Наконец она коснулась его груди, шеи, провела по его влажным горячим плечам.
Кристофер еще ближе нагнулся к ней, взял в рот ее сосок, Эбигейл прижала к себе его голову. Внутри у нее будто взметнулось пламя, она вытянулась вдоль тела Кристофера.
И тут внутри у Эбигейл будто что-то взорвалось, тело ее содрогнулось. Она забыла обо всем на свете, единственной реальностью было их чудесное слияние и то, как они двигались в одном ритме. Кристофер издал хриплый, гортанный стон, вошел в нее еще глубже и остановился.
Эбигейл протянула к нему руку, желая коснуться его, разделить приятное чувство удовлетворения, от которого ее чуть клонило ко сну. Но Кристофер рывком встал и, шатаясь, потянулся за своей одеждой. Страсть лишила Эбигейл сил, она едва могла двигаться, но когда Кристофер, не глядя на нее, натянул брюки и застегнул их, Эбигейл стало не по себе.
– Крис? – Эбигейл не узнала собственного голоса. Он звучал робко, почти испуганно.
Стараясь не встречаться с ней взглядом, Кристофер принялся застегивать рубашку.
– Я выполнил свою часть сделки.
Эбигейл нахмурилась:
– Что ты хочешь этим сказать? – Может, ей нужно покинуть поместье? После того, что было между ними? Эбигейл не могла задать ему эти вопросы, потому что боялась услышать ответ.
Эбигейл потянула ночную рубашку вниз, пытаясь прикрыть свою наготу.
Кристофер даже ни разу не поцеловал ее.
Хотя он целовал ее тело. Эбигейл знала, что ей следовало стыдиться того, что сейчас произошло, но она этого не чувствовала. Она хотела Кристофера и не могла винить его в этом.
Он повернулся к двери, потом остановился.
– Не знаю, – произнес Кристофер, стоя к ней спиной. – Я больше ничего не знаю.
Он ушел, даже не поинтересовавшись, есть кто-нибудь в коридоре или никого нет.
Эбигейл долго сидела в оцепенении. Потом, наконец, заставила себя подняться, в темноте подошла к гардеробу и спрятала ночную рубашку в самом низу, чтобы горничная ее не нашла. Эбигейл слышала о том, что происходит во время первого акта любви – на рубашке могли остаться следы, свидетельствующие о том, чем она занималась ночью.
Эбигейл умылась, надела чистую рубашку. Ее не покидало ощущение, что тело не принадлежит ей, что оно изменилось. Эбигейл со вздохом сказала себе, что все изменилось. Она не знала, была ли у нее теперь какая-то цель, потому что все больше убеждалась в том, что, несмотря на то, как холодно обошелся с ней сейчас Кристофер, она не сможет написать о нем статью. Эбигейл не простит себе, если причинит ему боль.
Позволит ли он ей вернуться в Лондон? Даже после того, что произошло между ними, Эбигейл раздражало, что ее жизнь теперь зависела от Кристофера. Он говорил, что у него никогда не было любовницы, значит, и на нее он смотрел как на одну из многих женщин, с которыми оставался на ночь, а потом уходил, не связывая себя никакими обязательствами.
Но разве не этого она хотела?
Ей еще предстоит встретиться с ним утром за завтраком, притвориться, будто ничего не случилось. Эбигейл хотелось плакать, но печаль уступила место гневу. Кристофер не доверял ей и собирался сделать все, чтобы у нее ничего не вышло со статьей. Интересно, как же он будет вести себя с ней.
Она будет скрывать свои чувства к нему, чего бы это ей ни стоило.
Кристофер не спустился к завтраку, и облегчение боролось в сердце Эбигейл с досадой. Она сидела одна и с отсутствующим видом ела тосты, надеясь, что ей не прикажут в скором времени собирать вещи. Неожиданно по обеим сторонам от нее сели леди Мэй и леди Теодосия и поставили перед собой тарелки, полные всякой снеди. Они никогда раньше не появлялись в столовой так рано.
– Доброе утро, – поздоровалась с ними Эбигейл, переводя взгляд с одной на другую.
– Доброе утро, – в один голос ответили девушки. Они рассмеялись так, будто стали подругами. А в Эбигейл видели соперницу, и это их объединяло.
– Прекрасная погода, – прочирикала леди Мэй.
– Рано утром шел дождь, – сказала Эбигейл, – думаю, в саду сейчас не сыро.
– Вас разбудил дождь? – спросила леди Теодосия.
– Я плохо спала, – призналась Эбигейл.
– Тогда вам необходимо прогуляться, – сказала леди Мэй.
А леди Теодосия с улыбкой добавила:
– Вы можете пойти с нами. Мы хотим дойти до леса на западной границе Мэдингли-Корта.
Эбигейл хотела, было отказаться, но представила себе, как будет бродить по дому одна, избегать встречи с Кристофером.
– Спасибо за приглашение. Я пойду с вами. Девушки обменялись улыбками и продолжали есть.
– Скоро проснется леди Гвендолин, – сказала Эбигейл. – Возьмем ее с собой?
– У нас нет времени ждать, – быстро возразила леди Мэй. – У нас есть планы на утро. Я полагаю, некоторые из наших джентльменов будут сегодня фехтовать. Это так интересно!
Эбигейл кивнула. Они явно хотели, чтобы их было только трое, и это показалось ей подозрительным. Через час Эбигейл поняла, в чем состоял план этих девиц. В какой-то момент, когда она любовалась клумбой, на которой рос сиреневый водосбор, они покинули ее, да так тихо, что Эбигейл даже не услышала шелеста юбок в кустах. Эбигейл плохо ориентировалась на местности.
Так что скоро она заблудилась, чего с самого начала и добивались леди Мэй и леди Теодосия…
Еще не рассвело, а Кристофер уже работал у себя в кабинете, стараясь не думать об Эбигейл. Но это было выше его сил.
Он всегда гордился своей способностью противостоять соблазнам, принимать правильные решения в жизни, но теперь не мог подавить всепоглощающего влечения к женщине, которая пришла к нему в дом с намерением его предать. Прошлой ночью он лег в постель, думая об Эбигейл, и лежал без сна, вспоминая ее запах, ее нежную кожу, и эти образы гасили любые разумные доводы. И тогда он пошел к ней.
А когда перед ним предстала Эбигейл, освещенная лунным светом, ему стало ясно, что он не устоит. Эбигейл смотрела на него так серьезно, зная, зачем он пришел, и молча, соглашаясь на это. И это было все, чего жаждало его измученное тело.
Кристофер говорил себе, что она еще одна из многих, с кем он оставался на ночь.
Но Эбигейл была девственницей, а он ее даже не поцеловал. И что они делали – занимались любовью или наказывали друг друга? Да, он доставил ей наслаждение, но после этого едва сказал пару слов.
Внутренний голос твердил ему, что она заслужила такое обращение, но Кристофер все равно ощущал стыд. Ведь ему с детства твердили, что нужно относиться к дамам совсем по-другому.
Но Эбигейл не была дамой.
Кристофер со стоном откинулся на стуле. Что же ему теперь делать? Он не может выслать ее из поместья до тех пор, пока не убедится, что она не станет писать о нем статью. Но Кристофер с горечью напомнил себе о том, что статью о нем уже пишет другой журналист.
Или он просто обманывал себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Кристофер еще ближе нагнулся к ней, взял в рот ее сосок, Эбигейл прижала к себе его голову. Внутри у нее будто взметнулось пламя, она вытянулась вдоль тела Кристофера.
И тут внутри у Эбигейл будто что-то взорвалось, тело ее содрогнулось. Она забыла обо всем на свете, единственной реальностью было их чудесное слияние и то, как они двигались в одном ритме. Кристофер издал хриплый, гортанный стон, вошел в нее еще глубже и остановился.
Эбигейл протянула к нему руку, желая коснуться его, разделить приятное чувство удовлетворения, от которого ее чуть клонило ко сну. Но Кристофер рывком встал и, шатаясь, потянулся за своей одеждой. Страсть лишила Эбигейл сил, она едва могла двигаться, но когда Кристофер, не глядя на нее, натянул брюки и застегнул их, Эбигейл стало не по себе.
– Крис? – Эбигейл не узнала собственного голоса. Он звучал робко, почти испуганно.
Стараясь не встречаться с ней взглядом, Кристофер принялся застегивать рубашку.
– Я выполнил свою часть сделки.
Эбигейл нахмурилась:
– Что ты хочешь этим сказать? – Может, ей нужно покинуть поместье? После того, что было между ними? Эбигейл не могла задать ему эти вопросы, потому что боялась услышать ответ.
Эбигейл потянула ночную рубашку вниз, пытаясь прикрыть свою наготу.
Кристофер даже ни разу не поцеловал ее.
Хотя он целовал ее тело. Эбигейл знала, что ей следовало стыдиться того, что сейчас произошло, но она этого не чувствовала. Она хотела Кристофера и не могла винить его в этом.
Он повернулся к двери, потом остановился.
– Не знаю, – произнес Кристофер, стоя к ней спиной. – Я больше ничего не знаю.
Он ушел, даже не поинтересовавшись, есть кто-нибудь в коридоре или никого нет.
Эбигейл долго сидела в оцепенении. Потом, наконец, заставила себя подняться, в темноте подошла к гардеробу и спрятала ночную рубашку в самом низу, чтобы горничная ее не нашла. Эбигейл слышала о том, что происходит во время первого акта любви – на рубашке могли остаться следы, свидетельствующие о том, чем она занималась ночью.
Эбигейл умылась, надела чистую рубашку. Ее не покидало ощущение, что тело не принадлежит ей, что оно изменилось. Эбигейл со вздохом сказала себе, что все изменилось. Она не знала, была ли у нее теперь какая-то цель, потому что все больше убеждалась в том, что, несмотря на то, как холодно обошелся с ней сейчас Кристофер, она не сможет написать о нем статью. Эбигейл не простит себе, если причинит ему боль.
Позволит ли он ей вернуться в Лондон? Даже после того, что произошло между ними, Эбигейл раздражало, что ее жизнь теперь зависела от Кристофера. Он говорил, что у него никогда не было любовницы, значит, и на нее он смотрел как на одну из многих женщин, с которыми оставался на ночь, а потом уходил, не связывая себя никакими обязательствами.
Но разве не этого она хотела?
Ей еще предстоит встретиться с ним утром за завтраком, притвориться, будто ничего не случилось. Эбигейл хотелось плакать, но печаль уступила место гневу. Кристофер не доверял ей и собирался сделать все, чтобы у нее ничего не вышло со статьей. Интересно, как же он будет вести себя с ней.
Она будет скрывать свои чувства к нему, чего бы это ей ни стоило.
Кристофер не спустился к завтраку, и облегчение боролось в сердце Эбигейл с досадой. Она сидела одна и с отсутствующим видом ела тосты, надеясь, что ей не прикажут в скором времени собирать вещи. Неожиданно по обеим сторонам от нее сели леди Мэй и леди Теодосия и поставили перед собой тарелки, полные всякой снеди. Они никогда раньше не появлялись в столовой так рано.
– Доброе утро, – поздоровалась с ними Эбигейл, переводя взгляд с одной на другую.
– Доброе утро, – в один голос ответили девушки. Они рассмеялись так, будто стали подругами. А в Эбигейл видели соперницу, и это их объединяло.
– Прекрасная погода, – прочирикала леди Мэй.
– Рано утром шел дождь, – сказала Эбигейл, – думаю, в саду сейчас не сыро.
– Вас разбудил дождь? – спросила леди Теодосия.
– Я плохо спала, – призналась Эбигейл.
– Тогда вам необходимо прогуляться, – сказала леди Мэй.
А леди Теодосия с улыбкой добавила:
– Вы можете пойти с нами. Мы хотим дойти до леса на западной границе Мэдингли-Корта.
Эбигейл хотела, было отказаться, но представила себе, как будет бродить по дому одна, избегать встречи с Кристофером.
– Спасибо за приглашение. Я пойду с вами. Девушки обменялись улыбками и продолжали есть.
– Скоро проснется леди Гвендолин, – сказала Эбигейл. – Возьмем ее с собой?
– У нас нет времени ждать, – быстро возразила леди Мэй. – У нас есть планы на утро. Я полагаю, некоторые из наших джентльменов будут сегодня фехтовать. Это так интересно!
Эбигейл кивнула. Они явно хотели, чтобы их было только трое, и это показалось ей подозрительным. Через час Эбигейл поняла, в чем состоял план этих девиц. В какой-то момент, когда она любовалась клумбой, на которой рос сиреневый водосбор, они покинули ее, да так тихо, что Эбигейл даже не услышала шелеста юбок в кустах. Эбигейл плохо ориентировалась на местности.
Так что скоро она заблудилась, чего с самого начала и добивались леди Мэй и леди Теодосия…
Еще не рассвело, а Кристофер уже работал у себя в кабинете, стараясь не думать об Эбигейл. Но это было выше его сил.
Он всегда гордился своей способностью противостоять соблазнам, принимать правильные решения в жизни, но теперь не мог подавить всепоглощающего влечения к женщине, которая пришла к нему в дом с намерением его предать. Прошлой ночью он лег в постель, думая об Эбигейл, и лежал без сна, вспоминая ее запах, ее нежную кожу, и эти образы гасили любые разумные доводы. И тогда он пошел к ней.
А когда перед ним предстала Эбигейл, освещенная лунным светом, ему стало ясно, что он не устоит. Эбигейл смотрела на него так серьезно, зная, зачем он пришел, и молча, соглашаясь на это. И это было все, чего жаждало его измученное тело.
Кристофер говорил себе, что она еще одна из многих, с кем он оставался на ночь.
Но Эбигейл была девственницей, а он ее даже не поцеловал. И что они делали – занимались любовью или наказывали друг друга? Да, он доставил ей наслаждение, но после этого едва сказал пару слов.
Внутренний голос твердил ему, что она заслужила такое обращение, но Кристофер все равно ощущал стыд. Ведь ему с детства твердили, что нужно относиться к дамам совсем по-другому.
Но Эбигейл не была дамой.
Кристофер со стоном откинулся на стуле. Что же ему теперь делать? Он не может выслать ее из поместья до тех пор, пока не убедится, что она не станет писать о нем статью. Но Кристофер с горечью напомнил себе о том, что статью о нем уже пишет другой журналист.
Или он просто обманывал себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66