По крайней мере, ты же снова начала делать R amp;B, даром что там банальщины полно.
– А мне банальщина нравится. А тебе нет?
Она делала толчковые движения низом живота в опасной близости от меня.
– Я бы лучше другое послушал, спела бы ты «Сядь на него сверху».
– Спела? – уточнила она. – Или села?
Оба-на. Это был уже не треп. Я попытался думать о Пэте Буне, надеясь хоть так утихомирить эрекцию. Я вообразил его – что надо. Только он ухмылялся, как чокнутый демон.
– Но все же высшей точкой твоей карьеры – на данное время, конечно, – и я говорю об истинно потрясающем, наивысочайшем моменте, – был «Прилив волны огня».
Она нахмурилась и резко щелкнула пальцами:
– Пожалуйста, не надо. Я даже думать об этой песне не хочу.
– Но, Луиза, должна же ты понимать, что это может оказаться единственным величайшим творением за всю историю рока.
– А, да знаю я, что пишут все эти рок-критики. Интеллектуалы. Те самые, что любят цитировать Уильяма Блейка, когда заговаривают о моей фигуре. До чего же они тупые. Это был всего лишь рок-н-ролл.
– Это было больше, чем рок-н-ролл, и ты знаешь это, Луиза. То, как ты дико кричишь на вершине духовно-эротического катарсиса…
– Я и сейчас готова так заорать, – перебила она; музыка сменилась: Марвин Гэй, «Let's Get It On».
– Да-а? С чего бы это?
Она скользнула руками по мне, легко и мягко:
– Потому что ты меня динамишь.
Я провел ладонями сверху вниз по ее гладкой, потной спине; она продолжала двигаться, стоя ко мне вплотную. Член стоял как свинцовая труба, а ее промежность была как магнит. Я продолжал танцевать с ней.
– Это одна из давних моих фантазий, Луиза. Потанцевать с тобой.
Ее отвердевшие соски упирались мне в грудь.
– И одна из моих, тоже давних, – и она мягко коснулась губами моих губ.
– Скотт? – услышали мы голос Шарлен, доносящийся из дома.
На миг я оцепенел. Но тут Луиза улыбнулась потом засмеялась – словно показывая, будто все это время знала, что на самом деле ничего такого не происходит, что это всего лишь игра. Она отстранилась.
– А, вот ты где, – Шарлен показалась в дверях. – Что тут происходит?
– Ничего особенного, – ответил я. – Луиза показала мне несколько танцевальных шагов.
– А, вот как, – она улыбалась, но я видел, что она заметила бугор на моих «левисах». – И что за танец? Потрахушки на скорую руку?
– Она провоцировала меня, Шарлен. Ты только посмотри на нее. Понимаю, я несколько старомоден, но голые сиськи меня до сих пор возбуждают. Ничего не могу поделать.
– Этот тип подкатывал ко мне, Шарлен, – сообщила Луиза. – С сальными разговорчиками. Рассказывал, как он дрочил на мои «сорокапятки».
– Она пыталась меня изнасиловать. Мне нужно связаться с каким-нибудь дружелюбным копом.
– Он сам напрашивался. Ты только посмотри, как он одет.
Шарлен внимательно осмотрела нас обоих.
– Дерьмецы вы оба, вот что я думаю, – наконец сказала она. И снова улыбнулась.
Когда мы возвращались в спальню, она сказала:
– Наверное, надо было предупредить тебя насчет Луизы.
– Еще бы. Я не привык, чтобы со мной обращаюсь, как с дешевкой.
Шарлен лукаво глянула на меня краем глаза:
– Не подгоняй свою удачу, – сказала она.
Спустя короткое время мы уже нацепили личины для путешествия. Шарлен одела брючный костюм из полиэстера цвета морской волны, прошитый люрексовыми нитями – в нем она была похожа на унылую домохозяйку середины семидесятых. Зато толстый слой макияжа, который она наложила, чтобы скрыть синяки, придавал ей видок заправской шлюхи из Вегаса.
Я и сам не очень-то стильно смотрелся в облегающей спортивной майке из полиэстера (несколько смахивающей на ту, в которой был Билл Холтнер) и узких черных лавсановых слаксах. Я мог бы сойти за представителя джазовой необогемы, за романтического неудачника в стиле Тома Уэйтса или за кого-нибудь еще. Но выглядел я всего лишь как скользкий тип из Гардены, напяливший лавсановые штаны.
Я замотал кольцо Шарлен в бумажный носовой платок «Клинекс» и засунул поглубже в карман штанов, где оно терлось о мои яйца.
Пол принес во внутренний дворик поднос с завтраком – омлетом и сладкими булочками. Рассмотрев его хорошенько, я офонарел. Одна сторона его лица была покрыта шрамами от ожогов; сплошная желто-розовая маска, будто собранная из порезанного брусочками картофеля. При взгляде на другую сторону лица он был красавцем.
Мы были в каком-то смысле одни – мне было видно Шарлен и Луизу, болтавших в «пещере» о какой-то женской чепухе – и вдруг он сказал:
– Разбился на своем мотоцикле.
– Прошу прощения?
– Мое лицо, – ответил он. – Почти все спрашивают. Взорвался бензобак.
Что ответить, я не знал. Глянул в пещеру – похоже, «девичьи разговорчики» перешли в более серьезный разговор. В ответ на что-то, сказанное Шарлен, Луиза прижала руку к губам. В шоке? Хотел бы я знать, что могло шокировать Луизу.
– Все-таки Луиза классная, – продолжал Пол. – Собралась оплатить пластическую операцию. Знаю, про что ты думаешь, только я правда люблю ее, приятель. Настоящая женщина.
В его глазах стояли слезы.
И тут Шарлен вскрикнула:
– О Боже, нет!
Я бросился в «пещеру», где она в приступе ярости пинала диван:
– Этот чертов мудак! Сволочь! Провалиться ему к чертям!
– В чем дело? – спросил я – но тут и сам увидел, что показывали по телевизору: дом Контрелла; римские колонны и статуи почернели от сажи, но сам дом в египетском стиле остался невредимым.
– Они нашли Денниса, – выговорила Луиза, выглядела она чуть ли не побледневшей. – Он жив.
– Что?!
– Черт бы подрал его! Мудак! – Шарлен схватила пепельницу и замахнулась ею в сторону экрана. Я перехватил ее и шикнул, чтобы было слышно комментатора.
– …был обнаружен телохранителем и немедленно доставлен в клинику «Сент-Джон» в Санта-Монике, где и находится сейчас в удовлетворительном состоянии…
– Удовлетворительном? Да его мозги по всему полу разлетелись! – И тут я понял: это были не его мозги. Собачьи.
– …предполагая, что застрелил Контрелла, Кокрэн вскоре после этого объявился на встрече выпускников его школы…
– Что?! Кто его застрелил, я?
– …согласно показаниям свидетелей, Уильям Холтнер, бывший одноклассник Кокрэна, а ныне сотрудник отдела полиции Редондо-Бич, попытался разоружить подозреваемого, когда тот начал размахивать пистолетом. Началась стычка; Шарлен Контрелл вмешалась в драку. Предполагается, что именно тогда Кокрэн выстрелил в Холтнера, тяжело ранив полицейского, хотя и находившегося не при исполнении обязанностей, сейчас ставшего чем-то вроде национального героя Южного побережья…
У меня перехватило дыхание:
– Это же все херня. Полное дерьмо. Чушь собачья. Шарлен тоже была ошарашена:
– Наверное, они пока что просто предполагают, что в Денниса стрелял ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– А мне банальщина нравится. А тебе нет?
Она делала толчковые движения низом живота в опасной близости от меня.
– Я бы лучше другое послушал, спела бы ты «Сядь на него сверху».
– Спела? – уточнила она. – Или села?
Оба-на. Это был уже не треп. Я попытался думать о Пэте Буне, надеясь хоть так утихомирить эрекцию. Я вообразил его – что надо. Только он ухмылялся, как чокнутый демон.
– Но все же высшей точкой твоей карьеры – на данное время, конечно, – и я говорю об истинно потрясающем, наивысочайшем моменте, – был «Прилив волны огня».
Она нахмурилась и резко щелкнула пальцами:
– Пожалуйста, не надо. Я даже думать об этой песне не хочу.
– Но, Луиза, должна же ты понимать, что это может оказаться единственным величайшим творением за всю историю рока.
– А, да знаю я, что пишут все эти рок-критики. Интеллектуалы. Те самые, что любят цитировать Уильяма Блейка, когда заговаривают о моей фигуре. До чего же они тупые. Это был всего лишь рок-н-ролл.
– Это было больше, чем рок-н-ролл, и ты знаешь это, Луиза. То, как ты дико кричишь на вершине духовно-эротического катарсиса…
– Я и сейчас готова так заорать, – перебила она; музыка сменилась: Марвин Гэй, «Let's Get It On».
– Да-а? С чего бы это?
Она скользнула руками по мне, легко и мягко:
– Потому что ты меня динамишь.
Я провел ладонями сверху вниз по ее гладкой, потной спине; она продолжала двигаться, стоя ко мне вплотную. Член стоял как свинцовая труба, а ее промежность была как магнит. Я продолжал танцевать с ней.
– Это одна из давних моих фантазий, Луиза. Потанцевать с тобой.
Ее отвердевшие соски упирались мне в грудь.
– И одна из моих, тоже давних, – и она мягко коснулась губами моих губ.
– Скотт? – услышали мы голос Шарлен, доносящийся из дома.
На миг я оцепенел. Но тут Луиза улыбнулась потом засмеялась – словно показывая, будто все это время знала, что на самом деле ничего такого не происходит, что это всего лишь игра. Она отстранилась.
– А, вот ты где, – Шарлен показалась в дверях. – Что тут происходит?
– Ничего особенного, – ответил я. – Луиза показала мне несколько танцевальных шагов.
– А, вот как, – она улыбалась, но я видел, что она заметила бугор на моих «левисах». – И что за танец? Потрахушки на скорую руку?
– Она провоцировала меня, Шарлен. Ты только посмотри на нее. Понимаю, я несколько старомоден, но голые сиськи меня до сих пор возбуждают. Ничего не могу поделать.
– Этот тип подкатывал ко мне, Шарлен, – сообщила Луиза. – С сальными разговорчиками. Рассказывал, как он дрочил на мои «сорокапятки».
– Она пыталась меня изнасиловать. Мне нужно связаться с каким-нибудь дружелюбным копом.
– Он сам напрашивался. Ты только посмотри, как он одет.
Шарлен внимательно осмотрела нас обоих.
– Дерьмецы вы оба, вот что я думаю, – наконец сказала она. И снова улыбнулась.
Когда мы возвращались в спальню, она сказала:
– Наверное, надо было предупредить тебя насчет Луизы.
– Еще бы. Я не привык, чтобы со мной обращаюсь, как с дешевкой.
Шарлен лукаво глянула на меня краем глаза:
– Не подгоняй свою удачу, – сказала она.
Спустя короткое время мы уже нацепили личины для путешествия. Шарлен одела брючный костюм из полиэстера цвета морской волны, прошитый люрексовыми нитями – в нем она была похожа на унылую домохозяйку середины семидесятых. Зато толстый слой макияжа, который она наложила, чтобы скрыть синяки, придавал ей видок заправской шлюхи из Вегаса.
Я и сам не очень-то стильно смотрелся в облегающей спортивной майке из полиэстера (несколько смахивающей на ту, в которой был Билл Холтнер) и узких черных лавсановых слаксах. Я мог бы сойти за представителя джазовой необогемы, за романтического неудачника в стиле Тома Уэйтса или за кого-нибудь еще. Но выглядел я всего лишь как скользкий тип из Гардены, напяливший лавсановые штаны.
Я замотал кольцо Шарлен в бумажный носовой платок «Клинекс» и засунул поглубже в карман штанов, где оно терлось о мои яйца.
Пол принес во внутренний дворик поднос с завтраком – омлетом и сладкими булочками. Рассмотрев его хорошенько, я офонарел. Одна сторона его лица была покрыта шрамами от ожогов; сплошная желто-розовая маска, будто собранная из порезанного брусочками картофеля. При взгляде на другую сторону лица он был красавцем.
Мы были в каком-то смысле одни – мне было видно Шарлен и Луизу, болтавших в «пещере» о какой-то женской чепухе – и вдруг он сказал:
– Разбился на своем мотоцикле.
– Прошу прощения?
– Мое лицо, – ответил он. – Почти все спрашивают. Взорвался бензобак.
Что ответить, я не знал. Глянул в пещеру – похоже, «девичьи разговорчики» перешли в более серьезный разговор. В ответ на что-то, сказанное Шарлен, Луиза прижала руку к губам. В шоке? Хотел бы я знать, что могло шокировать Луизу.
– Все-таки Луиза классная, – продолжал Пол. – Собралась оплатить пластическую операцию. Знаю, про что ты думаешь, только я правда люблю ее, приятель. Настоящая женщина.
В его глазах стояли слезы.
И тут Шарлен вскрикнула:
– О Боже, нет!
Я бросился в «пещеру», где она в приступе ярости пинала диван:
– Этот чертов мудак! Сволочь! Провалиться ему к чертям!
– В чем дело? – спросил я – но тут и сам увидел, что показывали по телевизору: дом Контрелла; римские колонны и статуи почернели от сажи, но сам дом в египетском стиле остался невредимым.
– Они нашли Денниса, – выговорила Луиза, выглядела она чуть ли не побледневшей. – Он жив.
– Что?!
– Черт бы подрал его! Мудак! – Шарлен схватила пепельницу и замахнулась ею в сторону экрана. Я перехватил ее и шикнул, чтобы было слышно комментатора.
– …был обнаружен телохранителем и немедленно доставлен в клинику «Сент-Джон» в Санта-Монике, где и находится сейчас в удовлетворительном состоянии…
– Удовлетворительном? Да его мозги по всему полу разлетелись! – И тут я понял: это были не его мозги. Собачьи.
– …предполагая, что застрелил Контрелла, Кокрэн вскоре после этого объявился на встрече выпускников его школы…
– Что?! Кто его застрелил, я?
– …согласно показаниям свидетелей, Уильям Холтнер, бывший одноклассник Кокрэна, а ныне сотрудник отдела полиции Редондо-Бич, попытался разоружить подозреваемого, когда тот начал размахивать пистолетом. Началась стычка; Шарлен Контрелл вмешалась в драку. Предполагается, что именно тогда Кокрэн выстрелил в Холтнера, тяжело ранив полицейского, хотя и находившегося не при исполнении обязанностей, сейчас ставшего чем-то вроде национального героя Южного побережья…
У меня перехватило дыхание:
– Это же все херня. Полное дерьмо. Чушь собачья. Шарлен тоже была ошарашена:
– Наверное, они пока что просто предполагают, что в Денниса стрелял ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93