Он был измучен и не знал, что еще можно сделать. Остров обыскали вдоль и поперек, сделали десятки звонков. Затем известили полицию.
И нельзя сказать, что полиция сильно заинтересовалась, думал Брайан, изучая гипсовые розетки, окаймлявшие углубление в центре потолка. В конце концов, речь идет о двадцатишестилетней женщине… к тому же женщине с определенной репутацией. Женщине, которая имеет право приходить и уходить, когда ей захочется. Женщине, не имеющей врагов, зато имеющей склонность к необдуманным поступкам.
Он уже понял, что власти наскоро проведут рутинное расследование и закроют дело.
Двадцать лет назад, когда исчезла другая женщина, они сделали больше, вспомнил он. Они дольше и усерднее пытались найти Аннабелл.. Озабоченные полицейские рыскали по острову, задавали вопросы, делали заметки. Но тогда были вовлечены деньги: Сэм Хэтуэй обладал солидным состоянием. Да и репутация Аннабелл Хэтуэй сильно отличалась от репутации Джинни Пендлтон…
Брайан в то время был еще слишком мал и не сразу понял, что полиция не исключала вероятность убийства. И что – недолго, правда, – его отец был главным подозреваемым.
А когда понял, это испугало его до смерти.
Но никаких доказательств убийства так и не нашли, и интерес к делу постепенно угас. Брайан мог себе представить, что интерес к делу Джинни Пендлтон угаснет еще быстрее.
Все сегодняшние дела он уже переделал. Может быть, дотянуться до пульта дистанционного управления, включить телевизор или стерео и просто побездельничать часок?
Гостиной – или общей комнатой, как настойчиво называла ее Кейт – редко пользовались. Но Кейт когда-то очень тщательно выбрала для нее мебель: глубокие широкие кресла, тяжелые старинные столы, огромный диван. Она даже накидала на пол специальные подушки, видимо, надеясь, что в комнате может собраться столько народа, что не всем хватит мест.
Только по большей части в гостиной одновременно бывало не больше одного человека: Хэтуэи не относились к семьям, собирающимся вместе, чтобы посмотреть телевизор.
Хэтуэи – одиночки, думал Брайан. Все без исключения. Каждому легче найти предлог, чтобы разбежаться, чем собраться вместе.
Что ж, это делает жизнь менее… сложной.
Брайан сел, взял пульт, но тут же отложил его: ему не хотелось сейчас заниматься чужими новостями. Он поднялся и подошел к маленькому холодильнику рядом с баром из красного дерева. Полный бар и холодильник – отражение еще одной из неистребимых фантазий Кейт. Вдруг все домочадцы соберутся после длинного дня, выпьют, поговорят, развлекутся… Брайан усмехнулся, открывая бутылку пива.
Исключено!
Внезапно ему показалось, что за ним кто-то наблюдает. Он поднял голову и увидел в дверях отца.
Неизвестно, кто удивился больше. Молчание повисло в воздухе – густое и липкое молчание, возможное только между родными. Наконец Брайан поднял свою бутылку и сделал большой глоток, а Сэм переступил с ноги на ногу и зацепил большими пальцами передние карманы джинсов.
– Ты уже закончил все дела? – спросил он.
– Похоже на то. – Поскольку было глупо просто стоять и молчать, Брайан пожал плечами и предложил: – Хочешь пива?
– Не отказался бы.
Брайан достал из холодильника вторую бутылку, открыл и передал подошедшему отцу. Сэм глотнул и снова погрузился в молчание. Он заглянул в гостиную, надеясь отвлечься, посмотреть по телевизору пару бейсбольных подач, выпить полстакана бурбона, чтобы легче заснуть.
Он понятия не имел, как пить пиво с собственным сыном!
– Дождь начался, – заметил он, с трудом подыскивая слова. Брайан прислушался к стуку капель по окнам.
– Весна была довольно сухой…
Сэм кивнул и снова переступил с ноги на ногу.
– В некоторых прудах уровень воды слишком низкий. Дождь поможет.
– Гостям это не понравится.
– Да, – Сэм привычно нахмурился. – Но нам дождь необходим.
Молчание воцарилось снова и продолжалось, пока Брайан не поднял голову.
– Ну, кажется, погода как тема разговора исчерпана. Что дальше? – холодно спросил он. – Политика или спорт?
Сэм прекрасно понял сарказм, но предпочел пропустить его мимо ушей.
– Не знал, что ты интересуешься политикой или спортом.
– Ну еще бы! Что я могу понимать в таких мужских предметах? Я же зарабатываю на жизнь стряпней.
– Я не это имел в виду, – спокойно сказал Сэм. Он был взвинчен гораздо сильнее, чем готов был признать, но усилием воли сдержал вспышку бешенства. – Я просто не знал, что ты интересуешься.
– Ты понятия не имеешь о том, чем я интересуюсь! Ты не знаешь, о чем я думаю, чего хочу, что чувствую… Потому что это никогда тебя не интересовало!
– Брайан Хэтуэи! – грозно воскликнула Кейт, входя в комнату вместе с Лекси. – Не смей разговаривать с отцом таким тоном!
– Пусть мальчик выскажется. – Не сводя глаз с сына, Сэм отставил пиво. – Он имеет право.
– Он не имеет права демонстрировать неуважение.
– Кейт! – Сэм взглядом приказал ей замолчать, затем кивнул Брайану: – У тебя накипело – выкладывай.
– Это заняло бы годы и ничего не изменило бы, черт побери! Сэм прошел за стойку бара, решив, что без виски, пожалуй, все же не обойтись.
– Ну, во всяком случае, ты мог бы начать.
Он достал бутылку «Джим Бим» и наполнил на три пальца широкий стакан. Затем, поколебавшись, налил второй стакан и пустил его по стойке Брайану.
– Я не пью бурбон! Что, очевидно, еще сильнее подрывает мое мужское достоинство.
Сэм почувствовал тупую боль в сердце и поднял свой стакан.
– Мужчина сам выбирает, что ему пить. И ты уже достаточно взрослый. Какое тебе дело до того, что думаю я?
– Мне тридцать лет! – огрызнулся Брайан. – Где ты был последние двадцать из них? – Замок, на который он давным-давно запер этот вопрос и таившуюся за ним боль, похоже, заржавел и только ждал последнего пинка, чтобы сорваться. – Ты ушел точно так же, как она! Только ты поступил еще хуже. Каждый проклятый день наших жизней ты давал нам понять, что тебе наплевать на нас! Мы были для тебя всего лишь обузой, помехой, которую ты спихнул на Кейт!
Яростно сверкая глазами, Кейт бросилась в наступление:
– Теперь послушай меня, Брайан Уильям Хэтуэй…
– Оставь его! – приказал Сэм, холодностью тона скрывая боль, которая все еще сжимала сердце. – Заканчивай, Брайан. Ты, очевидно, еще не все сказал.
– Какое это имеет значение? Мы все равно не сможем вернуться в тот день, когда мне было двенадцать и двое парней с материка избили меня просто ради забавы. Или в тот, когда в пятнадцать я впервые надрался пивом и меня тошнило. Где ты был, когда в семнадцать я перепугался до смерти, что Молли Броуди забеременела? Мы с ней в тот день вместе потеряли невинность… – Брайан сжал кулаки. Он и не подозревал, что в нем живет такая сильная ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
И нельзя сказать, что полиция сильно заинтересовалась, думал Брайан, изучая гипсовые розетки, окаймлявшие углубление в центре потолка. В конце концов, речь идет о двадцатишестилетней женщине… к тому же женщине с определенной репутацией. Женщине, которая имеет право приходить и уходить, когда ей захочется. Женщине, не имеющей врагов, зато имеющей склонность к необдуманным поступкам.
Он уже понял, что власти наскоро проведут рутинное расследование и закроют дело.
Двадцать лет назад, когда исчезла другая женщина, они сделали больше, вспомнил он. Они дольше и усерднее пытались найти Аннабелл.. Озабоченные полицейские рыскали по острову, задавали вопросы, делали заметки. Но тогда были вовлечены деньги: Сэм Хэтуэй обладал солидным состоянием. Да и репутация Аннабелл Хэтуэй сильно отличалась от репутации Джинни Пендлтон…
Брайан в то время был еще слишком мал и не сразу понял, что полиция не исключала вероятность убийства. И что – недолго, правда, – его отец был главным подозреваемым.
А когда понял, это испугало его до смерти.
Но никаких доказательств убийства так и не нашли, и интерес к делу постепенно угас. Брайан мог себе представить, что интерес к делу Джинни Пендлтон угаснет еще быстрее.
Все сегодняшние дела он уже переделал. Может быть, дотянуться до пульта дистанционного управления, включить телевизор или стерео и просто побездельничать часок?
Гостиной – или общей комнатой, как настойчиво называла ее Кейт – редко пользовались. Но Кейт когда-то очень тщательно выбрала для нее мебель: глубокие широкие кресла, тяжелые старинные столы, огромный диван. Она даже накидала на пол специальные подушки, видимо, надеясь, что в комнате может собраться столько народа, что не всем хватит мест.
Только по большей части в гостиной одновременно бывало не больше одного человека: Хэтуэи не относились к семьям, собирающимся вместе, чтобы посмотреть телевизор.
Хэтуэи – одиночки, думал Брайан. Все без исключения. Каждому легче найти предлог, чтобы разбежаться, чем собраться вместе.
Что ж, это делает жизнь менее… сложной.
Брайан сел, взял пульт, но тут же отложил его: ему не хотелось сейчас заниматься чужими новостями. Он поднялся и подошел к маленькому холодильнику рядом с баром из красного дерева. Полный бар и холодильник – отражение еще одной из неистребимых фантазий Кейт. Вдруг все домочадцы соберутся после длинного дня, выпьют, поговорят, развлекутся… Брайан усмехнулся, открывая бутылку пива.
Исключено!
Внезапно ему показалось, что за ним кто-то наблюдает. Он поднял голову и увидел в дверях отца.
Неизвестно, кто удивился больше. Молчание повисло в воздухе – густое и липкое молчание, возможное только между родными. Наконец Брайан поднял свою бутылку и сделал большой глоток, а Сэм переступил с ноги на ногу и зацепил большими пальцами передние карманы джинсов.
– Ты уже закончил все дела? – спросил он.
– Похоже на то. – Поскольку было глупо просто стоять и молчать, Брайан пожал плечами и предложил: – Хочешь пива?
– Не отказался бы.
Брайан достал из холодильника вторую бутылку, открыл и передал подошедшему отцу. Сэм глотнул и снова погрузился в молчание. Он заглянул в гостиную, надеясь отвлечься, посмотреть по телевизору пару бейсбольных подач, выпить полстакана бурбона, чтобы легче заснуть.
Он понятия не имел, как пить пиво с собственным сыном!
– Дождь начался, – заметил он, с трудом подыскивая слова. Брайан прислушался к стуку капель по окнам.
– Весна была довольно сухой…
Сэм кивнул и снова переступил с ноги на ногу.
– В некоторых прудах уровень воды слишком низкий. Дождь поможет.
– Гостям это не понравится.
– Да, – Сэм привычно нахмурился. – Но нам дождь необходим.
Молчание воцарилось снова и продолжалось, пока Брайан не поднял голову.
– Ну, кажется, погода как тема разговора исчерпана. Что дальше? – холодно спросил он. – Политика или спорт?
Сэм прекрасно понял сарказм, но предпочел пропустить его мимо ушей.
– Не знал, что ты интересуешься политикой или спортом.
– Ну еще бы! Что я могу понимать в таких мужских предметах? Я же зарабатываю на жизнь стряпней.
– Я не это имел в виду, – спокойно сказал Сэм. Он был взвинчен гораздо сильнее, чем готов был признать, но усилием воли сдержал вспышку бешенства. – Я просто не знал, что ты интересуешься.
– Ты понятия не имеешь о том, чем я интересуюсь! Ты не знаешь, о чем я думаю, чего хочу, что чувствую… Потому что это никогда тебя не интересовало!
– Брайан Хэтуэи! – грозно воскликнула Кейт, входя в комнату вместе с Лекси. – Не смей разговаривать с отцом таким тоном!
– Пусть мальчик выскажется. – Не сводя глаз с сына, Сэм отставил пиво. – Он имеет право.
– Он не имеет права демонстрировать неуважение.
– Кейт! – Сэм взглядом приказал ей замолчать, затем кивнул Брайану: – У тебя накипело – выкладывай.
– Это заняло бы годы и ничего не изменило бы, черт побери! Сэм прошел за стойку бара, решив, что без виски, пожалуй, все же не обойтись.
– Ну, во всяком случае, ты мог бы начать.
Он достал бутылку «Джим Бим» и наполнил на три пальца широкий стакан. Затем, поколебавшись, налил второй стакан и пустил его по стойке Брайану.
– Я не пью бурбон! Что, очевидно, еще сильнее подрывает мое мужское достоинство.
Сэм почувствовал тупую боль в сердце и поднял свой стакан.
– Мужчина сам выбирает, что ему пить. И ты уже достаточно взрослый. Какое тебе дело до того, что думаю я?
– Мне тридцать лет! – огрызнулся Брайан. – Где ты был последние двадцать из них? – Замок, на который он давным-давно запер этот вопрос и таившуюся за ним боль, похоже, заржавел и только ждал последнего пинка, чтобы сорваться. – Ты ушел точно так же, как она! Только ты поступил еще хуже. Каждый проклятый день наших жизней ты давал нам понять, что тебе наплевать на нас! Мы были для тебя всего лишь обузой, помехой, которую ты спихнул на Кейт!
Яростно сверкая глазами, Кейт бросилась в наступление:
– Теперь послушай меня, Брайан Уильям Хэтуэй…
– Оставь его! – приказал Сэм, холодностью тона скрывая боль, которая все еще сжимала сердце. – Заканчивай, Брайан. Ты, очевидно, еще не все сказал.
– Какое это имеет значение? Мы все равно не сможем вернуться в тот день, когда мне было двенадцать и двое парней с материка избили меня просто ради забавы. Или в тот, когда в пятнадцать я впервые надрался пивом и меня тошнило. Где ты был, когда в семнадцать я перепугался до смерти, что Молли Броуди забеременела? Мы с ней в тот день вместе потеряли невинность… – Брайан сжал кулаки. Он и не подозревал, что в нем живет такая сильная ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119