этой машине. Она вела гонку со временем, пытаясь догнать его и поставить на дыбы, подобно понесшей лошади, задержать и вернуть часы и дни, которые убегали от нее. Филиппа сказала: «Четыре дня». Через четыре дня состоится важное собрание правления, где должны отчитаться все члены и будет произведена тщательная проверка состояния бухгалтерских дел компании.
Что собиралась обнаружить Филиппа? Почему она вернулась? Расхождения в данных бухгалтерских книг не обязательно обозначали какие-то правонарушения; в этих случаях стоило просто провести аудиторскую проверку, которая может обнаружить ошибку и внести поправки. Что же касается «Миранды интернейшнл», то с этой проблемой вполне можно было справиться, не выезжая из Австралии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161