– Так почему же тогда она все еще с ним? – Нил засмеялся.
– Он ее муж, – ответ был не очень удачным. – Он поставил решетку на ее окна. Может, она просто не может уйти.
– Что ты хочешь сказать? Что ее останавливает? Она что, в плену?
– Не уверен, – меня этот ответ озадачил, а вот его, похоже, и не встревожил.
– Ты сказал, у нее на шее был шрам?
– Синяк. Впрочем, я даже не уверен, что синяк. Может, это был засос.
– Засос! – он расхохотался. – Засос! Как мило! Они живут вместе двадцать лет, и до сих пор ставят друг другу засосы!
– Ну и циник ты, Нил.
Продолжая смеяться, он направился к полкам, на которых стояли его видеокассеты.
– Какая-то была песня… «Он ударил меня…»
– «…и это было как поцелуй». Группа «Crystals».
– Может, это тот же самый случай. По морде – и в койку. «Я поняла, что он по-настоящему любит меня, когда он вышиб мне зубы». Господи, аж тошно. Но забавно. Я еще помню времена, когда все это считалось очень круто.
– Да и я тоже, – я подумал о кассете. Обиженный голосок Шарлен: «Деннис, прекрати! Ты делаешь мне больно». – «Кто, я?» – и его сухой смешок.
– А ведь времена меняются, – произнес Нил, воткнув кассету в видеомагнитофон. – Меняются, а? – и засмеялся.
Джеймс Браун успел возопить «Please Please Please», но Нил тут же запустил ускоренную перемотку, и мы увидели, как величайший трудяга шоу-бизнеса несколько раз грохался на сцену.
– Это что?
«История рок-н-ролла», – дойдя до записи выступления «Stingrays», он переключил скорость на нормальную. – Ага, вот.
Это была «Люби меня этой ночью», живой концерт, примерно шестьдесят шестой год – это было ясно по тому, что парни носили спортивно-кургузые костюмчики в стиле «Beatles» и мягкие спортивные ботинки, на сцене непрерывно мигали лампы-вспышки, звуки оглушали; возможно, это был один из случаев, когда они играли на «разогреве» У «Stones». И, хотя инструментовка была резкая, «жестяная» – бледное подобие густого студийного звука Контрелла; но голос Шарлен прорезал шум, как нож-выкидуха входит в жирдяя: «Люби же меня, милый! Люби меня сейчас!»
Изображение рассыпается на несколько крупных планов Шарлен: ее взбитые пряди, мокрые от пота, обвисли, спутались и прилипли ко лбу, глаза сверкают безумием – то ли от энергетики толпы, то ли от амфетамина, то ли от того и другого. Она была одержимой, ее словно перенесло сюда в абсолютном пике формы – она действительно пела для себя или для кого-то далеко-далеко от сцены, но никак не для тысяч визжащих девчонок, которые и слышать-то ее толком не слышали, они ведь просто набирали обороты к выходу «Stones».
– Знаешь, кого она всегда мне напоминала? – спросил Нил в тот самый момент, когда я не хотел об этом слышать.
– Ага, знаю, – я старался, чтобы голос звучал как всегда.
Последовало неловкое молчание.
– Кстати, раз уж мы о прошлом, мне тут Гейл Спайви звонила, помнишь ее?
– М-м… похоже, нет. Что это, блин, за Гейл Спайви такая?
«Люби меня, сейчас, сейчас, мой милый, – Шарлен почти рыдала в микрофон. – Ведь завтра может никогда не наступить!».
– Господи, Скотт! Видно, память о ней оказалась в поврежденной части твоей башки. У вас с ней такой роман крутился! Драмкружок…
Я вспомнил. Пухленькая блондинка, милая мещаночка.
– А, да! Ну какой там роман… Кажется, мы с ней сыграли вместе пару сцен из «Stfeetcat». Она еще обвинила меня, что я по правде пытался впихнуть ей в эпизоде с изнасилованием.
– Может, именно потому она тебя так хорошо помнит? Ну не в этом дело, она ведь в комитете встречи выпускников и интересовалась, не выручишь ли ты…
– Я? Выручу?
– Ну да, мол, не найдется ли у тебя подходящей музыки, что-нибудь из тогдашнего. Я сказал – ну, конечно, он же хранит все, что покупал со времен «The Ballad Of Davy Crockett». Я дал ей твой номер.
– Ну спасибо. Только я сам пока не знаю, буду ли на встрече.
– Ох, да ладно тебе, Скотт! Будет прикольно. Тебе что, не интересно посмотреть на наших?
– Не-а, – я встал. – Э, слушай, да я уже опаздываю на занятия танцами мамбо. Позвоню тебе как-нибудь, ага?
Я бросил на экран прощальный взгляд. Песня закончилась, и толпы пацанов штурмовали сцену, сдерживаемые мускулистыми мужиками из охраны, а Шарлен исчезла за взметнувшимся краем тяжелого занавеса.
Я выехал на Редондо-Бич и теперь курсировал по широкой Эспланаде. Красное солнце уже коснулось воды. Серферы почти закончили – некоторые еще поджидали волну, но большинство уже собралось вокруг «фольксвагенов» и «датсунов», пустив по кругу косячки, радиоприемники и магнитофонные деки, из которых, перекрывая друг друга, неслись взрывы рока. Пляжные сцены мало изменились за последние двадцать лет – разве что раньше здесь было побольше «фордов» и «шевроле», и слушали тогда «Animals» и «Dave Clark Five», а не «Men At Work» и «ZZ Top».Я медленно проехал мимо «мустанга» шестьдесят пятого года с опущенной крышей; в нем сидели две блондиночки, которые могли бы сойти за подтанцовку у «Shindig»; они щелкали пальцами в такт римейку в стиле рок нуво композиции «Не Is A Rebel».
Я въехал на стоянку и заглушил мотор.
Это место, этот печально известный пляж. Главная точка сбора автомобильной культуры двадцатилетней давности, летние ночи бесконечных хождений, пиво «Coors» литрами и, конечно, секс. Я сел и уставился на закат – небо было настолько чистым, что очертания Каталины болезненно-четко выделялись на полыхающем горизонте.
И – это было неизбежно – я перевел взгляд на то место перед бледно-голубой стеной бара, где под чахлыми пальмами я последний раз видел Черил Рэмптон в тот жаркий апрельский день 1964 года.
Та роковая суббота начинается около девяти утра – Черил будит меня легким стуком в окно моей спальни. Родителей дома нет – мама уехала якобы навестить сестру, отец с братом отправились куда-то со скаутами – и для нас это грандиозный день. Сегодня – начало пасхальных каникул, и мы собираемся свинтить на всю неделю на Каталину. У отца там небольшой домик, вроде ранчо, рядом с Авалоном, но уединенный – и у нас впервые появилась возможность этим воспользоваться. Отец думает, что я еду туда один, поделать кое-что по дому. Ну да, я собираюсь выкурить трубочку опиума – хорошее дело. Выхватить свою дрель «Black And Decker» и просверлить дыру, глубокую-глубокую. И замазывать трещину, пока капель не заткнется. Потом сделать перерывчик, слопать обед, который продают в упаковках. Размазать по своей физиономии персик, и пусть сок с мякотью сползают по подбородку.
В общем, я взвинчен – первый раз мы так много времени проведем вместе, и в кои-то веки не надо будет тревожиться о родителях, о школе или что припрется мой братишка… да можно совсем ни о чем не беспокоиться.
Голышом шлепаю к двери черного входа и впускаю Черил, эрекция в разгаре. В спальне я игриво тяну ее на кровать и расстегиваю молнию на ее брючках-капри в обтяжку цвета морской волны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93