– Что интересного в городе? – мурлыкнула Маранжьез, кончиком пальца указывая вдаль.
– На Судебной Площади повесили парочку шпионов, – Джерард зевнул, – и четвертовали одного любопытного дворецкого.
Рука его по-прежнему лежала на талии вконец сконфуженной Рэми. Пчелка поняла намек, но никак не собиралась сдаваться.
– Рэми, солнышко, ко мне придут в восемь. Мне просто позарез нужно зеленое платье, ну то, с перышками. А я похудела, висит – жуть. Зашьешь по быстрому? Само собою, с меня весь ассортимент кондитерской!
И увела вышивальщицу за собой.
– Кошачьи прятки, – улыбнулся Джерард. Взялся за ограждение – и тут его «накрыло». Жаром обдало лицо. Кожу стянуло. Камни нагрелись.
Кому-то срочно нужен Иноходец.
Ладонь еще хранила тепло прикосновения к застенчивой кареглазке. Потянуло запахом свежего хлеба – булочная была немного ниже по улице. Звякнуло чье-то окошко. Кратковременный всплеск неприятных ощущений прошел, и прохладный утренний ветер обласкал пока что не остывшие камни на маске. Джерард постучал по ним кончиками пальцев, и принял решение остаться. Судя по силе призыва, не более чем пара человек. А вдруг вампир, причем местный? Никакой пользы в дальней дороге не будет. А то, что дорога дальняя, не обсуждается – сердце нельзя вынимать из груди, пока нельзя.
Ну вас ко всем псам Гарда, уважаемые!
Я – в отпуске!
Я видел его, и он мне понравился. Очень понравился. Мой долгий путь оправдан. С дрожью во всем теле, как в день первого любовного опыта, я перебираю в памяти каждую черточку его запоминающегося облика и предвкушаю, каким восхитительным источником развлечений он станет. Не успев появиться, он уже сумел меня немного огорчить, и я насладился даже этим крошечным, будто вылупившийся змееныш, чувством. Он меня не замечает! Как славно и как горько. Почему же? Меня очень это волнует. Что это за мир, если прибытие полубога никем не замечено?
Я жажду обратить на себя его дивный взгляд, сверкающий, как клинок, цветом подобный листве на деревьях. Сколько здесь деревьев, и они такие огромные… В моей пустыне все будто растянуто, расплющено вдоль горизонта, а тут – тянется ввысь и вширь без ограничений. Сколько здесь оттенков одного цвета, и разных цветов. Но мне нужен этот, этот – искрящийся и зеленый, как спинка геккона, не желающий обращаться ко мне. Кожа чешется, так хочется вылезти из нее, но мне это не дано. Посмотри же на меня, посмотри, я не имею права находиться в твоем мире, и все же я здесь. Сделай мне подарок в честь минувшего дня рождения и заинтересуйся мной!
Я хочу занять все твои мысли, войти в твои сны и твою кровь, стать для тебя единственным на этой земле. Я не встречал еще человека, более достойного меня. Ты нравишься мне, ты прекрасен, мой будущий враг.
Жалкое и отвратительное существо, которое я то и дело пинаю носком башмака (в сандалиях здесь холодно и мокро), не солгало мне, ничего не упустило, но и не приукрасило в твоем портрете. Я учту это, и покормлю его на ночь.
Ты и вправду высок и силен, и хорошо двигаешься, и похож на больших кошек моей родины.
Глаза женщин увлажняются, когда они смотрят, как ты идешь мимо, и я легко читаю в их глазах жажду обладания и подчинения одновременно.
Существо, пародия на слугу, ненавидит тебя. Я – нет. Ненависть рождается страхом, а мои чувства к тебе чисты и возвышенны. Мы оба прекрасно созданы природой. Ты не столь совершенен физически, и лицо лишено абсолютной симметрии, ну да это было бы странно. Жаль, что я не могу видеть твоего лица целиком, хотя маска хороша и уместна.
Я обязательно найду способ представиться, и сделаю это со всем тщанием. Мне нужно хорошо изучить тебя. Неужели о тебе не сочиняют каких-нибудь сказок, небылиц, легенд? На сбор информации уйдет время, жаль, что пока придется проститься с тобою, бороться с желанием смотреть, следить, приходить каждый вечер, но результат того стоит, поверь.
Совсем недолго ждать, и к концу вашего единственного теплого сезона я уже буду готов занять достойное место в твоей жизни.
Верь мне. Я единственный, кому ты по настоящему нужен. Никто не оценит тебя полной мерой, как могу это я. Ничего не подозревая, ты уже мечтал обо мне, ты это поймешь.
Как только я появлюсь.
Хедер-2
Жизнь – несправедлива!
Смерть

Он свое отходил по канату.
Теперь настала ее очередь. Жаль, что настала так поздно, когда ноги дрожат, и зрение ни к черту. До пола всего лишь несколько ладоней, а кажется бездной. Кто сказал, что людям маленького роста падать не так страшно и не так больно, чем высоким? Безбожно врут, пресвятой Гард.
У твоего ученика сильные руки, Хедер. Они всегда были сильными, и уже тогда – нежными.
А твоя старость – сентиментальна.
Не смеши людей, не ходи по этому канату. Ежедневно, из своей комнаты – как гвардеец на конный смотр: копыта начищены, хвост расчесан, грива заплетена, иго-го! Но судьба уже занесла хлыст, и вонзила шпоры, и только живодеры не смотрят в зубы дареному коню: остановись, Хедер. По старой привычке твой ученик полон щенячьего задора, и валяется, открывая незащищенное розовое брюхо, и улыбается до ушей. Но ты знаешь: он уже давно тренированный одиночка, и упаси тебя Гард протянуть руку, чтобы потрепать его по загривку.
Если бы только он знал, какую чушь ты думаешь в тот самый момент, когда вы проходите левый полуповорот. Твои пчелки пританцовывают на месте, запоминая увиденное, приглашенные кордебалетные мальчики осторожно косятся на будущих партнерш, зеркала ослепляют, когда вы проскальзываете мимо, и шатающийся с утра каблук постоянно подгибается вот на этой паркетине.
Кто учитель, кто обучаемый, мистресса? Не криви душою, рассказывая о том, что тебе больше некого попросить помочь перед праздниками подготовить специальную программу. Что все лучшие танцоры разъехались, спились, заняты, умерли, провалились в преисподнюю, обезножели, а худших мы не держим. Когда, в кои-то веки кабаре «Дикий мед», подхватив переходящее знамя этих благотворительных ежегодных концертов для детских приютов, вдруг с таким тщанием готовится к столь нетребовательной аудитории?
Твой канат только начался, Хедер. Когда ты позволила ему остаться. Когда заранее простила всю боль, предсказала и тут же простила. Кто он тебе?
Наверное, сделала его своим партнером только, чтобы обрести хоть какой-то ответ на этот вопрос.
И каждое его движение, которое кажется тебе незнакомым, не таким, как учила ты когда-то, рождает внутри вопрос ревнивый и неуместный. Словно муж оценивает жену, которая съездила без него разочек отдохнуть «на воды»: «Кто тебя этому научил, а? »
Смешно, Хедер?
Ох, не надо так высоко. Мне уже больно держать спину. Еще секундочка, и все. Что-что, а терпеть балерины умеют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63