- Я очень рада,
что ты вернулся. Но видишь, как... скомкалось...
Она вздохнула, потом решительно тряхнула головой и тоже вышла.
Подобная реакция принцессы ничуть не удивила правителя - в тот раз,
когда почти все смертоносцы потеряли сознание, город напоминал человека,
у которого выдернули скелет: стройная система, где каждый работник знал
свое место и свое дело, мгновенно рассыпалась, люди стали собираться в
агрессивные толпы, метаться по городу без конкретной цели, но с огромным
желанием выместить на чем-нибудь искони заложенное в двуногих зло -
закидывали камнями пауков, били стекла в его, Найла, дворце, пытались
напасть на детский остров... Спасти положение удалось только чудом. И
немалая роль в "сотворении чуда" принадлежала принцессе Мерлью, сумевшей
быстро организовать из растерянных надсмотрщиц отряды гвардии порядка...
- Не желаете отобедать, господин мой? - как всегда бесшумно появилась
Джарита.
- Нет, - отрезал Найл. При воспоминании о тех давних беспорядках в
мозгу что-то колыхнулось, но правитель никак не мог ухватить
ускользающую мысль за хвост. - Джарита, если я кому понадоблюсь, то буду
у себя.
- Да, господин мой, - поклонилась служанка, однако Найл уже вышел в
коридор.
В своей комнате Посланник Богини сдернул с кровати одеяло, постелил
на пол. Край закатал валиком в ладонь толщиной и встал на колени,
подсунув его под лодыжки. Руки положил на колени ладонями вниз и закрыл
глаза.
Это была очень удобная, многократно проверенная поза: в ней не
затекало тело и не уставали ноги. В такой позе можно находиться часами,
ни на что не отвлекаясь.
Затем Найл очистил сознание. Получилось легко: в мозгу царил полный
сумбур, никаких внятных или навязчивых идей там не крутилось.
А уж потом правитель попытался воссоздать образ города. Не
почувствовать его, как это происходило, когда он расширял сознание, не
обдумать происходящее, как делал он это в повседневной жизни, а,
используя все знания, опыт, предположения и факты, собранные за год
жизни в городе пауков (надо же, всего лишь год!), воссоздать его образ.
Увы, ничего не получилось - вместо единого образа всплывали
отрывочные, хотя и логичные мысли: о том, что люди, проведшие всю жизнь
под постоянной угрозой насилия, не могут не питать ненависти к своим
притеснителям; что смертоносцы являются, скорее, не скелетом, а нервной
системой города - ведь именно они, внушая страх, заставляли население
трудиться; именно они поддерживали молодость и здоровье гигантского
организма, уничтожая всех, кто старше сорока лет, - жутко для каждого
погибающего, но полезно для города в целом; именно они думали о
полноценности народа, постоянно привнося в его жилы свежую кровь; именно
они заботились о хлебе насущном для каждого и для каждого находили место
приложения сил.
Как раз поэтому после возвращения Найла из Дельты в жизни города
немногое изменилось: разве изменится что-нибудь в организме кролика,
если его печень и кишки объявить "свободными"?
Захватчики, как бы слитно и умело они ни действовали, подобным
организмом не являлись. Это была группа отдельных личностей, которые
согласовывали свои действия, стремясь к единой цели, но тем не менее
оставались каждый сам по себе. Всякий из них продолжал бы нормально жить
и в одиночку. А вот любой слуга или раб, стражни-ца или охранница,
оставшись одни, неминуемо погибнут.
Город-организм был достаточно крепок и живуч, он спокойно перенес и
давнишние войны, и потрясения, связанные с кровавым бунтом самого Найла,
и нападения хищников, и исчезновение на несколько дней почти всех
смертоносцев, и перемены, принесенные дарованной людям "свободой". У
города имелся вполне достаточный потенциал, чтобы противостоять
пришельцам, - ведь жили здесь не только пауки, но и люди. Если
продолжать противопоставления, то кучка захватчиков напоминала
занесенный вирус, против которого нужно было выработать иммунитет.
Например, создать такую же смешанную армию. Оттянуть время, отобрать
боеспособных людей, научить их тактике военных действий.
Беда заключалась в том, что никто из двуногих сражаться за пауков не
хотел.
Являясь в действительности частицей единого организма, ни один
человек этого не осознавал.
Город пауков располагал проверенными механизмами реагирования на
любые нашествия, подобные нынешнему, - вырастить детей, воспитанных в
духе преданности и стремления сражаться за смертоносцев, а затем
швырнуть их в открытую схватку или забросить как лазутчиков. Но,
расслабившись за столетия мирной жизни, смертоносцы давно перестали
готовить людей-воинов. Даже охранницы Смертоносца-Повелителя особой
боевой подготовки не получали. И вот к чему это привело: готовить воинов
из недавно рожденных детей сейчас нет времени, а среди взрослых
добровольцев, способных стать бойцами, нет - откуда ж возникнет желание
стать воином?
Правитель города встряхнулся, резко встал, подошел к окну и распахнул
створки. Вместо ожидаемой прохлады с нагретой солнцем улицы пахнуло
зноем. Внизу, сгибаясь под тяжестью большого кувшина, брел по пыльной
дороге раб-водонос. Навстречу ему тащился под надзором молодой
надсмотрщицы целый караван - восемь рабов, четверо носилок с
нечистотами.
А ведь когда-то в городе были и водопровод, и канализация. Вернутся
ли когда-нибудь эти времена?
Явятся сюда захватчики, истребят пауков, вроют на центральной площади
свой тотемный столб - и заглохнут даже те немногие начинания, что
дозволил Смертоносец-Повелитель: строительство библиотеки, чеканка
денег, всеобщее образование. С исчезновением смертоносцев люди одичают
вконец.
Пожалуй, только теперь Посланник Богини начал понимать истинную
причину собственных переживаний. В отличие от всех остальных, он свою
причастность к единому целому осознал.
- Нефтис!
За стеной послышалась беготня. Несколько минут спустя дверь
распахнулась, и в комнату вошла начальница охраны.
- Звали, господин мой?
- Да, Нефтис, - повернулся Найл.
Девушка стояла на фоне темного проема двери, и правитель города безо
всяких усилий увидел ее ауру. Светло-голубая вокруг ног и верхней части
тела, в середине она почти полностью стала серебряной. "Ребенок растет",
- понял Найл и помимо воли спросил:
- Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно, господин мой! - отрапортовала главная стражница.
- Скажи, Нефтис, - опять отвернулся к окну правитель, - а ты
согласишься сражаться за пауков?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
что ты вернулся. Но видишь, как... скомкалось...
Она вздохнула, потом решительно тряхнула головой и тоже вышла.
Подобная реакция принцессы ничуть не удивила правителя - в тот раз,
когда почти все смертоносцы потеряли сознание, город напоминал человека,
у которого выдернули скелет: стройная система, где каждый работник знал
свое место и свое дело, мгновенно рассыпалась, люди стали собираться в
агрессивные толпы, метаться по городу без конкретной цели, но с огромным
желанием выместить на чем-нибудь искони заложенное в двуногих зло -
закидывали камнями пауков, били стекла в его, Найла, дворце, пытались
напасть на детский остров... Спасти положение удалось только чудом. И
немалая роль в "сотворении чуда" принадлежала принцессе Мерлью, сумевшей
быстро организовать из растерянных надсмотрщиц отряды гвардии порядка...
- Не желаете отобедать, господин мой? - как всегда бесшумно появилась
Джарита.
- Нет, - отрезал Найл. При воспоминании о тех давних беспорядках в
мозгу что-то колыхнулось, но правитель никак не мог ухватить
ускользающую мысль за хвост. - Джарита, если я кому понадоблюсь, то буду
у себя.
- Да, господин мой, - поклонилась служанка, однако Найл уже вышел в
коридор.
В своей комнате Посланник Богини сдернул с кровати одеяло, постелил
на пол. Край закатал валиком в ладонь толщиной и встал на колени,
подсунув его под лодыжки. Руки положил на колени ладонями вниз и закрыл
глаза.
Это была очень удобная, многократно проверенная поза: в ней не
затекало тело и не уставали ноги. В такой позе можно находиться часами,
ни на что не отвлекаясь.
Затем Найл очистил сознание. Получилось легко: в мозгу царил полный
сумбур, никаких внятных или навязчивых идей там не крутилось.
А уж потом правитель попытался воссоздать образ города. Не
почувствовать его, как это происходило, когда он расширял сознание, не
обдумать происходящее, как делал он это в повседневной жизни, а,
используя все знания, опыт, предположения и факты, собранные за год
жизни в городе пауков (надо же, всего лишь год!), воссоздать его образ.
Увы, ничего не получилось - вместо единого образа всплывали
отрывочные, хотя и логичные мысли: о том, что люди, проведшие всю жизнь
под постоянной угрозой насилия, не могут не питать ненависти к своим
притеснителям; что смертоносцы являются, скорее, не скелетом, а нервной
системой города - ведь именно они, внушая страх, заставляли население
трудиться; именно они поддерживали молодость и здоровье гигантского
организма, уничтожая всех, кто старше сорока лет, - жутко для каждого
погибающего, но полезно для города в целом; именно они думали о
полноценности народа, постоянно привнося в его жилы свежую кровь; именно
они заботились о хлебе насущном для каждого и для каждого находили место
приложения сил.
Как раз поэтому после возвращения Найла из Дельты в жизни города
немногое изменилось: разве изменится что-нибудь в организме кролика,
если его печень и кишки объявить "свободными"?
Захватчики, как бы слитно и умело они ни действовали, подобным
организмом не являлись. Это была группа отдельных личностей, которые
согласовывали свои действия, стремясь к единой цели, но тем не менее
оставались каждый сам по себе. Всякий из них продолжал бы нормально жить
и в одиночку. А вот любой слуга или раб, стражни-ца или охранница,
оставшись одни, неминуемо погибнут.
Город-организм был достаточно крепок и живуч, он спокойно перенес и
давнишние войны, и потрясения, связанные с кровавым бунтом самого Найла,
и нападения хищников, и исчезновение на несколько дней почти всех
смертоносцев, и перемены, принесенные дарованной людям "свободой". У
города имелся вполне достаточный потенциал, чтобы противостоять
пришельцам, - ведь жили здесь не только пауки, но и люди. Если
продолжать противопоставления, то кучка захватчиков напоминала
занесенный вирус, против которого нужно было выработать иммунитет.
Например, создать такую же смешанную армию. Оттянуть время, отобрать
боеспособных людей, научить их тактике военных действий.
Беда заключалась в том, что никто из двуногих сражаться за пауков не
хотел.
Являясь в действительности частицей единого организма, ни один
человек этого не осознавал.
Город пауков располагал проверенными механизмами реагирования на
любые нашествия, подобные нынешнему, - вырастить детей, воспитанных в
духе преданности и стремления сражаться за смертоносцев, а затем
швырнуть их в открытую схватку или забросить как лазутчиков. Но,
расслабившись за столетия мирной жизни, смертоносцы давно перестали
готовить людей-воинов. Даже охранницы Смертоносца-Повелителя особой
боевой подготовки не получали. И вот к чему это привело: готовить воинов
из недавно рожденных детей сейчас нет времени, а среди взрослых
добровольцев, способных стать бойцами, нет - откуда ж возникнет желание
стать воином?
Правитель города встряхнулся, резко встал, подошел к окну и распахнул
створки. Вместо ожидаемой прохлады с нагретой солнцем улицы пахнуло
зноем. Внизу, сгибаясь под тяжестью большого кувшина, брел по пыльной
дороге раб-водонос. Навстречу ему тащился под надзором молодой
надсмотрщицы целый караван - восемь рабов, четверо носилок с
нечистотами.
А ведь когда-то в городе были и водопровод, и канализация. Вернутся
ли когда-нибудь эти времена?
Явятся сюда захватчики, истребят пауков, вроют на центральной площади
свой тотемный столб - и заглохнут даже те немногие начинания, что
дозволил Смертоносец-Повелитель: строительство библиотеки, чеканка
денег, всеобщее образование. С исчезновением смертоносцев люди одичают
вконец.
Пожалуй, только теперь Посланник Богини начал понимать истинную
причину собственных переживаний. В отличие от всех остальных, он свою
причастность к единому целому осознал.
- Нефтис!
За стеной послышалась беготня. Несколько минут спустя дверь
распахнулась, и в комнату вошла начальница охраны.
- Звали, господин мой?
- Да, Нефтис, - повернулся Найл.
Девушка стояла на фоне темного проема двери, и правитель города безо
всяких усилий увидел ее ауру. Светло-голубая вокруг ног и верхней части
тела, в середине она почти полностью стала серебряной. "Ребенок растет",
- понял Найл и помимо воли спросил:
- Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно, господин мой! - отрапортовала главная стражница.
- Скажи, Нефтис, - опять отвернулся к окну правитель, - а ты
согласишься сражаться за пауков?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100