– Хозяева, – громко позвал он. – Люди добрые! Нет ли у вас немного воды и чуть-чуть хлеба?
Тишина в комнате была живой, это он как-то научился чувствовать. Когда нет никого, она, тишина, другая.
– Ну, извините, – вздохнул. – Пойду к другому дому, если уж и воды жалко.
– Нету их, – ехидно ответствовал голос. – Не у кого просить-та. На этой улице одна я осталась.
– Как это нету? – улыбнулся Джерри. – В поле все?
– В поле, ой, в поле.
– А вы где? – осторожным полушепотом спросил Джерри, оглядывая помещение.
Не углядел. Она прямо из-за плеча выскользнула, стала перед ним, будто тут всегда и была.
Обыкновенная такая женщина. Загорелая, в платье ношеном, но чистом, никаких странностей не замечено. Несколько упавших капель времени смотрели они друг на друга. Потом хозяйка, как будто сломалось в ней что-то, тяжело, по-старчески опустилась на лавку и, не глядя уже в глаза, пробормотала:
– Мать-земля, молодой-то какой. Хорошенький… Иди отсюда быстрее. Ни пить, ни есть тебе тут не надо, а уж ночевать-та подавно.
Мысль о том, что он «хорошенький», сподвигла парня на самостоятельный вопрос о судьбе деревни. Точнее, почти сподвигла. До того самого момента, когда…
– Джееее-рриии! !
– Иду! – заорал в ответ он, аж дернулась женщина. – Иду!
– Учитель мой, – пояснил, почесав щеку. – Вы бы вышли, хозяйка, он как раз интересуется, что тут произошло.
– Так вас двое?! – ахнула она. – Ой, лихо…
Уговаривать не пришлось, сразу же поднялась и последовала на улицу.
Выражение лица у Эрфана вполне соответствовало тону его крика. Джерри вначале подошел ближе, и только потом понял, что местные не просто решили поприветствовать гостей.
Их выгоняли. Каждый на свой лад. Гудели, как большие пчелы. Но гораздо доходчивее слов был их внешний вид. Такого собрания увечных и убогих Джерри не наблюдал никогда в жизни. Людей было не очень много, но каждый в этой толпе чем-то был болен. Явно не питая надежды даже на самую мизерную помощь, они пытались поскорее убедить путников не задерживаться в их «гиблом» месте. А если посмотреть вокруг, становилось ясно, что место и впрямь страшное: даже дерева – ни одного прямого и здорового, не говоря уже о плодах. Голые, черные, скрюченные ветви. Земля с каким-то белым налетом. Собаки, парочка, еле ковыляют, два шага – и лягут, два шага – и лягут.
Джерри смотрел на окружающих с брезгливо-испуганным интересом здорового человека, Эрфан – даже как-то жадно, пристально. Но под настойчивым напором местных они вдвоем по шагу, неторопливо, продвигались по дороге. На пути появилась небольшая каменистая округлость, и желоб деревянный – водобор.
Эрфан остановился и хлопнул в ладоши.
– Ах ты, боже мой, – удивился. – Ну-ка, Джерри, подойди к колодцу. Чувствуешь? Нет? Дуб-бина! Ведь прямой же канал! Прямой, как твои извилины! Ну?! Интересно же!
Джерри бочком подвинулся и заглянул на всякий случай в черную плесневелую дыру.
– Ой, дураааак, – даже застонал Иноходец. – Гард и псы мне свидетели, я тебя утоплю в этом колодце!
И Эрфан нырнул в Межмирье на глазах у всех собравшихся. Джерри остался стоять, именно как дурак. Цирковой фокусник. Все ему надо напоказ, аплодисментов, что ли, душа просит? Парень обтирал спиной замшелую кладку и ежился под мученическими взглядами пострадавших. Выживших. Ну, и кого притащит на расправу из чужого мира Эрфан? Злобного скрюченного колдуна? И возможно ли будет вернуть этим людям здоровье и силы, возродить отравленную землю, излечить деревья? Чаще всего подобные разрушающие действия обратного варианта не имеют. Учитель, где же вы ходите?
Лицо выпрыгнувшего Эрфана было озадаченно-растерянным.
– Однако, моя ты мышь, – попытался показать он степень озадаченности одной свободной рукой, крепко удерживая второй какой-то белый холщовый мешок, перекинутый через плечо.
Люди медленно сжимали кольцо вокруг колодца, на край которого Эрфан опустил свою добычу.
Джерри, хлопая ресницами, минут пять тупо созерцал маленькую, лет восьми, девочку, похожую на дорогую куклу. Игрушка умными спокойными голубыми глазами рассматривала собравшихся, не плакала, ничего не говорила. Фарфорово-светлая кожа с легким румянцем, длинные, белые как снег волосы, прихваченные на лбу синей ленточкой. Холщовый мешок оказался ее нехитрым одеянием – длинным прямым платьем с вышивкой по вороту.
– Кто это, учитель?
– Объяснение прозвучит еще более глупо, чем было само событие. Это вот, полюбуйся, и есть их монстр, их неведомое бедствие. Все болезни, все чары – ее рук дело. Вот что происходит, Джерри, когда сила есть, а учителя нет. Как тебя зовут, малышка?
– Мария, – нежным голосом ответило создание. – А тебя?
– Эрфан. Впрочем, какая разница. Понимаешь ли ты, Мария, что ты делала с людьми в своей деревне?
– Я их лечила.
– Как?
– Я забирала у них болезни, – спокойно, точно младшему братику, объясняла девочка.
Эрфан и Джерри образовывали нечто вроде заборчика, отделяя пленницу-гостью от любопытствующих поселян. Но страсти по ту сторону изгороди уже накалялись.
– А куда девались болезни? После того, как ты их забирала?
Джерри следил за вопросами, понимал, что Эрфан получает ожидаемые ответы, лишь подтверждающие его догадки и ощущения, но сам пока не осознавал и злился на себя. Вот уж точно дубина.
– Выбрасывала, – пожала плечами девочка. – Гадость!
– Гадость, – согласился Эрфан. – Истинно, гадость. А куда выбрасывала?
– Далеко, – зевнула кукла Мария. – Я устала. Отнеси меня обратно.
– Пока не могу, малышка. Видишь ли, твое «далеко» оказалось для нас чрезвычайно близко.
И Иноходец отошел в сторону. Жестоко, учитывая панораму, открывшуюся взгляду белокурого ребенка. Калеки всех возрастов, кто на самодельных костылях, кто с изъязвленным лицом, кто и вообще сухой, точно лист и белый как кость. Уцелевшие.
Девочка повела себя как нормальный ребенок ее возраста – заплакала. Люди недоумевающе молчали.
– Что вы с ней будете делать, учитель?
– А что я могу с ней сделать? Считаешь меня вообще извергом? Вернуть в ее мир – убьют рано или поздно.
– Она может вылечить… то есть исправить то, что сделала?
Девочка кивнула сквозь плач – и напомнила этим, что нельзя в присутствии мыслящего существа вести себя, как будто рядом глухая вещь.
– Джерри, да ведь она опять «выбросит»! Понимаешь? Куда на этот раз?
Уловив слово «исправить», люди начали волноваться, шуметь. Девочка громче заплакала. Джерри ее тронул за плечо, по голове погладил, а что еще там положено делать – не знал.
– Да что ты ее оглаживаешь, как кошку. Думай, куда всю эту мерзость девать!
– Сжечь бы… как мусор.
– Сжечь? А что… вот хоть одна неплохая мысль. Но где же взять огонь, который все это осилит?
– Нам бы вулкан, но до него далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63