Некоторые вещи она никогда не забывала.
И некоторых людей – тоже.
– Добрый день, – сказала она.
Пралотта в который раз подивился, откуда у такого масштабного создания такой высокий голос. Впрочем, приятный. Машинально склонился, как сделали все присутствующие. А потом задним числом осознал, что приветствие было не всеобщим, а направленным.
И кланяться в ответ следовало именно тому, кто поленился это сделать. Прикованный к скамье, гость столицы слегка раздвинул в улыбке обветренные губы.
– Кому как, госпожа, кому как.
– Где мой рубин, Иноходец? – спросила Клементина, сложив руки на груди, будто намеревающаяся поругаться с мужем прачка.
Императрица всегда была прямолинейна и проста в разговоре, но «упрощаться» до беседы «на ты» с неизвестным проходимцем даже она не стала бы. Пралотта дико удивился, очевидное никак не желало укладываться в рамки реальности: эти двое были знакомы. Хорошо знакомы.
– Советник, – зевнула правительница и прищуренными глазами обозрела комнату. – Так кого же вы все-таки привезли сюда?
Вот с ответом следовало быть осторожнее. Все версии рухнули. Практически впервые в жизни Пралотта не знал, что ответить, а солгать не мог, ибо его спрашивали по предмету, которого он явно не учил.
– Ну? Ваш отчет гласит, что этот человек – убийца. Кого же он убил?
– Э-э… волка, – сказал Пралотта. – Волка. Оборотня.
Джерард пожал плечами. Сто пятниц на неделе.
– Вы это точно знаете? Он сам это признает?
– Д-да.
– Тогда не вижу предмета дознания.
Тише всех вел себя Вахонта, примостившись в нише сразу за дверью. Если уж и высокие господа никак не разберутся с предметом дознания, то ему очень рано высовываться.
– Я подскажу вам его, советник. Спросите у господина Иноходца, где рубин императорской сокровищницы, именуемый Падающая Звезда и украденный этим человеком три с половиной месяца назад.
– Я получил рубин в качестве оплаты, императрица, если вам так будет угодно.
– От кого? – потеряв все самообладание, взвилась Клементина.
– От Хранителя Сокровищницы, госпожа. К сожалению, он этого не подтвердит и, надеюсь, он счастлив.
– Да уж! Советник, я предлагаю вам обвинить Иноходца еще и в убийстве Хранителя императорской Сокровищницы.
– Зачем бы мне понадобилось убивать это маленькое, страдающее от собственных слабостей существо? Пускай и ядовитое, и вредное. Я всего лишь отвел его домой, он так просил об этом. И в залог искренности собственных намерений, отдал мне рубин.
– Ты не имел права брать то, что тебе не принадлежит!
– Но это было его жалованье за двести тридцать пять лет! Его даже не кормили!
Пралотта испытал острое желание выпить. С каждой секундой он все больше склонялся к мысли, что лично, неофициально, с полной самоотдачей, начинает ненавидеть непонятного детину, из-за которого жизнь советника неуклонно катится под откос, и остановить это движение невозможно. Бывшее ясным и непреложным потеряло смысл. Законы, устои оказались неприменимы к этому выродку. Люди теряли голову, как только его увидят, и начинали нести странные вещи.
– Но куда ты дел этот камень? – сузив глаза, спросила императрица.
– Не помню, – честнейшим образом сказал Джерард и улыбнулся.
Это привело Клементину в ярость.
– В клетку его, – фыркнула правительница. – Без питья и воды. Со строгой охраной. После празднования дня рождения я с ним сама разберусь.
«Вот это женщина!», – восхитился Вахонта.
Межмирье, как шаловливый котенок, гоняло и спутывало аккуратный клубок мыслей Джерарда.
Зачем ждать праздника? Зачем? Весело может быть и прямо сейчас. О, ты же знаешь, НАСКОЛЬКО весело может быть!
В какой-то миг Джерард решил не сопротивляться. Он так устал. Он не хотел в клетку. Хотел только прекращения бессмысленных разговоров и допросов. Хотел свободы.
– Зачем ждать, – прошептал он. – Зачем?
– Стража!
Это Пралотта. У советника сработало чутье. Ну что же, на здоровье. На его остатки!
В руках ничего не было, даже не было пояса, и Джерард вынужден был снять тряпку-маску. Черная, крепкая, тканая петля охватила шею первого из тех, кто посмел приблизиться к нему с оружием. Узкие двери камеры играли не на руку стражникам. Они вынуждены были забегать по одному, а к тому времени от предыдущего кандидата уже мало что оставалось.
Пралотта больше не кричал ничего, просто стоял с вынутым из-за сапога кинжалом. В серых глазах императрицы не было страха, только разочарованность. Джерард решил, что она вполне предполагала такое развитие событий, но все-таки попыталась переиграть в свою пользу. Не вышло.
– Мне пора, ваше величество, – сказал Джерард. – Жаль, но мне пора. У меня другие планы на праздники.
Нет сердца – и будто нет тела, так легко раздвигаются, оплывают стенки Межмирья. Здесь звучит только его музыка, и только для него.
Я вернулся.
«Нужно переодеться», – подумал Джерард.
Он вышел из Межмирья прямо посреди какой-то улицы, и стоял, отряхиваясь, как большая лохматая дворняга.
Но в таком виде его не пустят ни в одну не то что приличную, а и вовсе обшарпанную лавку. Хотя бы умыться!
Да, ведь тряпка осталась в тюрьме! Нет, обшарпанной лавки тоже не видать.
Пошел дождь, и Джерард засмеялся. Стоило только возмечтать о ванне, как вот она! Воистину, сегодня он любимец небес. Продолжая улыбаться, на глазах скрывающихся под навесами прохожих, Джерард разделся до пояса и, закрыв глаза, подставил тело дождю, тут же благосклонно превратившемуся в ливень. Чудесно. По идее, должно быть холодно, не лето на дворе, но кожа Иноходца не слишком восприимчива к жаре и холоду.
Волосы от влаги завились кольцами, и каким-то очень привычным жестом Джерард попытался пригладить их, но прическа ввиду долговременного отсутствия ухода и своевременной стрижки сотрудничать отказалась. Люди из-под навесов скалили зубы, наблюдая забавного сумасшедшего. Еще больше развеселило их то, что мужик пошел в Торговый двор. Обсохнуть, что ли? Ну, там его быстро высушат! Оборванцам место только на улице, и то не на всякой. Те, кто не торопился по делам, остались поглазеть, как свихнувшегося детину будут вышвыривать дюжие охранники из богато украшенных резьбой дверей. Ждать им пришлось долго. Почти до вечера, когда уже ясно стало, что странный прохожий как-то растворился в роскошных внутренностях здания, и обратно не вернется.
Дивные дела твои, всесвятый Гард. Дивные, необъяснимые.
И уж вряд ли поверили бы любопытные, что в этот самый момент вокруг полуголого, мокрого, растрепанного, уродливого голодранца вприпрыжку, будто весенний заяц, скачет сам хозяин лучшей лавки готового платья. С улыбкой и почтением.
Почти не обращая внимания на торговца, Джерард сосредоточенно пытался вытереться, чтобы не стекало на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
И некоторых людей – тоже.
– Добрый день, – сказала она.
Пралотта в который раз подивился, откуда у такого масштабного создания такой высокий голос. Впрочем, приятный. Машинально склонился, как сделали все присутствующие. А потом задним числом осознал, что приветствие было не всеобщим, а направленным.
И кланяться в ответ следовало именно тому, кто поленился это сделать. Прикованный к скамье, гость столицы слегка раздвинул в улыбке обветренные губы.
– Кому как, госпожа, кому как.
– Где мой рубин, Иноходец? – спросила Клементина, сложив руки на груди, будто намеревающаяся поругаться с мужем прачка.
Императрица всегда была прямолинейна и проста в разговоре, но «упрощаться» до беседы «на ты» с неизвестным проходимцем даже она не стала бы. Пралотта дико удивился, очевидное никак не желало укладываться в рамки реальности: эти двое были знакомы. Хорошо знакомы.
– Советник, – зевнула правительница и прищуренными глазами обозрела комнату. – Так кого же вы все-таки привезли сюда?
Вот с ответом следовало быть осторожнее. Все версии рухнули. Практически впервые в жизни Пралотта не знал, что ответить, а солгать не мог, ибо его спрашивали по предмету, которого он явно не учил.
– Ну? Ваш отчет гласит, что этот человек – убийца. Кого же он убил?
– Э-э… волка, – сказал Пралотта. – Волка. Оборотня.
Джерард пожал плечами. Сто пятниц на неделе.
– Вы это точно знаете? Он сам это признает?
– Д-да.
– Тогда не вижу предмета дознания.
Тише всех вел себя Вахонта, примостившись в нише сразу за дверью. Если уж и высокие господа никак не разберутся с предметом дознания, то ему очень рано высовываться.
– Я подскажу вам его, советник. Спросите у господина Иноходца, где рубин императорской сокровищницы, именуемый Падающая Звезда и украденный этим человеком три с половиной месяца назад.
– Я получил рубин в качестве оплаты, императрица, если вам так будет угодно.
– От кого? – потеряв все самообладание, взвилась Клементина.
– От Хранителя Сокровищницы, госпожа. К сожалению, он этого не подтвердит и, надеюсь, он счастлив.
– Да уж! Советник, я предлагаю вам обвинить Иноходца еще и в убийстве Хранителя императорской Сокровищницы.
– Зачем бы мне понадобилось убивать это маленькое, страдающее от собственных слабостей существо? Пускай и ядовитое, и вредное. Я всего лишь отвел его домой, он так просил об этом. И в залог искренности собственных намерений, отдал мне рубин.
– Ты не имел права брать то, что тебе не принадлежит!
– Но это было его жалованье за двести тридцать пять лет! Его даже не кормили!
Пралотта испытал острое желание выпить. С каждой секундой он все больше склонялся к мысли, что лично, неофициально, с полной самоотдачей, начинает ненавидеть непонятного детину, из-за которого жизнь советника неуклонно катится под откос, и остановить это движение невозможно. Бывшее ясным и непреложным потеряло смысл. Законы, устои оказались неприменимы к этому выродку. Люди теряли голову, как только его увидят, и начинали нести странные вещи.
– Но куда ты дел этот камень? – сузив глаза, спросила императрица.
– Не помню, – честнейшим образом сказал Джерард и улыбнулся.
Это привело Клементину в ярость.
– В клетку его, – фыркнула правительница. – Без питья и воды. Со строгой охраной. После празднования дня рождения я с ним сама разберусь.
«Вот это женщина!», – восхитился Вахонта.
Межмирье, как шаловливый котенок, гоняло и спутывало аккуратный клубок мыслей Джерарда.
Зачем ждать праздника? Зачем? Весело может быть и прямо сейчас. О, ты же знаешь, НАСКОЛЬКО весело может быть!
В какой-то миг Джерард решил не сопротивляться. Он так устал. Он не хотел в клетку. Хотел только прекращения бессмысленных разговоров и допросов. Хотел свободы.
– Зачем ждать, – прошептал он. – Зачем?
– Стража!
Это Пралотта. У советника сработало чутье. Ну что же, на здоровье. На его остатки!
В руках ничего не было, даже не было пояса, и Джерард вынужден был снять тряпку-маску. Черная, крепкая, тканая петля охватила шею первого из тех, кто посмел приблизиться к нему с оружием. Узкие двери камеры играли не на руку стражникам. Они вынуждены были забегать по одному, а к тому времени от предыдущего кандидата уже мало что оставалось.
Пралотта больше не кричал ничего, просто стоял с вынутым из-за сапога кинжалом. В серых глазах императрицы не было страха, только разочарованность. Джерард решил, что она вполне предполагала такое развитие событий, но все-таки попыталась переиграть в свою пользу. Не вышло.
– Мне пора, ваше величество, – сказал Джерард. – Жаль, но мне пора. У меня другие планы на праздники.
Нет сердца – и будто нет тела, так легко раздвигаются, оплывают стенки Межмирья. Здесь звучит только его музыка, и только для него.
Я вернулся.
«Нужно переодеться», – подумал Джерард.
Он вышел из Межмирья прямо посреди какой-то улицы, и стоял, отряхиваясь, как большая лохматая дворняга.
Но в таком виде его не пустят ни в одну не то что приличную, а и вовсе обшарпанную лавку. Хотя бы умыться!
Да, ведь тряпка осталась в тюрьме! Нет, обшарпанной лавки тоже не видать.
Пошел дождь, и Джерард засмеялся. Стоило только возмечтать о ванне, как вот она! Воистину, сегодня он любимец небес. Продолжая улыбаться, на глазах скрывающихся под навесами прохожих, Джерард разделся до пояса и, закрыв глаза, подставил тело дождю, тут же благосклонно превратившемуся в ливень. Чудесно. По идее, должно быть холодно, не лето на дворе, но кожа Иноходца не слишком восприимчива к жаре и холоду.
Волосы от влаги завились кольцами, и каким-то очень привычным жестом Джерард попытался пригладить их, но прическа ввиду долговременного отсутствия ухода и своевременной стрижки сотрудничать отказалась. Люди из-под навесов скалили зубы, наблюдая забавного сумасшедшего. Еще больше развеселило их то, что мужик пошел в Торговый двор. Обсохнуть, что ли? Ну, там его быстро высушат! Оборванцам место только на улице, и то не на всякой. Те, кто не торопился по делам, остались поглазеть, как свихнувшегося детину будут вышвыривать дюжие охранники из богато украшенных резьбой дверей. Ждать им пришлось долго. Почти до вечера, когда уже ясно стало, что странный прохожий как-то растворился в роскошных внутренностях здания, и обратно не вернется.
Дивные дела твои, всесвятый Гард. Дивные, необъяснимые.
И уж вряд ли поверили бы любопытные, что в этот самый момент вокруг полуголого, мокрого, растрепанного, уродливого голодранца вприпрыжку, будто весенний заяц, скачет сам хозяин лучшей лавки готового платья. С улыбкой и почтением.
Почти не обращая внимания на торговца, Джерард сосредоточенно пытался вытереться, чтобы не стекало на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63