– Я всегда опаздываю, – озадаченно сказала Джинни, расплываясь в такой ослепительной улыбке, что Керби не выдер­жала и расхохоталась.
– И все это знают. Отправляйся в смотровую. Все сними и надень рубашку разрезом вперед. Позовешь, когда будешь готова.
– Хорошо. Это Лекси звонила! – крикнула Джинни, захло­пывая дверь и громко топая ковбойскими сапогами по коридо­ру. – Она вся как на иголках.
– Как всегда, – заметила Керби.
Переодеваясь, Джинни продолжала кричать из смотровой:
– Лекси приедет в кемпинг сегодня вечером около девяти. – Раздался удар первого сапога об пол. – Двенадцатая площадка свободна. Это одна из моих любимых. Разведем костер, прикон­чим парочку упаковок пива. Хочешь присоединиться?
– Спасибо за приглашение. – Раздался второй удар. – Я по­думаю. Если решу приехать, привезу еще шесть банок.
– Я хотела, чтобы Лекси пригласила Джо, но ты же знаешь, какая она стала нервная, – голос Джинни сделался прерывис­тым, видимо, она пыталась стянуть джинсы. – Ты еще не виде­ла Джо?
– Нет. Собиралась поймать ее сегодня.
– Послушай, окажи им услугу, попробуй помирить их. Не знаю, почему Лекси так злится на Джо. Правда, похоже, она злится на весь мир. И на Джифа. Если бы такой классный па­рень, как Джиф, смотрел на меня так, как он смотрит на нее, я бы ни на кого не злилась. И я говорю это не потому, что мы ку­зены. Если бы мы не были кровными родственниками, я бы, не задумываясь, набросилась на него! Можешь заходить.
– Готова держать пари, Джиф добьется своего, – заметила Керби, входя в смотровую и беря карту. – У него упрямства не меньше, чем у Лекси. Давай проверим твой вес. Есть какие-ни­будь жалобы?
– Нет, я прекрасно себя чувствую. – Джинни ступила на весы и зажмурилась. – Только не говори мне, сколько там.
Посмеиваясь, Керби начала подталкивать грузик. Сто десять фунтов, сто двадцать… Ух, сто тридцать!
– Джинни, ты регулярно делала зарядку? Не открывая глаз, Джинни пожала плечами:
– В некотором роде.
– Аэробика, три раза в неделю двадцать минут минимум. И пе­рестань есть шоколадные батончики. – Будучи не только вра­чом, но и женщиной, Керби вернула грузик на ноль, прежде чем Джинни открыла глаза. – Залезай на стол, измерим давление.
– Я все собиралась купить кассету Джейн Фонды, – сокру­шенно пробормотала Джинни. – Что ты думаешь о липоксации? Керби затянула манжет измерителя давления.
– Я думаю, тебе надо просто бегать по утрам и заменить ба­тончики морковкой. Ты потеряешь эти лишние шесть фунтов без всякой операции. Давление в норме. Когда была последняя менструация?
– Две недели назад. Правда, с недельной задержкой. Я пере­пугалась до смерти.
– Ты пользуешься колпачком?
Джинни сложила руки на животе, забарабанила по нему пальцами, унизанными кольцами.
– Ну, по большей части. Ты же знаешь, это не всегда удобно.
– А беременность удобна?
– Я всегда заставляю мужчину пользоваться презервативом. Никаких исключений. Кстати, сейчас на шестой площадке живут два классных парня.
Вздохнув, Керби натянула перчатки.
– Беспорядочные связи ведут к опасным осложнениям.
– Да, но это так весело. – Джинни мечтательно улыбнулась репродукции Моне, которую Керби прикрепила кнопками к потолку. – И я всегда в них немножко влюбляюсь. Вот уви­дишь, рано или поздно я встречу настоящего. Единственного. А пока мне просто нравится собирать образцы цветов с поля.
– С минного поля, – пробормотала Керби. – По-моему, ты недооцениваешь себя.
– Не знаю. – Пытаясь представить себя гуляющей среди подернутых дымкой цветов на картине, Джинни снова похлопа­ла пальцами по животу. – Разве тебе не случалось, увидев како­го-то парня, захотеть его так сильно, что все внутри сжимается и дрожит?
Керби подумала о Брайане, но успела подавить невольный вздох.
– Случалось.
– Я это обожаю! Ни с чем не сравнимое чувство. Какое-то первобытное, правда?
– Наверное. Но я все же настаиваю на колпачке. Джинни закатила глаза.
– Слушаюсь, доктор. Да, раз уж мы вспомнили о мужчинах и сексе, Лекси сказала, что видела этого нового янки и что у него первоклассная мускулатура.
– Я сама его видела, – ответила Керби.
– Лекси права?
– Он очень привлекателен.
Керби отвела руку Джинни ей за голову и начала обследовать грудь.
– Представляешь, оказалось, что он старый друг Бри! Про­вел здесь как-то лето с родителями. Его отец – гот фотограф, что давным-давно выпустил альбом фотографий «Острова». У ма­мы сохранился экземпляр.
– Да, точно. Фотограф. Я и забыла. Он фотографировал ба­бушку, а потом прислал ей одну фотографию. Она до сих пор висит в моей спальне.
– Когда я сказала маме, она нашла тот альбом. Действитель­но здорово, – добавила Джинни, когда Керби помогла ей сесть. – Там есть фотография Аннабелл Хэтуэй и Джо в саду «Приюта». Мама вспомнила, что он сделал ее как раз в то лето, когда исчез­ла Аннабелл. Я предположила, что Аннабелл сбежала с фотогра­фом, но мама говорит, что он с женой и детьми оставался на острове после ее побега.
– Джинни, прошло двадцать лет. Давно пора перестать гово­рить об этом.
– Ты не понимаешь. Пендлтоны и остров – это почти одно и то же. А Аннабелл была Пендлтон. Кроме того, здесь никто ничего не забывает. Она действительно была очень красива, – добавила Джинни, соскакивая со стола. – Я не очень хорошо ее помню, но, судя по фотографии, Джо, если бы постаралась, была бы точной копией матери.
– Думаю, Джо предпочитает выглядеть как Джо. Ты здорова, Джинни, можешь одеваться. Я подожду тебя в кабинете.
– Спасибо. Да, Керби, постарайся все-таки приехать в кем­пинг. Устроим настоящий девичник на всю ночь. Площадка номер двенадцать.
– Посмотрим.
В четыре часа Керби закончила прием. Единственным не­предвиденным пациентом оказался обгоревший отдыхающий, нечаянно заснувший на пляже.
Она потратила пятнадцать минут, чтобы подновить макияж, причесаться, надушиться. Прихорашиваясь, Керби говорила себе, что делает это для собственного удовольствия, но, по­скольку собиралась отправиться в «Приют», прекрасно понима­ла, что это ложь. Она хотела хорошо выглядеть и приятно пах­нуть, чтобы заставить страдать Брайана Хэтуэя.
Керби вышла из коттеджа через дверь, ведущую на пляж. Она обожала волнение, каждый раз охватывающее ее при виде океа­на, плескавшегося у самого дома. Узкий дощатый настил, со­оруженный для нее Джифом, вился вокруг дома и уводил от дюн. Из песка поднимались кипарисы, искривленные ветром, который и сейчас поднимал песок и кружил его вокруг ее лоды­жек. На пляже почти не было следов, отдыхающие редко забре­дали сюда.
Она обошла дюны, уважая их хрупкость, как любой острови­тянин, и через несколько секунд попала из жаркого, ослепи­тельного царства воды и песка в сумрачную прохладу леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119