Каждый сделал перед ним спиралеобразный знак Лабиринта, почтительно приветствовал леди Вараиль, главного спикера Септаха Мелайна и Великого адмирала Гиялориса, после чего Престимиона и его родных препроводили в те же самые Семь Стен, а всех остальных — в гостиницу, расположенную неподалеку.
А затем начались отклонения от ставшей уже привычной для него традиции.
— Хозяйка ждет вас в пансионе, ваше величество, — сообщил один из иерархов, когда они подходили к зданию.
Первой реакцией Престимиона было удивление: неужели его мать, на которой во время его последнего посещения Острова, казалось, наконец начал сказываться возраст, решилась подвергнуться утомительному спуску из святыни, расположенной на самой вершине громадного острова, хотя ему было бы гораздо легче подняться к ней туда. Но он тут же напомнил себе, что его мать больше не была Хозяйкой Острова. В Семи Стенах его ожидала новая Хозяйка — мать Деккерета леди Тэлайсме.
Но почему, изумился он, это понадобилось делать Тэлайсме? Возможно, она еще не до конца освоилась в принадлежавшей ей теперь великой власти и, узнав о прибытии понтифекса, подавленная величием его титула, решила оказать ему наибольшие почести, не дожидаясь, пока он сам прибудет к ней? Но, когда Престимион вошел во внутренний двор Семи Стен и увидел шедшую ему навстречу Тэлайсме, в его сознании возникла другая, гораздо более неприятная мысль.
Его мать Терисса всегда отличалась непобедимой силой духа. Но годы, конечно, брали свое. Должно быть, смерть Теотаса оказалась для нее тяжелым ударом, сильно сказавшимся на ее здоровье. Возможно, хотя в это трудно было поверить, это выразилось в сильном эмоциональном или даже физическом потрясении. Она, наверное, была серьезно больна, возможно, умирала. Или уже умерла. А Тэлайсме не хотела, чтобы он совершал подъем к Внутреннему храму, не зная, в каком состоянии пребывает леди Терисса. И приехала встретить его, чтобы лично открыть всю правду.
Однако пока Тэлайсме приближалась к Престимиону, он не заметил на ее лице и во всем облике ни малейших признаков случившегося несчастья. Она передвигалась быстрыми, четкими, как у птицы, шагами: маленькая энергичная женщина, облаченная во все белое, с серебряной диадемой — символом ее титула — на голове. Ее глаза были яркими и лучистыми. Она приветственно протянула гостю обе руки.
— Ваше величество Я от всей души рада приветствовать вас и ваше семейство на нашем Острове. Добро пожаловать.
— Мы сердечно благодарим вас, ваше святейшество.
— И прежде всего я хочу высказать вам свои самые искренние соболезнования по поводу тяжелой утраты.
Он не мог ждать дольше.
— Надеюсь, моя мать не слишком тяжело перенесла ее?
— Я бы сказала, так, как от нее того ожидали. Она с нетерпением ждет встречи с вами.
— Значит, я найду ее здоровой? — напряженным тоном спросил Престимион.
Хозяйка лишь на мгновение заколебалась, прежде чем ответить.
— Вы найдете ее не столь сильной, какой помните, ваше величество. Она тяжело переживала смерть принца Теотаса. Я не стану выдавать желаемое за действительное. Имеются также и другие небольшие неприятности, о которых нам следует поговорить до того, как вы подниметесь к Внутреннему храму. Но сначала, я думаю, следует немного отдохнуть. Не хотите ли войти в дом, ваше величество?
В Семи Стенах была приготовлена легкая трапеза: бутылки с золотым вином, блюда с устрицами и копченой рыбой, вазы с фруктами. Престимиону показалось, что Тэлайсме с удовольствием играет роль хозяйки, принимающей у себя понтифекса, точно так же, как ей доставляло удовольствие принимать соседей в своем старом доме в Норморке, который, как однажды сказал ему Динитак, был очень скромным жилищем.
Помимо всего прочего он был совершенно очарован тем, насколько она преобразилась, не изменившись при этом внутренне, в связи со своим грандиозным возвеличением.
Она нисколько не напоминала манерами свою предшественницу на Острове. Целая пропасть отделяла простоту и ненаигранную скромность Тэлайсме от аристократической величавости леди Териссы. И все же, после того как она приступила к исполнению своих новых обязанностей, на нее снизошла аура подлинного высокого благородства.
Тэлайсме начала появляться в Замке, когда Деккерет был всего лишь наследником короналя. И уже тогда Престимион любовался ее уверенным поведением, уравновешенностью и душевным спокойствием. Теперь же, когда она стала Хозяйкой Острова, к этим качествам добавился некий ореол милосердной величественности, который почти неизменно облекал каждую женщину, занимавшую пост Хозяйки, в дополнение к ее врожденным качествам. Но суть ее души казалась неизменной, никоим образом не затронутой тем стремительным взлетом, который она пережила после восхождения Деккерета на трон.
Престимион почувствовал, что уверенность в том, что он поступил правильно, выбрав сына этой женщины в качестве своего наследника, получила в ее лице новое подтверждение. В очередной раз, как это обыкновенно бывало в прошлом, оказалось, что мать человека, коего считали достойным титула лорда короналя Маджипура, прекрасно подходит на роль Хозяйки Острова.
Престимион предоставил Тэлайсме направлять беседу, и Хозяйка непринужденно затронула широкий круг тем. Прежде всего, естественно, разговор коснулся трагической смерти Теотаса: как ужасно, как чудовищно, что судьба человека с такими блестящими способностями и прекрасной душой оказалась именно такой
— Весь мир оплакивает вашего брата, ваше величество, и глубоко сочувствует великому горю, постигшему вас и вашу семью, — заверила его Тэлайсме. — Я постоянно ощущаю их печаль и переживания. — Она прикоснулась к обручу, который позволял ей еженощно поддерживать контакт со спящими умами миллиардов обитателей Маджипура.
Затем, когда стало уместно сменить тему, она умело перевела разговор на своего сына Деккерета, попросив сообщить ей, как он себя чувствует в столь новой для себя роли короналя.
— Он будет одним из величайших королей, — сказал ей Престимион, кратко сообщив о планах Деккерета. Он коснулся также — вскользь, очень вскользь — взаимной привязанности Деккерета и леди Фулкари, заметив, что их сложные и порой бурные отношения, похоже, входят в новый, намного более светлый период.
В конце концов, после того, как Тэлайсме улучила момент, чтобы похвалить красоту троих сыновей Престимиона и расцветающую прелесть его маленькой дочери, Престимион решил, что настало время вернуться к теме, которая представляла для него самый большой интерес.
Он коротко искоса взглянул на Тарадата, и тот сразу понял, что это недвусмысленное предложение взять братьев и сестру и отправиться на прогулку по набережной Нуминора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
А затем начались отклонения от ставшей уже привычной для него традиции.
— Хозяйка ждет вас в пансионе, ваше величество, — сообщил один из иерархов, когда они подходили к зданию.
Первой реакцией Престимиона было удивление: неужели его мать, на которой во время его последнего посещения Острова, казалось, наконец начал сказываться возраст, решилась подвергнуться утомительному спуску из святыни, расположенной на самой вершине громадного острова, хотя ему было бы гораздо легче подняться к ней туда. Но он тут же напомнил себе, что его мать больше не была Хозяйкой Острова. В Семи Стенах его ожидала новая Хозяйка — мать Деккерета леди Тэлайсме.
Но почему, изумился он, это понадобилось делать Тэлайсме? Возможно, она еще не до конца освоилась в принадлежавшей ей теперь великой власти и, узнав о прибытии понтифекса, подавленная величием его титула, решила оказать ему наибольшие почести, не дожидаясь, пока он сам прибудет к ней? Но, когда Престимион вошел во внутренний двор Семи Стен и увидел шедшую ему навстречу Тэлайсме, в его сознании возникла другая, гораздо более неприятная мысль.
Его мать Терисса всегда отличалась непобедимой силой духа. Но годы, конечно, брали свое. Должно быть, смерть Теотаса оказалась для нее тяжелым ударом, сильно сказавшимся на ее здоровье. Возможно, хотя в это трудно было поверить, это выразилось в сильном эмоциональном или даже физическом потрясении. Она, наверное, была серьезно больна, возможно, умирала. Или уже умерла. А Тэлайсме не хотела, чтобы он совершал подъем к Внутреннему храму, не зная, в каком состоянии пребывает леди Терисса. И приехала встретить его, чтобы лично открыть всю правду.
Однако пока Тэлайсме приближалась к Престимиону, он не заметил на ее лице и во всем облике ни малейших признаков случившегося несчастья. Она передвигалась быстрыми, четкими, как у птицы, шагами: маленькая энергичная женщина, облаченная во все белое, с серебряной диадемой — символом ее титула — на голове. Ее глаза были яркими и лучистыми. Она приветственно протянула гостю обе руки.
— Ваше величество Я от всей души рада приветствовать вас и ваше семейство на нашем Острове. Добро пожаловать.
— Мы сердечно благодарим вас, ваше святейшество.
— И прежде всего я хочу высказать вам свои самые искренние соболезнования по поводу тяжелой утраты.
Он не мог ждать дольше.
— Надеюсь, моя мать не слишком тяжело перенесла ее?
— Я бы сказала, так, как от нее того ожидали. Она с нетерпением ждет встречи с вами.
— Значит, я найду ее здоровой? — напряженным тоном спросил Престимион.
Хозяйка лишь на мгновение заколебалась, прежде чем ответить.
— Вы найдете ее не столь сильной, какой помните, ваше величество. Она тяжело переживала смерть принца Теотаса. Я не стану выдавать желаемое за действительное. Имеются также и другие небольшие неприятности, о которых нам следует поговорить до того, как вы подниметесь к Внутреннему храму. Но сначала, я думаю, следует немного отдохнуть. Не хотите ли войти в дом, ваше величество?
В Семи Стенах была приготовлена легкая трапеза: бутылки с золотым вином, блюда с устрицами и копченой рыбой, вазы с фруктами. Престимиону показалось, что Тэлайсме с удовольствием играет роль хозяйки, принимающей у себя понтифекса, точно так же, как ей доставляло удовольствие принимать соседей в своем старом доме в Норморке, который, как однажды сказал ему Динитак, был очень скромным жилищем.
Помимо всего прочего он был совершенно очарован тем, насколько она преобразилась, не изменившись при этом внутренне, в связи со своим грандиозным возвеличением.
Она нисколько не напоминала манерами свою предшественницу на Острове. Целая пропасть отделяла простоту и ненаигранную скромность Тэлайсме от аристократической величавости леди Териссы. И все же, после того как она приступила к исполнению своих новых обязанностей, на нее снизошла аура подлинного высокого благородства.
Тэлайсме начала появляться в Замке, когда Деккерет был всего лишь наследником короналя. И уже тогда Престимион любовался ее уверенным поведением, уравновешенностью и душевным спокойствием. Теперь же, когда она стала Хозяйкой Острова, к этим качествам добавился некий ореол милосердной величественности, который почти неизменно облекал каждую женщину, занимавшую пост Хозяйки, в дополнение к ее врожденным качествам. Но суть ее души казалась неизменной, никоим образом не затронутой тем стремительным взлетом, который она пережила после восхождения Деккерета на трон.
Престимион почувствовал, что уверенность в том, что он поступил правильно, выбрав сына этой женщины в качестве своего наследника, получила в ее лице новое подтверждение. В очередной раз, как это обыкновенно бывало в прошлом, оказалось, что мать человека, коего считали достойным титула лорда короналя Маджипура, прекрасно подходит на роль Хозяйки Острова.
Престимион предоставил Тэлайсме направлять беседу, и Хозяйка непринужденно затронула широкий круг тем. Прежде всего, естественно, разговор коснулся трагической смерти Теотаса: как ужасно, как чудовищно, что судьба человека с такими блестящими способностями и прекрасной душой оказалась именно такой
— Весь мир оплакивает вашего брата, ваше величество, и глубоко сочувствует великому горю, постигшему вас и вашу семью, — заверила его Тэлайсме. — Я постоянно ощущаю их печаль и переживания. — Она прикоснулась к обручу, который позволял ей еженощно поддерживать контакт со спящими умами миллиардов обитателей Маджипура.
Затем, когда стало уместно сменить тему, она умело перевела разговор на своего сына Деккерета, попросив сообщить ей, как он себя чувствует в столь новой для себя роли короналя.
— Он будет одним из величайших королей, — сказал ей Престимион, кратко сообщив о планах Деккерета. Он коснулся также — вскользь, очень вскользь — взаимной привязанности Деккерета и леди Фулкари, заметив, что их сложные и порой бурные отношения, похоже, входят в новый, намного более светлый период.
В конце концов, после того, как Тэлайсме улучила момент, чтобы похвалить красоту троих сыновей Престимиона и расцветающую прелесть его маленькой дочери, Престимион решил, что настало время вернуться к теме, которая представляла для него самый большой интерес.
Он коротко искоса взглянул на Тарадата, и тот сразу понял, что это недвусмысленное предложение взять братьев и сестру и отправиться на прогулку по набережной Нуминора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157