Другой, офицер, с не менее идиотским видом, сидел на переднем сиденье; Сибил и Клоувер расположились на заднем. Розовато-лиловый рассвет яркими бликами играл на очках Клоувер, придавая ее лицу землистый цвет. Сибил подумала, не оттого ли остановилась машина, что Клоувер тошнило. Она сама чувствовала себя неважно от изнуряющих рывков джипа. С несчастным видом она разглядывала пустыню, напрасно ища какой-нибудь достаточно большой предмет, за которым никто не увидит, как ее рвет.
– Ну, девушки, приехали! – сказал офицер с чем-то похожим на ликованье, выпрыгнул из джипа и протянул им руку. Другой вылез с видом агента по продаже недвижимости, рисующего в вашем воображении радужные картины будущей бурлящей городской жизни там, где сейчас зыбились пески.
– Где она? – спросила Клоувер. Ее голос был Низким и хриплым, как у совы, как если бы она ожидала, что ей покажут останки пророка Магомета или безумно дорогие конюшни со страниц «Абердин ангус джорнэл».
– За тем холмом, вон там, – сказал офицер, крепко схватив Сибил за запястье, по сути принуждая ее выйти из запыленного джипа. – Раньше мы могли доехать до самого верха, – произнес он, непрестанно чему-то веселясь, – но потом получили приказ президента.
– Раньше могли, да? – переспросила Сибил.
– Конечно, да, мисс, – ответил офицер.
Сибил раздражало, что он краснел, как дурак, когда она обращалась прямо к нему, а кроме того, он постарался отрегулировать зеркало джипа так, чтобы украдкой наблюдать за ней в пути. Ему удалось справиться с краской на лице, и сейчас он разглядывал туфли Сибил, которые были скорее шлепанцами, державшимися на ногах, благодаря вшитой эластичной резинке, и выглядевшими настолько непрочными, что, казалось, их можно было изорвать в клочья, походив полчаса по устланному коврами полу.
– Я должен был предупредить вас об обуви, – сказал он: все это время он непрестанно дергал себя за вихры и ковырял носком ботинка в пыли. К несчастью, у него не было возможности узнать, что поведение, характеризуемое эпитетом «мальчишеское», вызывало у Сибил отвращение.
– Может, вы хотите, чтобы мы с капралом отнесли вас?
Его предложение вызвало у капрала приступ веселья, и в ту минуту Сибил подумала, что мужчины начнут пихать друг друга в бока локтями.
– Нет, спасибо, – ответила Сибил в лучших традициях гранддамы. – Давайте только глянем на воронку, а затем… затем вернемся на аэродром.
Клоувер, которая предусмотрительно обула теннисные туфли и надела, на случай холода, позаимствованную у кого-то военную куртку, шла широким твердым шагом в направлении «вон там», и Сибил пришлось бежать, чтобы догнать ее. Она не собиралась позволить Клоувер исчезнуть из виду и оставить ее в компании этих двух хихикающих вояк, из которых один, говорила она себе, может оказаться сексуальным маньяком. А то и оба.
Достигнув своего убежища – руки Клоувер, – Сибил вцепилась в нее. «Прилипала», – подумала она о себе и в первый раз внимательно оглядела окрестности. Юкки выглядели так, словно они были отлиты из бетона каким-либо лишенным вкуса итальянским строителем и поставлены украшения ради у него на заднем дворе. Была там кремневая галька, перекати-поле и ящерицы, строящие комичные мордочки в свете утреннего солнца, и было, конечно, сверхизобилие плотного, крупнозернистого песка. Возможно, была луна. Сибил чувствовала одиночество и холод, она схватила руку Клоувер, не надеясь на то, что согреется.
Примерно через десять минут ходьбы, ставшей для Сибил сущим наказанием, они взобрались на почти незаметный холм и остановились с широко открытыми ртами, освещаемые неподвижным оранжевым солнцем, – четверо более-менее молодых людей, неподходяще одетых и мало соответствующих этому месту. То, что приковало их взгляды и остановило их в этой ранней рассветной прогулке, было не что-то, а отсутствие чего-либо. Фактически это была яма, и она походила на логово огромного животного.
Офицер – лейтенант, который по возрасту должен был уже стать майором, что, по-видимому, объяснялось его по-юношески упрямым выражением лица, – поднаторел в подобного рода экскурсиях. Он начал свой избитый комментарий, в который то и дело вкраплял такие словесные изюминки, как «термоядерная установка», «малая мощность», «мегатонный диапазон», что отнюдь не придавало особого колорита его рассказу.
– Сто килотонн… зарытый на глубине 635 футов… полусферический купол земли поднялся на высоту от 600 до 800 футов… три секунды… светящиеся газы… 280 футов в диаметре… 320 футов глубиной… малая мощность… край от 20 до 100 футов высотой…
Большей частью Сибил просто не слышала его. Воронка была воистину огромной, такой же большой, как строительная площадка для небоскреба в Нью-Йорке, но значительно глубже. Ее ошеломило, что это было сделано, так сказать, за один раз.
Сибил повернулась к монотонно бубнящему лейтенанту и рассеянно спросила его:
– Вы сказали «плужный лемех»?
– Да, мисс, операция «Плужный лемех»… использование в мирных целях…
Но Сибил перестала слушать офицера сразу же, как он ответил на ее вопрос. Дядя Казимир, помимо прочих занятий, как, например, торговля контрабандным товаром, немного фермерствовал, и она отлично помнила плужный лемех – острый, блестящий и звенящий, с налипшими комьями жирной и влажной пенсильванской земли.
Непроизвольно она передернула плечами, и ее ум охватил горячий ужас. Сказанная пошлость что-то перевернула в ней. Она могла стоять здесь, как часто стояла перед миром, бездумная, неподвижная, ощущая лишь скованность в теле и опустошенность в душе. Но пустое и инфантильное пышное название – операция «Плужный лемех» – вызывало у нее отвращение, как будто его придумали слабоумные дети в жестокой невинной игре.
– Боже мой! – пробормотала она и повернулась спиной к воронке.
Лейтенант, внезапно лишившийся половины своей аудитории, бросил на нее встревоженный взгляд, но не запнулся в своих разглагольствованиях.
– Боже мой! – повторила вполголоса Сибил и, наклонив голову и обняв себя за плечи, чтобы согреться, начала спускаться к джипу. Остальные последовали за ней не сразу, и когда она подошла к джипу, то обнаружила, что металл уже нагрелся от солнца. Она забралась на заднее сиденье машины и свернулась, уткнувшись лицом в одеяло. Она не поднимала головы и не открывала глаз до тех пор, пока не показалась военная база.
На протяжении всего долгого обратного пути в прыгающем автомобиле Клоувер тоже молчала. Наконец они приехали на аэродром, к ожидавшему их пилоту, и до самого трапа небольшого самолета женщины не обменялись ни словом. Лицо Клоувер было серьезным и немножко грязным, мелкая серая пыль лежала на ее очках, но Сибил видела ее круглые и печальные глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Ну, девушки, приехали! – сказал офицер с чем-то похожим на ликованье, выпрыгнул из джипа и протянул им руку. Другой вылез с видом агента по продаже недвижимости, рисующего в вашем воображении радужные картины будущей бурлящей городской жизни там, где сейчас зыбились пески.
– Где она? – спросила Клоувер. Ее голос был Низким и хриплым, как у совы, как если бы она ожидала, что ей покажут останки пророка Магомета или безумно дорогие конюшни со страниц «Абердин ангус джорнэл».
– За тем холмом, вон там, – сказал офицер, крепко схватив Сибил за запястье, по сути принуждая ее выйти из запыленного джипа. – Раньше мы могли доехать до самого верха, – произнес он, непрестанно чему-то веселясь, – но потом получили приказ президента.
– Раньше могли, да? – переспросила Сибил.
– Конечно, да, мисс, – ответил офицер.
Сибил раздражало, что он краснел, как дурак, когда она обращалась прямо к нему, а кроме того, он постарался отрегулировать зеркало джипа так, чтобы украдкой наблюдать за ней в пути. Ему удалось справиться с краской на лице, и сейчас он разглядывал туфли Сибил, которые были скорее шлепанцами, державшимися на ногах, благодаря вшитой эластичной резинке, и выглядевшими настолько непрочными, что, казалось, их можно было изорвать в клочья, походив полчаса по устланному коврами полу.
– Я должен был предупредить вас об обуви, – сказал он: все это время он непрестанно дергал себя за вихры и ковырял носком ботинка в пыли. К несчастью, у него не было возможности узнать, что поведение, характеризуемое эпитетом «мальчишеское», вызывало у Сибил отвращение.
– Может, вы хотите, чтобы мы с капралом отнесли вас?
Его предложение вызвало у капрала приступ веселья, и в ту минуту Сибил подумала, что мужчины начнут пихать друг друга в бока локтями.
– Нет, спасибо, – ответила Сибил в лучших традициях гранддамы. – Давайте только глянем на воронку, а затем… затем вернемся на аэродром.
Клоувер, которая предусмотрительно обула теннисные туфли и надела, на случай холода, позаимствованную у кого-то военную куртку, шла широким твердым шагом в направлении «вон там», и Сибил пришлось бежать, чтобы догнать ее. Она не собиралась позволить Клоувер исчезнуть из виду и оставить ее в компании этих двух хихикающих вояк, из которых один, говорила она себе, может оказаться сексуальным маньяком. А то и оба.
Достигнув своего убежища – руки Клоувер, – Сибил вцепилась в нее. «Прилипала», – подумала она о себе и в первый раз внимательно оглядела окрестности. Юкки выглядели так, словно они были отлиты из бетона каким-либо лишенным вкуса итальянским строителем и поставлены украшения ради у него на заднем дворе. Была там кремневая галька, перекати-поле и ящерицы, строящие комичные мордочки в свете утреннего солнца, и было, конечно, сверхизобилие плотного, крупнозернистого песка. Возможно, была луна. Сибил чувствовала одиночество и холод, она схватила руку Клоувер, не надеясь на то, что согреется.
Примерно через десять минут ходьбы, ставшей для Сибил сущим наказанием, они взобрались на почти незаметный холм и остановились с широко открытыми ртами, освещаемые неподвижным оранжевым солнцем, – четверо более-менее молодых людей, неподходяще одетых и мало соответствующих этому месту. То, что приковало их взгляды и остановило их в этой ранней рассветной прогулке, было не что-то, а отсутствие чего-либо. Фактически это была яма, и она походила на логово огромного животного.
Офицер – лейтенант, который по возрасту должен был уже стать майором, что, по-видимому, объяснялось его по-юношески упрямым выражением лица, – поднаторел в подобного рода экскурсиях. Он начал свой избитый комментарий, в который то и дело вкраплял такие словесные изюминки, как «термоядерная установка», «малая мощность», «мегатонный диапазон», что отнюдь не придавало особого колорита его рассказу.
– Сто килотонн… зарытый на глубине 635 футов… полусферический купол земли поднялся на высоту от 600 до 800 футов… три секунды… светящиеся газы… 280 футов в диаметре… 320 футов глубиной… малая мощность… край от 20 до 100 футов высотой…
Большей частью Сибил просто не слышала его. Воронка была воистину огромной, такой же большой, как строительная площадка для небоскреба в Нью-Йорке, но значительно глубже. Ее ошеломило, что это было сделано, так сказать, за один раз.
Сибил повернулась к монотонно бубнящему лейтенанту и рассеянно спросила его:
– Вы сказали «плужный лемех»?
– Да, мисс, операция «Плужный лемех»… использование в мирных целях…
Но Сибил перестала слушать офицера сразу же, как он ответил на ее вопрос. Дядя Казимир, помимо прочих занятий, как, например, торговля контрабандным товаром, немного фермерствовал, и она отлично помнила плужный лемех – острый, блестящий и звенящий, с налипшими комьями жирной и влажной пенсильванской земли.
Непроизвольно она передернула плечами, и ее ум охватил горячий ужас. Сказанная пошлость что-то перевернула в ней. Она могла стоять здесь, как часто стояла перед миром, бездумная, неподвижная, ощущая лишь скованность в теле и опустошенность в душе. Но пустое и инфантильное пышное название – операция «Плужный лемех» – вызывало у нее отвращение, как будто его придумали слабоумные дети в жестокой невинной игре.
– Боже мой! – пробормотала она и повернулась спиной к воронке.
Лейтенант, внезапно лишившийся половины своей аудитории, бросил на нее встревоженный взгляд, но не запнулся в своих разглагольствованиях.
– Боже мой! – повторила вполголоса Сибил и, наклонив голову и обняв себя за плечи, чтобы согреться, начала спускаться к джипу. Остальные последовали за ней не сразу, и когда она подошла к джипу, то обнаружила, что металл уже нагрелся от солнца. Она забралась на заднее сиденье машины и свернулась, уткнувшись лицом в одеяло. Она не поднимала головы и не открывала глаз до тех пор, пока не показалась военная база.
На протяжении всего долгого обратного пути в прыгающем автомобиле Клоувер тоже молчала. Наконец они приехали на аэродром, к ожидавшему их пилоту, и до самого трапа небольшого самолета женщины не обменялись ни словом. Лицо Клоувер было серьезным и немножко грязным, мелкая серая пыль лежала на ее очках, но Сибил видела ее круглые и печальные глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93