– Когда я узнала правду, у меня чуть сердце не разорвалось Мне всю душу искорежило, меня этим убило! Это все Деннис, все из-за него. Все из-за Ангела, абсолютно все, только из-за нее! Ангел! – она грубо хохотнула. – Похоже, она чертовски классно трахалась.
Мы все еще ехали по Стрип, но я едва сознавал где мы. Глаза заливал пот. Я был в таком шоке, что в любой момент мог врезаться во что-нибудь.
– Она умерла?
– О да. Умерла, с этим все в порядке. – Ярость схлынула, уступив место ледяному спокойствию. – Авария. Вот это-то и забавно, для любителей черного юмора, конечно. «Ангел с хайвея» была, разумеется, написана раньше, примерно за год до того, как они вообще познакомились. Он стал называть ее Ангелом после своего первого большого хита. Можно сказать, поцелуя смерти. Это было в то бесконечное лето, он как раз строил дом на Малибу. Дом их мечты и все такое. Очень романтично! Как-то вечером они поехали туда посмотреть, как идут работы; начался дождь. На обратном пути Деннис слишком резко вошел в поворот, а было скользко, и он вылетел с трассы. Сорвался с обрыва, вмазался в скалы, и Ангел погибла, хнык-хнык. Не совсем как в песне. В смысле, за своим школьным кольцом она не возвращалась. Зная ее, скорей уж она гоняла ему шкурку, а он, кончая, надавил на газ. Самое печальное, что все это было сплошным посмешищем. Она не любила его, и не надо быть особым гением, чтобы прочесть это между строк. Он для нее был кормушкой, только и всего. Таланта у нее не было, она не могла ни петь, ни держаться на сцене, вообще ничего. Они и знакомы-то были всего пару месяцев. Все, что у нее было – только дырка. Она была ничем, уж поверь мне. Обыкновенная дешевая поблядушка из Ломиты.
Я чувствовал, что мотор вот-вот сдохнет, но мне это сейчас было неважно. Существующий реальный мир казался призрачным. Не особо задумываясь, что делаю, я повернул на желтый свет на Сан-Винсенте и подкатил к заправке напротив клуба «Виски». Может быть, я тихонько смеялся, сам с собой.
– Ага, Черил, – сказал я. – Ее ведь так звали по-настоящему, да? Черил Рэмптон?
Я смотрел, как Шарлен словно разваливается на части, и понимал, что не могу сделать ничего, чтобы остановить это. На месте завзятой стервы оказалась запутавшаяся, перепуганная девочка:
– Что? Что ты… Что?!
– Я знал ее до того, как она познакомилась с Деннисом. Мы вместе учились в средней школе. Это именно та девушка, о которой я думал, что ее изнасиловали и убили на пляже. Двадцать лет я считал, что с ней случилось именно это. И только вчера ночью я….
Она зажала уши:
– Не хочу! Не хочу ничего слышать!
– Я тоже любил ее, Шар. Она была необыкновенной…
Она завопила, чтобы заглушить меня.
– Послушай, Шар… – я притронулся к ее руке и она набросилась на меня, продолжая кричать Я вскинул руки, прикрывая лицо. Если б у нее было оружие, она убила бы меня, это уж точно. Будь у нее нож, она колола бы им меня даже после тою как я был бы мертв. Наконец, она выскочила из машины.
И бегом бросилась по тротуару. В этой дешевой одежде и с таким макияжем она похожа была на шлюху, спасающуюся от разъяренного сутенера. Заправщик на колонке заорал на меня, когда я рванул следом за ней. Она увидела меня бегущим и, резко свернув, помчалась через дорогу. Если б не случайный просвет в потоке машин, ее бы точно сбили. Но прежде, чем я успел проскочить следом за ней, поток снова сомкнулся. Она завернула за здание Тауэр Рекорде, и я потерял ее из виду. Наконец, мне удалось перебежать на другую сторону, я кинулся следом за ней, но ее нигде не было. И тут я услышал ее вопль.
Я поднял глаза и увидел в витрине Тауэр Рекордс плакат с ее портретом в натуральную величину, рекламный плакат сингла «Преждевременное погребение». Она возвышалась надо мной в черной футболке и джинсах, руки скрещены на груди, ноги широко расставлены, волосы растрепаны и взбиты вверх, свежая вариация на тему «Stingrays» с пристальным взглядом голубых глаз. Еще один вопль, словно визг тормозов. Она была внутри, в супермаркете.
Я кинулся ко входу, но войти не смог. Помещение было битком набито ребятишками, которые пришли посмотреть на выступление какой-то группы. Я пытался протолкаться внутрь, и тут она опять закричала. Я нашел ее глазами – она была зажата толпой в дальнем конце. Из потолочных динамиков грохотала музыка, группа играла синтезированный римейк «Don't Worry, Baby». Вокалист, молодой блондин, выглядел ошеломленным. Он явно узнал Шар. Впрочем, остальные лишь смеялись – нервным, возбужденным смехом. Какая-то чокнутая дамочка, вульгарная потаскушка прорывалась вперед изо всех сил.
Я начал протискиваться, пытаясь нагнать ее. Наступал на ноги; толкнул локтем девчонку, которая огрызнулась: «Смотри, куда прешь!». Шарлен была в совершеннейшем исступлении; царапаясь, она пробивалась сквозь толпу, как рвущийся из капкана зверь. На миг наши глаза встретились, но похоже, она даже не узнала меня. Она погибала. С криками. Режущими, пронзительными, срывающимися криками. Это жутчайшим образом напоминало финал ее песни. Она была заживо погребена в магазинной толпе, тонула в море недружелюбных молодых лиц, задыхалась под грудами песка острого приступа агорафобии. Она ловила ртом воздух и продолжала кричать; волосы взлетали вихрем, а она все билась и продиралась сквозь плотную толпу.
Я почти нагнал ее у отдела пластинок с записями прежних лет. Даже коснулся пальцами ее плеча, но она дико отмахнулась и продолжала рваться вперед, к стеклянным витринам фасада супермаркета.
Не могла же она… Она так и сделала. Проломилась наружу сквозь витрину с ее собственным плакатом на стекле: силуэт, подсвеченный солнцем – и стекло рухнуло, еще в воздухе рассыпаясь осколками. Вокруг ахнули, как изумленно ахают, увидев прыгающего с перил моста. Шарлен упала на тротуар с высоты нескольких футов.
К тому времени, как я протиснулся к витрине, на улице уже орали сирены – подкатывали полицейские машины. За столпившимися я не мог разглядеть Шарлен, но ясно видел струйку крови, стекающую в трещину на тротуаре. Копы выскакивали из машин и осматривались. Я окликнул Шарлен по имени; один из копов поднял голову и узнал меня. Его рука потянулась к пистолету. Музыка все еще гремела, а я принялся пробираться через толпу обратно.
17
Шарлен поправилась. У нее было множество порезов, и она пять дней провела в клинике «Седарс». Окружной прокурор не стал пока выдвигать против нее обвинений, дожидаясь результатов расследования всех обстоятельств.
Деннис тоже оправился от «поверхностного ранения кожи головы». Его отпустили из клиники на два дня раньше Шарлен. Когда она наконец оказалась перед телекамерами, он держал ее за локоть. Новый отряд профессиональных телохранителей отгонял репортеров, пока Деннис вел свою натерпевшуюся жену через их толпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Мы все еще ехали по Стрип, но я едва сознавал где мы. Глаза заливал пот. Я был в таком шоке, что в любой момент мог врезаться во что-нибудь.
– Она умерла?
– О да. Умерла, с этим все в порядке. – Ярость схлынула, уступив место ледяному спокойствию. – Авария. Вот это-то и забавно, для любителей черного юмора, конечно. «Ангел с хайвея» была, разумеется, написана раньше, примерно за год до того, как они вообще познакомились. Он стал называть ее Ангелом после своего первого большого хита. Можно сказать, поцелуя смерти. Это было в то бесконечное лето, он как раз строил дом на Малибу. Дом их мечты и все такое. Очень романтично! Как-то вечером они поехали туда посмотреть, как идут работы; начался дождь. На обратном пути Деннис слишком резко вошел в поворот, а было скользко, и он вылетел с трассы. Сорвался с обрыва, вмазался в скалы, и Ангел погибла, хнык-хнык. Не совсем как в песне. В смысле, за своим школьным кольцом она не возвращалась. Зная ее, скорей уж она гоняла ему шкурку, а он, кончая, надавил на газ. Самое печальное, что все это было сплошным посмешищем. Она не любила его, и не надо быть особым гением, чтобы прочесть это между строк. Он для нее был кормушкой, только и всего. Таланта у нее не было, она не могла ни петь, ни держаться на сцене, вообще ничего. Они и знакомы-то были всего пару месяцев. Все, что у нее было – только дырка. Она была ничем, уж поверь мне. Обыкновенная дешевая поблядушка из Ломиты.
Я чувствовал, что мотор вот-вот сдохнет, но мне это сейчас было неважно. Существующий реальный мир казался призрачным. Не особо задумываясь, что делаю, я повернул на желтый свет на Сан-Винсенте и подкатил к заправке напротив клуба «Виски». Может быть, я тихонько смеялся, сам с собой.
– Ага, Черил, – сказал я. – Ее ведь так звали по-настоящему, да? Черил Рэмптон?
Я смотрел, как Шарлен словно разваливается на части, и понимал, что не могу сделать ничего, чтобы остановить это. На месте завзятой стервы оказалась запутавшаяся, перепуганная девочка:
– Что? Что ты… Что?!
– Я знал ее до того, как она познакомилась с Деннисом. Мы вместе учились в средней школе. Это именно та девушка, о которой я думал, что ее изнасиловали и убили на пляже. Двадцать лет я считал, что с ней случилось именно это. И только вчера ночью я….
Она зажала уши:
– Не хочу! Не хочу ничего слышать!
– Я тоже любил ее, Шар. Она была необыкновенной…
Она завопила, чтобы заглушить меня.
– Послушай, Шар… – я притронулся к ее руке и она набросилась на меня, продолжая кричать Я вскинул руки, прикрывая лицо. Если б у нее было оружие, она убила бы меня, это уж точно. Будь у нее нож, она колола бы им меня даже после тою как я был бы мертв. Наконец, она выскочила из машины.
И бегом бросилась по тротуару. В этой дешевой одежде и с таким макияжем она похожа была на шлюху, спасающуюся от разъяренного сутенера. Заправщик на колонке заорал на меня, когда я рванул следом за ней. Она увидела меня бегущим и, резко свернув, помчалась через дорогу. Если б не случайный просвет в потоке машин, ее бы точно сбили. Но прежде, чем я успел проскочить следом за ней, поток снова сомкнулся. Она завернула за здание Тауэр Рекорде, и я потерял ее из виду. Наконец, мне удалось перебежать на другую сторону, я кинулся следом за ней, но ее нигде не было. И тут я услышал ее вопль.
Я поднял глаза и увидел в витрине Тауэр Рекордс плакат с ее портретом в натуральную величину, рекламный плакат сингла «Преждевременное погребение». Она возвышалась надо мной в черной футболке и джинсах, руки скрещены на груди, ноги широко расставлены, волосы растрепаны и взбиты вверх, свежая вариация на тему «Stingrays» с пристальным взглядом голубых глаз. Еще один вопль, словно визг тормозов. Она была внутри, в супермаркете.
Я кинулся ко входу, но войти не смог. Помещение было битком набито ребятишками, которые пришли посмотреть на выступление какой-то группы. Я пытался протолкаться внутрь, и тут она опять закричала. Я нашел ее глазами – она была зажата толпой в дальнем конце. Из потолочных динамиков грохотала музыка, группа играла синтезированный римейк «Don't Worry, Baby». Вокалист, молодой блондин, выглядел ошеломленным. Он явно узнал Шар. Впрочем, остальные лишь смеялись – нервным, возбужденным смехом. Какая-то чокнутая дамочка, вульгарная потаскушка прорывалась вперед изо всех сил.
Я начал протискиваться, пытаясь нагнать ее. Наступал на ноги; толкнул локтем девчонку, которая огрызнулась: «Смотри, куда прешь!». Шарлен была в совершеннейшем исступлении; царапаясь, она пробивалась сквозь толпу, как рвущийся из капкана зверь. На миг наши глаза встретились, но похоже, она даже не узнала меня. Она погибала. С криками. Режущими, пронзительными, срывающимися криками. Это жутчайшим образом напоминало финал ее песни. Она была заживо погребена в магазинной толпе, тонула в море недружелюбных молодых лиц, задыхалась под грудами песка острого приступа агорафобии. Она ловила ртом воздух и продолжала кричать; волосы взлетали вихрем, а она все билась и продиралась сквозь плотную толпу.
Я почти нагнал ее у отдела пластинок с записями прежних лет. Даже коснулся пальцами ее плеча, но она дико отмахнулась и продолжала рваться вперед, к стеклянным витринам фасада супермаркета.
Не могла же она… Она так и сделала. Проломилась наружу сквозь витрину с ее собственным плакатом на стекле: силуэт, подсвеченный солнцем – и стекло рухнуло, еще в воздухе рассыпаясь осколками. Вокруг ахнули, как изумленно ахают, увидев прыгающего с перил моста. Шарлен упала на тротуар с высоты нескольких футов.
К тому времени, как я протиснулся к витрине, на улице уже орали сирены – подкатывали полицейские машины. За столпившимися я не мог разглядеть Шарлен, но ясно видел струйку крови, стекающую в трещину на тротуаре. Копы выскакивали из машин и осматривались. Я окликнул Шарлен по имени; один из копов поднял голову и узнал меня. Его рука потянулась к пистолету. Музыка все еще гремела, а я принялся пробираться через толпу обратно.
17
Шарлен поправилась. У нее было множество порезов, и она пять дней провела в клинике «Седарс». Окружной прокурор не стал пока выдвигать против нее обвинений, дожидаясь результатов расследования всех обстоятельств.
Деннис тоже оправился от «поверхностного ранения кожи головы». Его отпустили из клиники на два дня раньше Шарлен. Когда она наконец оказалась перед телекамерами, он держал ее за локоть. Новый отряд профессиональных телохранителей отгонял репортеров, пока Деннис вел свою натерпевшуюся жену через их толпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93